Священник Борис Ершов опекает дом сопровождаемого проживания в Раздолье, где живут люди с особенностями развития (о семье соцработников из него мы недавно рассказывали). Очевидно, что служба в храме и забота о подопечных отнимает много времени и сил и далеко не всегда укладывается в нормированный график… Зато у детей отца Бориса достаточно рано перестали возникать вопросы, почему некоторые люди «такие странные».
Вот его опыт объяснения детям, как относиться к людям с особенностями. А еще - полезный совет, как не потерять связь с ребенком, увлеченно занимаясь важными и хорошими делами!
Бывает так, что я только пришёл домой и уже надо идти к подопечным. Тогда я говорю сыновьям: «Я пришёл на полчаса, а потом надо идти к ребятам». Если они выражают своё неудовольствие, приглашаю их пойти со мной. Сейчас они с радостью идут, а поначалу мои дети наших подопечных боялись. Наверно, это естественно.
Как непосредственные создания дети могли сказать и что-то обидное при встрече, например: «Какие ноги короткие!» Их смущала речь некоторых из ребят. Особенно младший, Ваня, боялся потому, что они непонятно говорят, как он думал, на каком-то чужом языке. Я не старался насильно их подружить, всё произошло как-то само собой. Однажды мне было не с кем их оставить, и я сказал сыновьям: «Надо идти, я с ними позанимаюсь, а вы там поиграете». И вдруг они с большой охотой согласились. Для меня это было важным этапом – я понял, что они как-то включаются в эту работу, больше не боятся. До сих пор так и продолжается.
— Вы говорите с детьми о самих явлениях – инвалидности, болезнях, врождённых болезнях?
— Ну, конечно. Особенно важно было говорить, когда у них было недоумение, страх. Но дети смотрят на то, как родители воспринимают тех или иных людей, те или иные ситуации. Если мне не страшно, а ребёнок боится, это повод обратиться к нему, донести до него какую-то информацию. У нас было несколько таких разговоров – мы говорили о том, что все разные.
Серёже я приводил в пример Ваню: «Вот он ведь тоже не может выговаривать звук «р», но ты же с ним играешь, дружишь с ним. Раньше и ты этот звук не выговаривал. А кто-то и всю жизнь «р» не выговаривает». И это уже снижало градус напряжённости. Все разные: например, одни вырастают и получают профессию, а другие не могут её освоить. Что тут такого?
Вообще определённое направление детским размышлениям задавать нужно. И на такие непростые темы говорить с детьми нужно – выбирать подходящее время, аккуратно, но говорить. Лучше всего самому быть готовым к вопросам. Когда у ребёнка есть вопрос, то информацию он усвоит гораздо лучше. Вопрос может быть и непрямой, то есть просто видны какие-то изменения в поведении ребёнка, в его отношении к кому-то или чему-то.
Если ребёнок растёт в религиозной семье, то он может спросить: «Почему этот человек таким родился? Он же не нагрешил». И тогда нужно сразу, чтобы эти сомнения не пустили корни, спокойно ответить, что всё, происходящее с нами, происходит для нашего блага, для достижения нами высших целей. Человеку бывает трудно передвигаться, трудно соображать, трудно понимать, но благодаря этому труду он может стать счастливым, а счастье не зависит от внешнего успеха.
— Ваши дети в достаточно нежном возрасте соприкоснулись с людьми с тяжёлыми множественными нарушениями. Что этот опыт им дал?
— Мне кажется, что это колоссальный ресурс, одна из составляющих фундамента дальнейшей жизни моих детей. Доброта моих детей во многом основывается на опыте общения с нашими подопечными. Я видел их удивление и страх, когда они знакомились с ребятами из дома. Но эти удивление и страх детьми пережиты, проработаны, и дети как бы получили прививку. Часто мы судим о людях и ситуациях по каким-то внешним признакам. А я надеюсь, что мои дети благодаря этому опыту учатся смотреть глубже.
Вот показательный пример: когда Ваня был ещё младенцем, однажды схватил Серёжу за волосы и не отпускал. Мы с супругой говорим: «Что э это такое? Ванечка, что ты делаешь?! Отпусти Серёжу!» А Серёжа так стоически говорит: «Это он со мной так общается».
Мои дети видят, что людям требуется мое внимание, знают, что это очень важно, но им все равно грустно. Они более или менее терпеливо меня ждут. Уже научились вытягивать моё внимание и во время важных телефонных звонков – что-то мне рассказывают, показывают, жестикулируют (смеётся). Если я не обращаю внимания на их чувства, то через какое-то время возникает вспышка – это больше у старшего, у Серёжи. Он плачет, говорит: «Мы тебе не нужны». Приходится его уверять в обратном. Так что я над собой работаю – семья должна быть на первом месте.
Это нормально, когда у мужчины много дел, не связанных напрямую с семьёй. Но ненормально забывать свои главные обязанности. Когда после тяжёлого дня усталый приходишь домой, ты обязан уделить время детям. Иначе это может привести к депривации, которая в свою очередь может привести к разрушению отношений между отцом и детьми.
Фрагмент из интервью отца Бориса Ершова журналу для настоящих пап "Батя"