Недавно внучка Карина (уже знакомая моим читателям и почитателям) прислала мне эту фотографию. Она озаглавила ее так: «Находка в книжном».
На корешке толстенной книги, затянутой в пленку, слова Николая Васильевича Гоголя:
«Влюбляешься в Рим очень медленно, понемногу — и уж на всю жизнь. Словом, вся Европа для того, чтобы смотреть, а Италия для того, чтобы жить».
Да, Гоголь прожил в этой солнечной стране много лет. Кстати, именно там (а конкретно — в Риме) он написал роман-поэму «Мертвые души». Об этом упомянуто на мемориальной доске, которая больше 100 лет назад была установлена на доме № 126 на Via Sistina, бывшей Strada Felice (Счастливой улице). Да, эти годы — с 1832 по 1842-й — стали для писателя счастливыми. «Синьор Николо» полюбил Италию и вдохновенно творил в этой прекрасной стране.
Гоголь уезжал в Россию и возвращался в Рим. В самом «Вечном городе» он прожил до 1846 года. И свой день рождения — 1 апреля — любил отмечать с друзьями, русскими и итальянскими. Писатель бегло говорил по-итальянски.
Сегодня — 214 лет со дня его рождения.
В отличие от Пушкина, которого так и не выпустили в Европу, Гоголь много и с удовольствием путешествовал. (К автору «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Николай I относился благосклонно: по приказу царя писателю была выделена огромная по тем временам сумма — 5000 рублей.)
В 1837 году Гоголь писал Варваре Осиповне Балабиной из Баден-Бадена: «Вот моё мнение! Кто был в Италии, тот скажи "прости" другим землям. Кто был на небе, тот не захочет на землю. Словом, Европа в сравнении с Италией всё равно, что день пасмурный в сравнении с днём солнечным».
С семьей генерал-лейтенанта Петра Ивановича Балабина Гоголь познакомился в начале 1831 года, когда по рекомендации П. А. Плетнева стал домашним учителем дочери Балабина — Марии. Гоголь называл семью Балабиных «единственной в мире по доброте».
В том же 1837 году в одном из писем Василию Андреевичу Жуковскому он делится:
«Если бы вы знали, с какой радостью я бросил Швейцарию и полетел бы в мою душеньку, в мою красавицу Италию. Она моя! Никто в мире её не отнимет у меня! Я родился здесь. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр — всё мне снилось!..»
Родился Гоголь в Малороссии. Но был уверен, что душа его — родом из Италии.
А в письме к Петру Александровичу Плетнёву восклицает:
«Что за земля Италия! Никаким образом не можете вы её представить себе. О, если бы вы взглянули только на это ослепляющее небо, всё тонущее в сиянии! Всё прекрасно под этим небом; что ни развалина, то и картина; на человеке какой-то сверкающий колорит; строение, дерево, дело природы, дело искусства, — всё, кажется, дышит и говорит под этим небом. Когда вам всё изменит, когда вам больше ничего не останется такого, что бы привязывало вас к какому-нибудь уголку мира, приезжайте в Италию. Нет лучшей участи, как умереть в Риме; целой верстой здесь человек ближе к небу».
2 февраля 1838 года он делится со своим постоянным корреспондентом — Александром Семеновичем Данилевским, директором училищ Полтавской губернии:
«О, Италия! Чья рука вырвет меня отсюда? Что за небо! Что за дни! Лето — не лето, весна — не весна, но лучше весны и лета, какие бывают в других углах мира. Что за воздух! Пью — не напьюсь, гляжу — не нагляжусь. В душе небо и рай. У меня теперь в Риме мало знакомых, или, лучше, почти никого. Но никогда я не был так весел, так доволен жизнью».
Данилевский был близким другом и одноклассником Николая Васильевича Гоголя.
Ну и в завершение слова Гоголя об итальянской весне:
«Какая весна! Боже, какая весна! Но вы знаете, что такое молодая, свежая весна среди дряхлых развалин, зацветших плющом и дикими цветами. Как хороши теперь синие клочки неба промеж дерев, едва покрывшихся свежей, почти жёлтой зеленью, и даже тёмные как воронье крыло кипарисы, и ещё далее голубые, матовые, как бирюза, горы Фраскати и Албанские и Тиволи. Что за воздух! Удивительная весна! Гляжу — не нагляжусь. Розы усыпали теперь весь Рим; но обонянию моему ещё слаще от цветов, которые теперь зацвели и которых имя я, право, в эту минуту позабыл. Их нет у нас. Верите ли, что часто приходит неистовое желание превратиться в один нос, чтоб не было ничего больше — ни глаз, ни рук, ни ног, кроме одного только большущего носа, у которого бы ноздри были в добрые вёдра, чтоб можно было втянуть в себя как можно побольше благовония и весны».
Николай Васильевич Гоголь глядел — и не мог наглядеться на итальянские красоты. А я читаю — и не могу начитаться. Пока остается только это…
Но моя вера в то, что я всё же прогуляюсь по улицам Рима, Венеции, Болоньи, Милана, Сиенны, Вероны и других прекрасных городов, не ослабевает.
А пока давайте прогуляемся по Малой Конюшенной улице в Северной Венеции.
P.S. При подготовке статьи использованы материалы сайта gogol-lit.ru.
Arrivederci! А если вам понравился мой рассказ — подпишитесь: вместе с вами мы найдем еще много интересного в Санкт-Петербурге — Северной Венеции.
#рассказ_петербурженки #1апреля #гоголь #гоголь_в_италии #италия_моя_любовь