Советский читатель уже привык, что фантастика из редкой гостьи превратилась в желанное явление в советской печати. Ее стал публиковать даже юмористический журнал «Крокодил». Появилась новая разновидность этого жанра, а именно фантастический фельетон — язвы современного общества выносились на суд будущего. Стали появляться и произведения, прежде немыслимые в нашей литературе «крылатой мечты».
ДАЛЕКАЯ РАДУГА
Известно, что замысел этого произведения родился у Стругацких после просмотра фильма «На последнем берегу», снятого по одноименному роману Невила Шюта. Братьям захотелось написать наш, советский роман-катастрофу, но они быстро поняли, что цензура не допустит к печати произведение, где массово погибают граждане Страны Советов и разрушаются наши города. Иное дело — далекое будущее и не менее — далекая планета. Там и тогда — пожалуйста. Так появилась одна из самых известных повестей Аркадия и Бориса Стругацких «Далекая Радуга».
«Неожиданно наступили сумерки. Огромная тень упала на степь. Роберт оглянулся и перебежал к восточному окну. Широкая дрожащая туча закрыла солнце. И опять Роберт не сразу понял, что это. Сначала он просто удивился, потому что днем на Радуге никогда не бывает туч. Но потом он увидел, что это птицы. Тысячи тысячи птиц летели с севера, и даже сквозь закрытые окна слышались непрерывный шелестящий шум крыльев и пронзительные тонкие крики. Роберт попятился к столу.
— Откуда птицы? — проговорил он.
— Все спасается, — сказал Камилл. — Все бежит. На вашем месте, Роби, я бы тоже бежал. Идет Волна.
— Какая Волна? — Роберт нагнулся и посмотрел на приборы. — Нет же никакой Волны, Камилл…
— Нет? — сказал Камилл хладнокровно. — Тем лучше. Давайте останемся и посмотрим.
— Я и не собирался бежать. Меня просто удивляет все это. Надо, пожалуй, сообщить в Гринфилд. И главное, откуда эти птицы? Там же пустыня.
— Там очень много птиц, — сказал спокойно Камилл. — Там огромные синие озера, тростники… — Он замолчал.
Роберт недоверчиво посмотрел на него. Десять лет он работал на Радуге и всегда был убежден, что к северу от горячей параллели нет ничего: ни воды, ни травы, ни жизни. Взять флаер и слетать туда с Танюшкой, мельком подумал он. Озера, тростники…
Затрещал сигнал вызова, и Роберт повернулся к экрану. Это был сам Маляев.
— Скляров, — сказал он обычным неприязненным тоном, и Роберт по привычке почувствовал себя виноватым, виноватым за все, в том числе за зерноедок и за птиц. — Скляров, слушайте приказ. Немедленно эвакуируйте пост. Заберите оба ульмотрона.
— Федор Анатольевич, — сказал Роберт. — Идет зерноедка, летят птицы. Я только что хотел сообщить вам…
— Не отвлекайтесь. Я повторяю. Заберите оба ульмотрона, садитесь в вертолет и немедленно в Гринфилд. Поняли меня?
— Да.
— Сейчас… — Маляев посмотрел куда-то вниз. — Сейчас десять сорок пять. В одиннадцать ноль-ноль вы должны быть в воздухе. Имейте в виду, я выдвигаю «харибды», и на всякий случай держитесь выше. Если не успеете демонтировать ульмотроны — бросьте их.
— А что случилось?
— Идет Волна, — сказал Маляев и впервые посмотрел Роберту в глаза. — Она перешла Горячую параллель. Торопитесь...»
МОЛЕКУЛЯРНОЕ КАФЕ
Илья Иосифович Варшавский родился в 1908 году. Окончил Высшее мореходное училище имени Макарова. Работал судовым механиком, потом — инженером-конструктором на заводе «Русский дизель». Печататься начал в 1929 году. Был знаком с Владимиром Маяковским и стал последним человеком, который разговаривал с поэтом накануне его гибели. В фантастике Варшавский дебютировал в 1962 году с рассказом «Роби». Стал первым руководителем Ленинградского семинара молодых писателей-фантастов, которым, после его смерти, стал руководить Борис Стругацкий. В течение ряда лет Варшавский вел на телевидении передачу «Молекулярное кафе» о животрепещущих проблемах современной науки. Всего за десять лет Илья Иосифович Варшавский стал одним из ведущих советских фантастов, чьи остроумные, великолепно написанные рассказы и повести интересно читать до сих пор. Скончался писатель в 1974 году.
В 1964 году выходит первый авторский сборник Ильи Варшавского «Молекулярное кафе».
«— Мы, кажется, плакали? Почему? Что-нибудь случилось?
Марта сняла руку мужа со своего подбородка и низко опустила голову.
— Ничего не случилось. Просто взгрустнулось.
— Эрик?
— При чем тут Эрик? Идеальный ребенок Достойный плод машинного воспитания. Имея такую няньку, Эрик никогда не доставит огорчения своим родителям.
— Он уже спит?
— Слушает, как всегда, перед сном сказки. Десять минут назад я там была. Сидит в кровати с раскрасневшимся лицом и смотрит влюбленными глазами на свою Кибеллу. Меня сначала и не заметил, а когда я подошла, чтобы его поцеловать, замахал обеими ручонками: подожди, мол, когда кончится сказка. Конечно, мать – не электронная машина, может и подождать.
— А Кибелла?
— Очаровательная, умная, бесстрастная Кибелла, как всегда, оказалась на высоте: «Вы должны, Эрик, поцеловать на ночь свою мать, с которой вы связаны кровными узами. Вспомните, что я вам рассказывала про деление хромосом».
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ТУГОТРОНОВ
Выходит сборник фантастических повестей для детей Татьяны Гнединой «Последний день Туготронов», помимо заглавной, включающий повесть «Острова на кристаллах воображения». Герои обеих повестей советские школьники, которым выпадают необыкновенные приключения, вполне в духе времени.
«— Итак, — продолжал древний физик, — капитан Немо совершал плавание по известным только ему путям под землей. Тайна этих подземных водоемов, погребенная вместе с капитаном, послужила спасению группы индусов, поднявших восстание против своих поработителей. — Старик гордо выпрямился. — Мы сделали все, что могли, и потеряли все, что имели. Когда перед нами встал выбор между смертью на поверхности земли и добровольным заточением под землей, мы выбрали подземное заточение. Капитан Немо, он же индус Даккар, открыл перед нами возможность безраздельного служения науке. Он проник на своем «Наутилусе» в воды подземного Лилового океана и высадил нас на одном из трех островов. Даккар снабдил нас огромными запасами продовольствия. Он оставил нам также великолепную аппаратуру. Даккар — Немо располагал на «Наутилусе» новейшей техникой девятнадцатого века.
Сёма смотрел на струйку песка, которая с тихим шуршанием пересыпалась из одной львиной головы в другую.
— Так мы обосновались на одном из трех островов. Но судьба столкнула нас и с двумя другими островами.
— Что же это за острова? — с любопытством спросил Сёма.
— Архипелаг, на котором мы находимся, — отвечал старик, — состоит из Острова Проводников, Острова Изоляторов и Острова Полупроводников.
— Я уже побывал на каком-то очень странном острове, — робко заметил Сёма. — Мне показалось, что весь остров состоит из металлов, и я проверил это с помощью электрической лампочки. Но присоединить оба конца батарейки к скале я не решился. Вся батарейка израсходовалась бы на бесполезный ток через металлический остров...»
УРАВНЕНИЕ С БЛЕДНОГО НЕПТУНА
Еремей Иудович Парнов родился в 1935 году. В 1959 окончил Московский торфяной институт. Кандидат химических наук. Работал в НИИ Зарубежгеология, благодаря чему много путешествовал по Южной и Центральной Азии, проникая в труднодоступные места Гималаев и Тибета. Всерьез увлекался мифологией, что нашло отражение в его творчестве. Писал литературоведческие труды. За один из них, посвященный Шекспиру, получил благодарность британской королевы Елизаветы II. Фантастику писал в основном в соавторстве с Михаилом Емцевым. Их совместная повесть «Душа мира» была издана на английском языке с предисловием Теодора Старджона. Однако наиболее известным произведением Парнова стала трилогия об инспекторе милиции Люсине. Первая часть ее «Ларец Марии Медичи» была экранизирована и вошла в золотой фонд советских кинодетективов. Скончался писатель в 2009 году.
Михаил Тихонович Емцев родился в 1930 году. В 1953 году окончил Московский институт тонких химических технологий. Работал в Институте горючих ископаемых АН СССР. Сотрудничал с обществом «Знание», где и познакомился с будущим соавтором Еремеем Парновым. Их творческий дуэт распался в 1970 году. Скончался писатель в 2003 году.
В 1964 вышел сборник произведений Михаила Немцева и Еремея Парнова «Уравнение с Бледного Нептуна», куда вошла и повесть «Душа мира». Созданная учеными искусственная биомасса, неожиданно, почти взрывообразно увеличившись в сотни раз, объединила всех людей земли в единое сознание. Что теперь ждет человечество?..
«Если бы она обладала сознанием, разумом, ответить на этот вопрос было бы трудно. Ответ был бы многовариантен. Но Душа Мира — это машина, живая логическая машина, связанная обратной связью с нашим сознанием. И нарисованная ею картина "будущего" — это не более чем ее примитивная защитная реакция на физиологическое раздражение. Она показала, каким должно быть человеческое общество, наилучшее для нее, биотозы. Хозяином планеты в таком обществе-организме выступала бы она сама. Люди должны были бы лишиться всякой индивидуальности. И только тогда они создали бы единый, спокойный фон излучения, наиболее благоприятный для развития биотозы. Ей нужно и разъединить людей, как она это сделала с нами, биологами, и объединить их, покорных и пассивных, в единую субстанцию, дающую равномерный лучевой поток. Только тогда ей не будут угрожать покушения на целостность ее массы. И все это она проделала автоматически, на уровне кибернетики, а не на уровне индуктивного и дедуктивного анализа...»
ЛЬДЫ ВОЗВРАЩАЮТСЯ
Выходит новый роман Александра Казанцева «Льды возвращаются». По сюжету романа советский физик Сергей Буров открывает «Б-субстанцию», обладающую свойством останавливать термоядерные реакции. Теперь у прогрессивного человечества есть эффективная защита против атомных бомбардировок. Однако открытием советского ученого не преминули воспользоваться реакционно настроенные представители крупного американского капитала. Они шантажируют человечество новым ледниковым периодом, вызванным искусственным способом, уменьшая с помощью Б-субстанции интенсивность солнечного излучения. Теперь цель Бурова и всех прогрессивных ученых — найти «А-субстанцию», способную нейтрализовать вредное влияние Б-субстанции на дневное светило. Судьба ученого переплетается с судьбой Елены Шаховской, наследницы княжеского рода, физика и одновременно агента вражеских спецслужб.
«Это было очень странное, пугающее зрелище. Я даже не знаю, в каком месте оно поразительнее, – на озере или над нивой.
Вода в озере забурлила пузырьками, стала матовой, а над нивой в полукилометре от берега словно ветер взметнулся над колосьями. Потом из воды высунули носы исполинские рыбы. И в то же самое время над золотым полем хлебов, из-под земли выросли сразу несколько серебристых башен. И все это в полной кажущейся тишине. Звука еще не было слышно. Такими бесконечными казались мгновения! Потом башни вырвались из-под земли. И такие же башни выпрыгнули из воды, сквозь которые просвечивало пламя. Конечно, грохот уже докатился, обрушился на меня каменной лавиной крутых гор.
Группа гигантских ракет на миг, тоже казавшийся бесконечным, замерла в воздухе, словно силилась порвать оковы притяжения. Вода в озере и нива под ними вскипали волнами.
И потом все ракеты разом, одна чуть опережая другую, ринулись вверх, управляемые чьей-то невидимой рукой, отклонились от вертикали, легли на курс.
И в грохоте, извергая пламя, видное даже в залитом солнцем небе, уменьшались сверкающие точки, наконец исчезли совсем.
Они летели к Солнцу, унося на него добытую тобой, Буров, «А-субстанцию», способную нейтрализовать губительное для светила действие «Б-субстанции». Теперь Солнце разгорится с прежней силой. Об этом объявлено уже всему миру.
А я смотрела на обрыв над озером, и сердце у меня остановилось, Буров.
Одна из ракет взлетела из-под обрыва, вызвав на нем оползень...
Обрыв все так же поднимался над успокаивавшейся водой озера, по которому вдаль убегала волна, но моей березки... березки среди соснового леса не было...
Мне все ясно. Твоя сказка сбывается, Буров...»
НЕЗНАЙКА НА ЛУНЕ
Николай Николаевич Носов родился в 1908 году. Начальное образование получил сначала в гимназии, затем в школе-семилетке. С четырнадцати лет работал грузчиком, косарем, землекопом, продавцом газет. В 1927 году поступил в Киевский художественный институт, откуда перевелся в Московский государственный институт кинематографии. С 1932 по 1951 годы работал режиссером-постановщиком мультипликационных, научно-популярных и учебных фильмов. Во время Великой Отечественной войны снимал учебные военно-технические фильмы. В литературе дебютировал еще в 1938 году, но популярность у юных читателей обрел через десяток лет, когда вышли его книги «Веселая семейка» (1949), «Дневник Коли Синицына» (1950), «Витя Малеев в школе и дома» (1951). В 1954 появляется повесть-сказка «Приключения Незнайки и его друзей», в 1958 выходит ее продолжение «Незнайка в Солнечном городе», а в 1964 году журнал «Семья и школа» начинает публиковать с продолжением роман-сказку «Незнайка на Луне», произведение ставшее культовым для многих поколений, полностью опубликованное в 1965-м. Скончался писатель в 1976 году.
Роман-сказка "Незнайка на Луне" повествует о приключениях Незнайки и его друзей в Лунном мире, где царит капитализм.
«Вздохнув полной грудью, Незнайка почувствовал, что сердце гораздо спокойнее стало биться у него в груди. На душе сделалось весело и легко. Он даже хотел засмеяться, но вовремя спохватился и решил повременить с выражением радости. Прежде всего ему, конечно, следовало оглядеться и выяснить, куда он попал.
Аккуратно сложив скафандр, Незнайка спрятал его под одним из кустов и принялся знакомиться с местностью. Присмотревшись внимательнее к окружавшим его кустам, он убедился, что в действительности это были не кусты, а небольшие карликовые деревья. Каждое дерево лишь в полтора-два раза повыше Незнайкиного роста. Ветви этих деревьев были осыпаны крошечными, величиной с горошину, зелёными яблочками. Сорвав одно яблочко, Незнайка попробовал его и тут же выплюнул, до того оно оказалось кислое. Неподалёку росли такие же карликовые лунные груши. Незнайка решил попробовать лунную грушу, но она была безвкусная, к тому же очень терпкая должно быть, ещё незрелая.
Отшвырнув в сторону лунную грушу, Незнайка принялся искать, чем бы ещё поживиться. От этих лунных яблок и груш у него только аппетит разыгрался; к тому же с тех пор, как он ел в последний раз, прошло уже много времени. Сделав несколько шагов в сторону, он очутился перед высоким дощатым забором, вдоль которого росли колючие кустики, усеянные уже совсем крошечными красными ягодками. Попробовав одну ягодку, Незнайка убедился, что перед ним была лунная карликовая малина. На вкус она ничем не отличалась от нашей обычной земной малины, только была очень мелкая. Незнайка принялся набивать рот лунной малиной, но сколько её ни ел, никак не мог насытиться.
Впрочем, на этот раз ему так и не удалось утолить голод. Если бы он вёл себя осторожнее, то мог бы заметить, что за ним уже давно следят из-за кустов чьи-то внимательные глаза. Эти внимательные глаза принадлежали лунному коротышке, которого звали Фиксом. Он был одет в рыжий, протёртый на локтях пиджак и в какую-то нелепую засаленную рыжую кепку на голове. На ногах у него были штаны, какие обычно носят, заткнув в сапоги, но сапог не было, а были сандалии, которые он надел на босу ногу. В руках у Фикса была метла, которую он держал наперевес, как ружьё, будто собирался идти с этим ружьём в атаку.
Ничего не подозревая, Незнайка продолжал уплетать малину, как вдруг снизу раздался щелчок, и он почувствовал, как его что-то крепко схватило за ногу. Незнайка вскрикнул от боли и, нагнувшись, увидел, что нога его попала в капкан. В этот же момент следивший за каждым его шагом Фикс выскочил из своей засады и, подбежав к Незнайке, изо всех сил стукнул его метлой по голове.
— Ах ты гадина! Так ты, значит, малину жрать! — закричал Фикс, размахивая метлой.
— Послушайте, — возмутился Незнайка, — что это такое? Зачем метлой? И ещё капкан тут!
Но Фикс не слушал его.
— Я тебе покажу, как малину жрать! — твердил он, выкручивая Незнайке за спину руки и связывая их верёвкой.
Незнайка только пожал плечами.
— Не понимаю, что происходит! — пробормотал он.
— Вот отведу тебя сейчас к господину Клопсу, тогда всё поймёшь! — пригрозил Фикс.
— К какому такому господину Клопсу? — спросил Незнайка...»
СПУТНИК «ШАГ ВПЕРЕД»
Журнал «Искатель» публикует новую повесть Владимира Михайлова «Спутник «Шаг вперед», посвященную освоению космоса.
«Герну, которого многие астрономы Земли называют своим учителем, удалось с помощью гравителескопа обнаружить то, что он считал Трансцербером. С этого все и началось. Открытие неизвестного небесного тела под боком, на окраине солнечной системы — за Плутоном и Цербером, — всколыхнуло умы астрофизикоз и космологов. Кое-кто из ученых вообще сомневался в существовании Трансцербера. Его не наблюдал никто до Герна и никто после него.
Однако никто из ученых смежных и далеких астрофизике наук не сомневался в том, что за орбитой Цербера есть «нечто», открытое Герном. Ведь не кто иной, как Герн, с помощью своего гравителескопа установил в свое время связь с «Джордано». А корабль считали погибшим в течение полутора лет, и так оно почти и было. Возможно, конечно, Герна подвела аппаратура. Но это-то и казалось самым невероятным.
И вот «Гончий пес» под вымпелом капитана Лобова выходит на орбиту гипотетического Трансцербера. Исследователи заняты у приборов. Пилоты устроились за шахматным столиком. Капитан Лобов — в кают-компании. Он для своего собственного удовольствия крутит старые фильмы. Инженер Риекст, который впервые летит на подобного типа корабле, боясь увидеть улыбки на лицах старожилов «Гончего пса», не впервые уже старается расслышать, как работают диагравионные двигатели. Работают они совершенно бесшумно. Кстати, именно это обстоятельство и заставляет Риекста напрягать слух.
Один из исследователей отрывает взгляд от экрана и негромко произносит:
— А считать придется много. Сюда бы хорошего вычислителя… Вот у меня на Земле знакомый парень, Андрей Коровин. Воспитанник самого Слепцова. Удивительно даже: сам Слепцов смотрит на Андрея, а в глазах у него восторг. Не хотелось бы мне, чтобы с Коровиным, ну, случилось что-нибудь…
— Что может случиться на Земле? — бормочет другой исследователь.
— Все, — задумчиво произносит пилот, который играет черными. — На Земле может случиться все.
— А вот Коровин, знакомый-то мой, он твердо уверен: ничего неожиданного на Земле произойти не может…»
Следующий год 1965. Середина золотого века советской фантастики