– Чур меня! Чур меня!–доносился громкий крик из сарая Митрофановых.Изрядно выпивший Савелий сидел в кормушке для животных в кромешной темноте и, вцепившись в рога, как ему казалось, черта, орал во все горло.
В проеме дверей, ведущих в сарай, стояли два дюжих брата его жены Матрены-Филипп и Юрий, а за их спинами, зажав рот ладонью, и ели сдерживая себя от смеха, стояла дородная Матренушка.
–А-а-а-ай, помогите! Спасите меня!– орал Савелий сиплым от страха голосом.
На улице стояла непроглядная темень, даже луна спряталась за тучи. Порывы ветра поднимали, держащуюся на паре гвоздей полосу железа на крыше сарая и резко бросали ее вниз. Раздавался страшный грохот, отчего Савелий вздрагивал очередной раз и пытался оттолкнуть черта, который схватил его за бороду и пытался утянуть за собой.Он отчаянно схватил черта за рога, пытаясь удержать.
– Уйди, нечистая,– Савелий неумело пытался перекреститься, но левой рукой, которая была свободна, сделать это было сложно.
Стоящий у дверей Филипп, зажал нос пальцами и громовым голосом вдруг произнес:
–Ну что, Савелий, добро пожаловать в преисподнюю!
От кормушки раздался блеющий от страха голос зятя:
– За что? Почему в преисподнюю?
– За грехи твои,– ели сдерживая себя от смеха, произнес Филипп.
– Ка–какие г–грехи?
–Ты пил, гулял по бабам, был не верен своей жене , да еще и руки распускал, за это ты будешь зажарен на сковороде. Но это лучше, чем кипеть в котле с такими же грешниками, как ты.
–А-а–а, уберите от меня черта, он скоро сожрет меня, я не успею дожить до сковороды,– орал Савелий благим матом, отталкивая от себя рогатое чудовище, которое так и хотело оторвать его бороду.
– Черт - главный судья, поэтому убрать мы его не можем.
Тут к Филиппу присоединился Юрий, который захохотал раскатистым голосом:
–Ха–ха–ха, страшно тебе? А Матрене думаешь было не страшно, когда ты перед ней кулаками размахивал.
– Понял я все, понял, только не лишайте меня жизни! Исправлю–ю–ю - юсь!-кричал он, хватаясь за борта кормушки и пытаясь встать на ноги. Но в изрядном подпитии, да еще с одной свободной рукой, сделать это было нелегко.
Матрена выскочила из сарая и заскочила в хату, давясь от смеха.Там она опустилась на пол, и прислонившись к стене, стала хохотать во все горло. Ее раздирал хохот, доходящий до икоты, из глаз лились слезы.Она пыталась прекратить смех, но ей опять слышался испуганный до дрожи голос ее благоверного и тот животный страх, сквозящий в нем.При этих воспоминаниях, приступ смеха повторялся снова и снова.
В дверь кто-то постучал, Матрена вытерла слезы, еще раз икнула, встала и подошла к дверям, На пороге стоял друг ее мужа, и собутыльник Генка:
– Позови Савелия,– произнес он заплетающимся языком.
– Нет Савелия, –женщина смотрела на Генку, который вызвал у нее отвращение: "Как же вы мне все надоели пьянчуги! Допьешься и тебя в сарай унесем к козлу Борьке на профилактику”.
–А где он?– смотрел Генка туманными глазами на Матрену.
Женщина хихикнула:
– Черти его забрали, на сковороде сегодня жарить будут.
–Фу! Дура!– сплюнул он смачно на пол.– Дай бутылку, Савелий мне должен был.
– У нас нет, сегодня он все выпил. Я домой пришла, а он в дупель пьяный, все, что было, допил.
– Друг называется, без меня пил,– он развернулся и шатаясь, поплелся домой.
Матрена постояла еще минуту перед дверьми, и толкнув их, вышла на улицу. Со стороны сарая, перебивая шум ветра, слышались голоса ее братьев. Она пошла туда. На ощупь добралась до входа в сарай и остановилась. Внутри, где находился ее муж, послышался шум и возня. Она прислушалась:
– Бери его за ноги, а я под мышки. Понесли.
Матрена спросила со страхом в голосе:
–Филя, что там случилось?
– Да твой от страха отключился, когда мы подошли с двух сторон и стали его, вроде как, на сковороду тащить. Сейчас домой понесем, иди, открывай двери.
Матрена добралась до дверей и распахнула их. Братья занесли Савелия и уложили на пол, на который, заботливой рукой Матрены, был брошен овечий полушубок.
Матрена присела перед ним на корточки и прислушалась:
– Ой, не помер лишь бы, а то проучим, не дай бог, до смерти.
– Ничего с ним не будет,– Юрка подошел к зятю и похлопал его по щекам. Тот замычал, скривив недовольное лицо.Потом открыл глаза и резко сел. Оглядел комнату и уставился на окружавших его родственников:
– Где я?
Матрена уперев руки в бока, стала перед мужем:
– А как ты думаешь, где?
–Ну, на сковороду меня черти тащили, я уж думал, что зажарят сейчас,– он протер глаза дрожащей рукой.
Филипп посмотрел на Савелия и на полном серьезе сказал:
– Да нет, вернули они тебя обратно - Матрена вымолила. Будешь пить, то заберут навсегда.
С тех пор Савелий ни капли спиртного в рот не брал, а на Матрену смотрел, как на свою спасительницу.
А по деревне поползли слухи, что Митрофановы имеют связь с потусторонними силами, которые помогли им излечить Савелия от алкоголизма. И к Матрене стали приходить местные женщины, у которых мужья страдали этим недугом. Они умоляли Матрену помочь им. Но помогала она им или нет, мне это не известно, но то, что в деревне Петушки нет пьющих мужиков, это точно.