Сейчас у меня 2 часа ночи. А мне не спится, впрочем, со сном у меня проблемы последние пару месяцев. Психиатр посоветовал прописать терзающую меня проблему на листке бумаги. Это якобы некая терапия, психологическая помощь самому себе. После того как пропишешь, нужно сжечь и тогда тебе станет легче… Ну что ж, попробую…
Как я уже сказала, пару месяцев назад моей маме в наследство от двоюродной бабки достался дом в деревне. Мы с ней не часто общались, созванивались на праздники, но не более… У старушки не было детей, поэтому дом унаследовала наша семья. Я мало знала о бабушке Нюре, знала, что когда-то она была замужем, но её муж пропал без вести ещё 12 лет назад. Всей деревней искали вместе с местным участковым, но деда Ивана будто стёрло с лица земли. С тех пор бабка немного умом тронулась. Начала вести затворческую жизнь и гостей не жаловала. А раньше в детстве мы с родителями часто приезжали к ней погостить. Они с дедом всегда были чуточку странноватыми, но мы списывали это на особенности их характера. Они были очень набожными людьми, но не просто православными, они были своего рода староверами что ли… Точно не могу сказать, но помню отрывки из детских воспоминаний со старинными оберегами, странноватыми шептанием непонятных молитв, своими, понятными только им ритуалами.
После печального известия мы конечно же поехали хоронить бабу Нюру. Решили, что лежать в земле родной деревни ей будет спокойнее. Ехать было около 5 часов на машине.
Дорога выматывающая, но мы с родителями бодрились покупным кофе на заправках и веселыми песнями по радио, так и доехали до бабушкиной деревушки. Деревня встретила нас тёплым солнечным днём. Будто мы едем не бабку хоронить, а шашлыки на свежем воздухе жарить. И вот мы подъехали к дому бабы Нюры. М-да, в детстве он казался гораздо больше. Сейчас это был старый и ветхий двух этажный дом, с облупившийся краской на окнах.
Нас встретила старушка (я сначала испугалась что это бабка Нюра живая вышла) Но оказалось, что это ее сердобольная соседка договорилась с местным похоронным бюро о похоронных моментах и ждала нас, к слову, это бюро было из соседней деревни.
– Анна Николаевна уже готова, она ждет вас в доме, проходите.
От слов женщины меня пробило в дрожь… А я и забыла что полное имя у бабы Нюры Анна Николаевна…
Да, похоронная рутина не из приятных, но это жизнь, нужно взять себя в руки и просто пережить это. Успокоив себя, я вошла в дом по скрипящим ступенькам.
Через небольшой коридорчик с многочисленными полками, на которых стояли, банки с неведомыми содержимым мы прошли в зал. Несмотря на солнечный день, в комнате было мрачно, тяжелые шторы завешивали окна, в центре комнаты стоял гроб.
В нем лежала будто бы совсем не знакомая женщина. Я стала вглядываться в безжизненное лицо, старалась уловить знакомые черты бабы Нюры, в голове всплывали отрывки из такого далёкого детства…
Да, это безусловно она: белёсое, сухое лицо, с тонкими губами и выражение лица, будто бы она не довольна происходящим. Одета она была в черное кружевное платье, с воротничком стойкой, голова была покрыта черным платком, а на шее висел деревянный крест на черной толстой нити (странно, бабка никогда не была православной), наверное, соседка постаралась.
Бабу Нюру придется хоронить как подобает старинным обычаям в деревне: три дня покойница должна переночевать дома, в кругу родных. Я оглянулась вокруг, выгоревшие от старости обои покрывали стены ветхого дома. В углу стоял буфет, который использовался не по назначению. Вместо посуды он был полностью забит старинными книгами, бумажными свёртками, покрытыми пылью.
На против гроба стоял небольшой диванчик, по бокам диван окружали два кресла под старыми кружевными накидками. Так же, возле горба из кухни выставили все какие только были стулья, что бы желающие могли посидеть возле бабы Нюры и попрощаться. Пока еще не стемнело, родителям пришлось уехать в соседний район, решить бюрократические нюансы и договориться о похоронах, т. к. в самой деревне не было таких услуг. По деревенскому преданию, нельзя было оставлять покойницу одну, с ней обязательно должен кто-то быть. Мама не могла со мной остаться, она наследница дома, родственница бабы Нюры, она должна была присутствовать при решении навалившихся проблем. А папа был за рулём. Поэтому мне пришлось остаться одной с покойницей, правда соседка баба Ира вызвалась составить мне компанию, я с облегчением выдохнула, что мне не придётся оставаться на несколько часов одной наедине с усопшей. Когда родители уехали, баба Ира начала болтать без умолку, страх перед мёртвым телом полностью развеялся. Мы отошли на кухню, она накормила меня деревенской выпечкой и налила киселя. Пролетело часа три, может больше.
Начало смеркаться, а родителей всё не было. Я звонила им несколько раз, но телефон был не доступен. И вот пришло смс: «Дочь, машина сломалась, остановились в гостевом домике, завтра обязательно приедем. Продержись ноченьку, позвонить не можем- связь не ловит. Целуем».
Я прочитала сообщение в слух, на часах было уже ближе к полуночи. Как только баба Ира услышала, что родители не приедут, глянув на часы быстро засобирались домой, её как будто подменили.
– Внучка, да мне пора, более не смогу побыть. Давай до утра, коли дотянешь…
И шмыгнула в дверь.
Я оцепенела от выходки бабки! Что она сказала? Если дотяну? Но еще с больше силой меня накрыл ужас, ведь ночью я осталась одна, одна наедине с покойницей…
Сперва я решила дождаться утра на кухне. Попыталась себя успокоить. Что мне может сделать баба Нюра? Она умерла, да и при жизни никогда плохого мне не делала. Я старалась себя убедить, что старушка желала для меня только добра при жизни, значит и после смерти опасности от нее не может исходить.
Освещение в доме было достаточно тусклым, был включен свет только на кухне и в коридорчике. В зале, где лежала баба Нюра свет не горел. Я старалась отвлечься, зашла в интернет с надеждой быстрее скоротать время…
Странно, у меня сеть работала, почему же тогда у моих родителей нет… Просидев так часа два, я полностью успокоилась, зачиталась в группе с новостями о музыке. Время было уже ближе к трём ночи.
Вдруг я услышала хрип, сперва я подумала, что показалось, следующие минут пять было тихо. Потом опять! Хрип, точно кто-то хрипел или что-то…
– Хххххххх, хааааааааа
Что это такое? Будто кто-то задыхается.
Мои ноги будто мне не принадлежали, сама того не хотя, я направилась в зал,
– Гхааааааа
Хрип становился громче. Дверной проем между коридором и залом вместо двери закрывала штора (как обычно в старых деревенских домах) я замерла возле нее и начала вглядываться в щель, было тихо, я просунула руку между шторой и на стене начала нащупывать выключатель, чтобы включить свет.
Нашла! Включила, зал заполнил тусклый свет от одной лампочки. Стало на секунду легче, в комнате никого не было кроме мертвой бабки. Дом ведь очень старый, полон звуков, тресков, не стоит искать того, чего нет
– Дуууушиииттт
Мое тело пронзила ледяная волна страха. Хрип доносился из гроба бабы Нюры.
– Дуууушииииитт, подойди…
Медленными шагами я направилась к бабке. Через пару секунд я была возле покойницы. Ее лицо было, как и днём, белым, без признаков жизни. Я начала вглядываться в ее лицо и в следующую минуту уже не понимала, кажется мне или нет…но я видела как рот бабки потихоньку открывается.
Я была словно в бреду, зажмурила глаза и резко открыла, ну не могут ведь покойники разговаривать!
В следующую минуту рот бабки открылся еще больше… – Ссснииимммииии, душшшииииит!
Мой взгляд упал на шею бабки, на ней висел деревянный крест, который повесила соседка.
Меня бросило в ледяной пот, я не могла поверить своим глазам, я и не верила.
Лицо бабки резко скривилось словно от боли. Я заорала от дикого страха и вылетела из комнаты.
На дворе стояла кромешная тьма, вылетев на улицу я добежала до середины двора. Не могла отдышаться, жадно хватала ртом воздух.
Яркая луна освещала пространство своим холодным светом. Дом стоял позади, мне было страшно даже оглянуться. Чёрт, я даже дверь не закрыла, надеюсь бабка не выйдет… Стоп, она мертва! Что это вообще было? Это было реальным? Я уже начала сомневаться в реальности происходящего. Это тот самый момент, когда ты не веришь сам себе, своим глазам и ощущениям. Ночью всегда чувства и воображение гораздо обострённое, чем днём.
На улице была глубокая ночь, казалось, что произошедшего всего лишь пару минут назад и не было вовсе. Вдруг ночную тишину резко нарушил адский рёв. Я обернулась назад, где стоял дом.
Над крышей дома возвышался тёмный силуэт, подсвеченный лунным светом.
Что это? Кто это? Я начала протирать глаза, но силуэт не исчезал… Снова дикий рёв вперемешку с жутким кашлем, будто от удушья. Это была баба Нюра!
Обезумевшая от страха я рванула обратно в дом. Казалось, что бежала целую вечность, рёв бабки был на столько пронизывающим и громким, что мне казалось, она совсем рядом, меня догоняет и вот-вот схватит.
Я вбежала в дом, тут же заперла входную дверь на щеколду и замок. На секунду показалось, что я в безопасности, но мне это лишь только казалось… В далеке раздался рёв бабки Нюры, он постепенно приближался.
БАМ! Резкий стук в дверь! Бабка начала тарабанить входную дверь, стук был вперемешку с кашлем и рёвом, словно выл неведомый зверь… От страха я попятилась назад, спотыкнулась об какой-то предмет и упала. В коридоре было темно, почему-то свет не горел (его кто-то выключил или лампочка перегорела?). Падая, я зацепила рукой какую-то висящую ткань и она упала. Чёрт, эта ткань закрывала огромное зеркало, которое было скрыто под тёмной и тяжелой тканью.
Закрывать зеркала, когда умерший в доме – давняя традиция. Считается, что если верить суевериям, то стеклянные поверхности служат порталом между миром живых и мертвых.
Как только ткань упала с зеркала, стук и рёв утих. Неужели древняя примета сработала и дух бабки или как это можно назвать, попал в зеркало?
Я забилась в углу на кухне, и обессилевшая провалилась в сон. Послышался скрип половиц, будто кто-то спрыгнул откуда-то (из зеркала?) такое ощущение, что кто-то медленно шел по коридору… Нет! Неужели опять! Неужели бабка снова в доме? Когда же эта жуткая ночь закончится!!! Я стала вглядываться из угла кухни в дверной проём. Пространство казалось плотным, бесконечно тёмным, ничего не удавалось разглядеть. Кто-то или что-то продолжил идти дальше, оно вошло в зал.
– Внуууучкааа, подойди... Похрипел мужской голос. В параллель хрипению я слышала как бабка Нюра задыхаясь кричит
– Дуууушиииииит
Словно не подвластная своему телу я направилась в зал. Войдя в комнату, я увидела пожилого мужчину, он стоял ко мне спиной склонив голову к гробу, и смотрел на задыхающуюся бабку. Я сделала еще шаг, половица заскрипела. От скрипа мужчина развернулся.
Это был дед Иван, старое, сухое лицо, без глаз…вместо глаз были две чёрные впадины, словно просверленные туннели в бездну.
– Сними крест, прочти отпевную, воссоедини нас...
Нужно положить этой ночи конец!
Я закричала:
– Что нужно делать???
– Второй этаж. Дневник. Сундук. Найди…
Дед Иван поднял руку и скорченным пальцем как сухой палкой указал на лестницу ведущую на верх. Я включила фонарь на телефоне и побежала по ступенькам. Бабка не переставала задыхаться и кричать.
На втором этаже была одна большая комната полностью завалена на первый взгляд каким-то хламом. Это была спальня. Вещи…книги…какие-то коробки… Сундук! Дед сказал сундук! Снизу послышался страшный, дьявольский рёв! Я нащупала выключатель на стене. Света не было! Я начала светить фонариком на телефоне по всем углам, начала переворачивать кучи с непонятным барахлом…
У окна стояла старая пружинная кровать. Я начала ворошить пыльную постель, заглянула под кровать. Конечно! Сундук стоял под кроватью,
Огромный, тяжеленный, словно весил тонну, я еле вытащила его. Господи, что там лежит?!
Открыв сундук в лицо пыхнул страшенный смрад, смрад чего-то тухлого в перемешу с пылью. Я начала светить фонарём, в сундуке лежали кости! Кости человека! Уже давно сгнивший труп до костей лежал аккуратно сложенный в сундук, одежда была такая же как на деде Иване, который стоял там внизу… Сверху костей лежала книга, напоминающая старую тетрадку, которую используют как карточку в поликлинике.
Я начала листать жёлтые и слипшиеся странницы тетради, видимо это и был дневник. На его страницах были странные записи, словно не на русском языке, но написанные русскими буквами, на самой последней странице я увидела заголовок «Для Евгении». Это же моё имя! Это та самая отпевная? Я почувствовала, что да, времени на раздумья не было, я рванула вниз.
Следующим что я помню, как стою возле хрипящей мёртвой бабки. Дед Иван стоял на против меня и смотрел отверстиями бездны вместо глаз. Трясущимися и ледяными руками я держала дневник. Словно под гипнозом я начала читать заклинание:
Трон стоит под горой, на троне дьявол восседает,
Во мгле ночной и под луной. Он душами как куклами играет.
Прими две тёмные души, они во славу тебе жили,
Пусть огненное пламя их соединит! Чтоб век ещё они тебе служили!
И резко правой рукой я сорвала крест с шеи бабки!
Я очнулась от едкого дыма, в углу кухни. Что? Я уснула? Это был сон? В следующую секунду я увидела в дали пламя, дом горел! Очаг возгорания явно был в зале! Где лежала бабка Нюра!
Пламя быстро распространялось по-старому, деревянному дому. Задыхаясь от дыма мне было уже не пробраться к входной двери. Языки пламени полностью завладели домом. Я схватила табуретку и из-за всех сил начала бить по оконной раме на кухне, окно было очень старое и с лёгкостью поддалось ударам. Я выпрыгнула, неуклюже упав на руку, я её сломала. Но боли не заметила. Дом сгорел дотла.
Что это было? Сон или явь? Не родителям, ни врачу я конечно же не рассказала всей правды о той роковой ночи. Поэтому выплеснула все на листке бумаги… Поможет ли мне это я не знаю. Но попробовать стоило.