В этот день 97 лет назад родился английский писатель Джон Фаулз – мастер постмодернистской игры, тонкий психолог и большой романтик. Наиболее известен Фаулз как автор первого опубликованного им романа «Коллекционер». Но меня покорил первый написанный им роман «Волхв» (The Magus), он стал одной из моих любимых книг, которою я советую прочитать всем любителям тайн и загадок. Эта книга настоящий квест, где автор главного героя заодно с читателем заманивает в таинственную запутанную историю, и начинает подбрасывать подсказки, запутывающие еще больше, а иногда и вовсе переворачивающие всё с ног на голову. Это невероятно интересно, поэтому довольно внушительных размеров книга в 700 страниц читается на одном дыхании. В этом отношении «Волхва» можно сравнить с «Тайной историей» Донны Тартт. Забавно, что сначала меня всегда в какой-то степени отпугивает, если сюжет книги хоть как-то связан с древнегреческой мифологией, но как ни странно именно такие книги как «Волхв», «Тайная история» и «Кентавр» Апдайка в итоге мне безумно нравятся. Побеждайте свои читательские предубеждения.
«Волхв» является, по словам Фаулза «романом о юности, написанным рукой великовозрастного юнца» и как и полается для юности в романе будут и поиски себя и жажда свободы, и конечно же, понимание любви. История любви главного героя с разлукой и осознанием напомнила мне «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери.
В предисловии к роману Фаулз предостерегает читателя от поисков какого-то конкретного смысла, предупреждая, что ««Смысла» в «Волхве» не больше, чем кляксах Роршаха». Интерпретируйте, как хотите, и в этом нет ничего удивительного это же постмодернизм. Хотя всё более чем очевиден и заключено в завершающем роман двустишье: «завтра познает любовь не любивший ни разу, и тот, кто уже отлюбил, завтра познает любовь».
Все в том же предисловии Фаулз откровенно указывает литературные источники, из которых он черпал вдохновение для написания своего «Волхва». Так благодаря Фаулзу я перечитала «Большие надежды» Диккенса и открыла для себя чудесный роман «Большой Мольн» (Le Grand Meaulnes) Алена-Фурнье. Кстати, «Le Grand» в названии сразу напомнило мне о «The Great Gatsby» и оказалось не зря, теперь я знаю источник, вдохновивший Фицджеральда на написание «Великого Гэтсби». Фаулз, сказав, что «Большой Мольн» имеет свойство воздействовать на нас (по крайней мере на некоторых из нас) чем-то, что лежит за пределами собственно словесности» был абсолютно прав. И Фаулзу удалось-таки «именно это свойство» сообщить своему «Волхву». Но тут стоит обратить внимание на уточнение «некоторых из нас», то есть роман «Волхв», как и «Большой Мольн» не для всех, только для вечно юных душой романтиков, живущих в предвкушении встречи с какой-то тайной, готовых в любой момент к приключениям. И еще «Волхва» лучше читать, когда уже знаком с литературными произведениями модернизма и постмодернизма.
Но при том, что Фаулз при написании «Вохва» придерживался структуры «Большого Мольна» и находился под влиянием «Больших надежд» интертекстуальность – излюбленный прием Фаулза - в романе явно проявляется в параллелях с «Бурей» Шекспира, «Одиссеей» Гомера и мифом об Орфее и Эвридике. Поэтому с этими литературными произведениями тоже неплохо бы познакомиться перед прочтением «Волхва».
Главный герой «Волхва» англичан Николас Эрфе, он единственный сын зажиточных родителей и выпускник Оксфорда. Стоит отметить, что «Эрфе» в представлении Фаулза означает «Earth» (Земля). Николас земной обычный человек со своими слабостями и заблуждениями. Он плывет по течению жизни, хотя отчетливо понимает, что течение несет его не туда, куда бы ему хотелось. Да он и не знает, куда ему хочется. В этом и есть его проблема, он потерян, у него нет целей, нет привязанностей. Он экзистенциалист поневоле и циник «по статусу бунтаря».
«Я отверг то, что ненавидел, но не нашел предмета любви и потому делал вид, что ничто в мире любви не заслуживает».
После небольшого опыта преподавания в Англии Николас, движимый тем же стремлением, что и Больший Мольн во время своего приключения, когда «вдруг ощутил, как растет в нем непреодолимое желание к чему-то прийти, куда-то, вопреки всем препятствиям добраться!» подал заявку на должность преподавателя английского в частной школе на греческом острове Фраксос.
«Я не знал, куда отправлюсь, но знал, что буду искать. Чужую землю, чужих людей, чужой язык; и хотя тогда я не мог облечь это в слова – чужую тайну».
Затем случай сводит его с девушкой по имени Алисон, она покоряет его своей простой и непосредственностью. И вроде бы он понимает, что эта девушка идеально подходит ему и духовно и физически. Но его снобизм и ханжество нашептывают ему, что она не та самая, ведь она не англичанка, и не училась в престижном университете, да еще и весьма легкодоступная. И к тому же Николас, мнящий себя поэтом, считает Алисон слишком приземленной для себя.
«Николас, знаешь, отчего ты так серьезно относишься ко всяким пустякам? Потому что ты к себе слишком серьезно относишься».
А вот Алисон в отличие от Николаса обладала истинной мудростью и умением искренне любить.
«Вспоминаю нас в зале Тейт. Алисон слегка прислонилась ко мне, держит за руку, наслаждаясь Ренуаром, как ребенок леденцом. И я вдруг чувствую: мы – одно тело, одна душа; если сейчас она исчезнет, от меня останется половина. Будь я не столь рассудочен и самодоволен, до меня дошло бы, что этот обморочный ужас – любовь. Я же принял его за желание. Отвез ее домой и раздел».
Испугавшись этих серьезных чувств и связанных с ними решений, обязательств и ответственности, жаждущий свободы Николас сбегает в Грецию. Пребывание на греческом острове оборачивается для него «духовной робинзонадой»: там нет ни друзей, ни знакомых, ни любимой девушки, ни вообще каких-либо девушек, а из коллег-учителей только один говорит по-английски, да и тот не вызывает желания с ним общаться. Одиночество побудило Николаса исходить вдоль и поперек весь остров, пока он не забрел на мыс Бурани. Там располагалась вилла некого богача-затворника, о котором никто на острове толком ничего не знал. Недолго думая Николас знакомится с этим таинственным богачом - Морисом Кончисом, похожим внешне на Пикассо как близнец. Он и есть тот самый The Magus - Маг, изображенный на карте Таро. И он встретил Николаса с распростертыми объятиями как будто только и ждал, кому бы поведать о своем прошлом и своих взглядах на мир за чашечкой чая или бокалом вина. На самом деле он действительно ждал, причем именно Николаса, чтобы поиграть с ним в Бога.
«- Вы призваны? – тихо произнес он, опять ни с того ни с сего.
– Призван?
– Чувствуете ли вы, что избраны кем-то?
– Избран?
– Джон Леверье считал, что избран Богом.
– Я не верю в Бога. И конечно, не чувствую, что избран.
– Вас еще изберут.
Я скептически улыбнулся:
- Спасибо.
– Это не комплимент. Нас призывает случай. Мы не способны призвать сами себя к чему бы то ни было.
– А избирает кто?
– Случай многолик».
Вот здесь-то Николас и найдет тайну. И станет жертвой газлайтинга, под конец истории он не будет понимать, чему и кому можно верить. Но в конце познает любовь, так что игра стоит свеч.
Морис Кончис расскажет Николасу и читателю заодно много увлекательных и поучительных историй якобы из своего прошлого. Например, о том, как его призвали на фронт во время Первой мировой и он дезертировал.
«Это безумие, Николас. Тысячи англичан, шотландцев, индийцев, французов, немцев мартовским утром стоят в глубоких канавах – для чего? Вот каков ад, если он существует. Не огонь, не вилы. Но край, где нет места рассудку, как не было ему места тогда под Нефшапелью. … Меня вдруг охватила твердая уверенность: происходящему не может быть оправдания. Пусть Англия станет прусской колонией, это в тысячу раз лучше».
Хоть сам Фаулз и не был на войне, его подготовка к службе на флоте закончилась в окончания войны. Но годы Второй мировой, которые пришлись как раз на юность писателя, не могли пройти бесследно и все переживания тех лет должны были найти выход в творчестве писателя. Так посредством своего героя Фаулз высказывает типичные для постмодернизма антивоенные взгляды свойственный писателям того времени, например Воннегуту и Хеллеру.
В диалоге Кончиса и Николаса Фаулз высказывает свои мысли о первопричине Второй мировой войны:
«- Не стыдно вам ночевать у предателя родины?
– Род человеческий вы не предали. …
- Род человеческий ерунда. Главное не изменить самому себе.
– Но ведь Гитлер, к примеру, тоже себе не изменял. …
- Верно. Не изменял. Но миллионы немцев себе изменили. Вот в чем трагедия. Не в том, что одиночка осмелился стать проводником зла. А в том, что миллионы окружающих не осмелились принять сторону добра».
Кончис крайне неоднозначный персонаж, как и его поступки. Он осознал, что для человека это свобода, которой Его лишают, убеждая например, что чувство долга должно быть сильнее чувства самосохранения.
Для понимания этого Кончиса рассказывает об «элефтерии», что в переводе означает «свобода». Во время Второй мировой его поставили перед выбором или забить насмерть прикладом автомата двух партизан или отказаться и стать виновником казни восьмидесяти военнопленных. Сначала он думал, что у него нет выбора, но потом к нему пришло осознание, что он волен не делать того, что не хочет. Фаулз подчеркнул, что он одобряет такой выбор Кончиса, но считает это крайне важной саму эту дилемму.
Но всё самое интересное начинается, с появлением на сцене метатеатра Кончиса девушки, которую зовут Лилия или Жюли. В представлении Николаса она идеальна: она красива, она англичанка, она выпускница Кембриджа и она «всю жизнь ищет поэзии, страсти, отзывчивости – всей этой романтической дребедени», то есть не легкодоступна. Да к тому же она окружена ореолом таинственности. И у нее есть сестра-близнец по имени Роза или Джун и ее «рацион не в пример грубее», чем у ее сестры.
И Николас легко променял неидеальную Алисон на иллюзию идеальной девушки.
Морис Кончис в духе экзистенциализма и постмодернизма придерживается мнения, что «Все сущее случайно», это вроде бы звучит парадоксально в свете того, что всё, что будет происходить с Николасом, тщательно спланировано. Но суть здесь как раз в том, что раз все «все сущее случайно», то «никто не спасет нас, кроме нас самих». Не надо надеяться, что всё как-то само собой устроится, надо действовать. Это как с Пипом, если ты сам не берешь свою жизнь в свои руки, то твоя жизнь окажется в чужих руках.
«Я путано рассказал об Алисон; … Я сказал, что недавно написал ей.
– И она не отвечает?
Я пожал плечами:
- Не отвечает.
- Вы помните о ней, тоскуете – напишите снова. – Я слабо улыбнулся его энтузиазму. – Вы бросили все на волю случая. Предоставлять свою судьбу случаю – все равно что идти ко дну. – Потряс меня за плечи. – Плывите!
– Дело не в том, чтоб уметь плавать. А в том, чтобы знать куда.
– К этой девушке. Вы говорите, она видит вас насквозь, понимает вас. И прекрасно».
«Волхв» - это первый роман Фаулза и в нем угадываются задумки, позже выросшие в полноценный замысел, воплощенный в романе «Коллекционер». Параллели с «Бурей» Шекспира и отношения Николаса с девушками, напоминающими коллекционирование. И все же Николас не коллекционер, несмотря на то, что у него есть свой «метод» соблазнения и «теорема Николаса Эрфе», у него нет четкого плана. Скорее он напоминает ребенка, для него отношения это игра и как ребенок он быстро теряет интерес к новой игрушке. И он даже не задумывается над тем, что девушкам, клюнувшим на его «бесприютное сердце» он причиняет душевную боль своей игрой. Он не хочет найти, он хочет всегда пребывать в волнующем состоянии поиска.
Кончис намекает Николасу, что его место рядом с Алисон. Но эскаписта Николаса к прекрасной, неземной, возвышенной и загадочной Лилии-Жюли, а земная и простая Алисон не представляет для него интереса. В глубине души он надеялся, что когда-то он встретит ту самую и будет она непременно идеальной.
«- Послушайтесь меня. Возвращайтесь в Англию, назад к той самой девушке. Женитесь, оборудуйте очаг и учитесь быть собой. …
- То есть учиться быть собой – это и значит жениться и завести очаг?
– Да, а что?
– Верный заработок и домик в зеленой зоне?
– Таков удел большинства.
– Лучше сдохнуть».
В этом плане пример Николаса очень полезен. Мужчины могут узнать в таком поведении себя и вовремя измениться, дабы не упустить ту самую и не страдать потом всю жизнь, вспоминая о ней. А девушкам наглядно показывает, кого нужно остерегаться и что такие люди никогда не изменятся, если только их как Николаса не пропустят через «эвристическую мясорубку».
Вот вердикт относительно Николаса на основании аналитической психологии Карла Юнга: «Синдром амбивалентного отношения к женщине, при котором она рассматривается и в качестве предмета вожделения, и в качестве агента неверности, то есть помогает объекту оправдывать собственную мстительность и собственные измены. … Девушки не раз становились жертвами эмоциональной и сексуальной агрессии объекта. … Его метод обольщения основан на навязчивой гипертрофии собственных одиночества и невезучести – по сути, речь идет о ролевой структуре «заблудившейся ребенок». Таким образом, объект апеллирует к подавленным материнским инстинктам своих жертв».
Этот психологический портрет главному герою озвучили на импровизированном суде, где выяснилось кто такое на самом деле Кончис, девушка его мечты Лилия-Жюли и другие актера «метатеатра».
Ох, как его задело, когда с ним поступили так, как он до этого сам поступал с девушками, то есть поиграли с его чувствами.
Этот психологический эксперимент - жестокая игра в Бога помогла прочувствовать, как жесток был он сам по отношению к другим.
После того, как всё прояснилось и все, кто участвовал в эксперименте, резко исчезли из его жизни, Николас не мог успокоиться. Он начал расследовать, искать зацепки, сопоставлять. А потом он понял, что реальность важнее чьих-то игр, и в этой реальности у него есть только Алисон.
Финальное выяснение отношений Николаса и Алисон напомнило мне Джоэла и Клементину из «Вечного сияния чистого разума».
«- Ненавижу тебя. Ненавижу.
Я молчал, не пытаясь дотронуться до нее. Вот она подняла голову; в лице, как в словах и голосе, ничего, кроме ненависти, страдания, женской обиды, накопившейся от сотворения мира. …
- Не-на-ви-жу.
– Почему же не отпускаешь меня?
Помотала склоненной до предела головой, словно вопрос был некорректен.
- Знаешь ведь почему.
– Нет. ...
– Нельзя ненавидеть того, кто стоит на коленях. Того, кто не человек без тебя».
Напоследок не могу не сказать про перевод. Роман «Волхв» славится чувственным описанием эротических сцен, что типично для греческого романа, структуры которого придерживался Фаулз, испытывая любовную верность своих героев. Но в довольно неплохом переводе Б.Н. Кузьминского в описании самой главной эротической сцены встретилось такое: «Я приподнялся и, стоя на четвереньках, покрыл ее поцелуями до самых лодыг» (I knelt and kissed down her body to the ankles) Лодыг?! Серьезно? Да еще в такой сцене. Да и «стоя на четвереньках» звучит не лучше. Как говорится, учите английский, читайте в оригинале.