Паук со светло-бурыми пятнами на брюшке, образующими крест, энергично дёргал лапками, скручивая в белый кокон попавшуюся в сеть муху. Отрешённым взглядом я наблюдала, как он старательно заворачивает свою жертву, как блестят при этом его глаза. Сколько в них страсти! Не знаю, сколько я так лежала, наблюдая за членистоногим, не имея возможности пошевелить даже пальцем.
Этот паук ядовит и способен прокусить кожу человека, однако, количество яда, которое он впрыскивает, практически безобидно. Откуда я это знаю? Самым удивительным открытием стало то, что я слышала, как этот паук дышит! Лёгочные мешки, похожие на страницы книги, вздымались и шелестели. Я не могла отвести взгляда от привлекательного паука.
«Какое сочное брюшко, – мелькнула в голове совершенно дикая для меня мысль, – ох, о чём я думаю? Видимо, это – болезнь».
Очнувшись некоторое время назад, поняла, что лежу на спине, двигать могу только глазами, вот и оставалось лишь созерцать потолок и аппетитного паука.
Вызвать воспоминания не получалось.
Скосила глаза, чтобы оглядеться. Просторное помещение. Через приоткрытое окно в комнату струился свежий воздух, наполненный пьянящим морозным ароматом. Сколько запахов он нёс с собой! Мой нюх обострился настолько, что я чувствовала, чем пахла собака, что бегала в другом квартале.
«Этого не может быть, – подумала, успокаивая разыгравшееся воображение. – Это просто обонятельные и зрительные галлюцинация. Недаром я сейчас лежу на койке, привязанная ремнями к поручням. Но почему привязана?»
Голову наполнял туман, прогнать который не получалось. Я слишком слаба. Сглотнула. Сухое горло опалило жаром. Жажда нахлынула волной, напоминая о потребностях организма. Это значит, что я жива и нахожусь в сознании, хоть и помутнённом. Главное – я жива! А память? Она вернётся. Я уверена, что однажды всё вспомню. Сейчас нужно как-то выбираться отсюда. Освободиться от оков. Кстати, а где я?
Паника завладела сознанием. Может, что-то натворила нехорошее? Поэтому меня привязали к кровати? Может, я убила кого-то или покалечила? В таком случае – дело плохо. Я попыталась позвать на помощь, но из горла не вырвалось ни звука. Похоже, что голосовые связки, так же как и мышцы атрофировались. Я дёрнулась, пытаясь приподнять голову, но резкая вспышка боли заставила остановиться. Лучше ещё немного полежать – восстановить силы.
Я закрыла глаза и вскоре провалилась в тяжёлый болезненный сон. Мне приснилось унылое бетонное здание университета, студенты. Их лиц я не видела, они расплывались, смазывались. Показалось и быстро растаяло лицо матери, белое, как у призрака. Пронеслись какие-то отрывки из спектакля «Мастер и Маргарита»….
Противный скрип двери вернул к реальности. Кто-то вошёл в комнату. Запах лекарств, ворвавшийся с гостем, говорил о том, что я всё-таки в больнице. Решила сделать вид, что сплю, но вошедший в помещение, похоже, уже знал, что это не так. Я буквально чувствовала, как на лице мужчины сияет предвкушающая улыбка, как от него исходят чёрные волны энергии. Мне вдруг стало страшно.
Едва слышное шарканье тапочек по полу, выложенному мраморной плиткой, возвестило о том, что доктор подошёл к кровати. В носу засвербело от множества запахов, что принёс он на своей одежде. Лекарство, мыло, резина, кровь, пот, спирт….
Да, он пьян!
– Ну, что? Проснулась? – саркастически ухмыляясь, процедил сквозь зубы мужчина. – Спящая красавица. Не пытайся меня одурачить. Я всё вижу. Сейчас выпьем одну интересную пилюлю, – разговаривая со мной, как с умалишенной, запихнул таблетку мне в рот. Сухое горло и распухший язык не позволили ей даже попасть в гортань. Доктор чертыхнулся, выхватил пилюлю и ненадолго ушёл, как оказалось, за стаканом с водой. Сначала он влил чуть живительной влаги, а потом сунул таблетку и снова залил воды. Чуть не задохнулась.
Видя, что захлёбываюсь, приподнял туловище от кровати. Распахнула глаза. Пока врач вливал воду, успела рассмотреть себя в зеркале, висевшем на стене: кости, обтянутые кожей, череп, как у инопланетянки, руки – тростиночки, привязанные ремнями к поручням кровати. Волосы висят неопрятными, жирными паклями. Господи, во что же я превратилась?! Сколько времени пролежала без сознания?!
«Нельзя глотать! Нельзя!» – звенело в воспалённом сознании. Еле ворочая языком, запихнула таблетку к щеке и с силой закрыла глаза, стараясь отстраниться от леденящего душу взгляда, и поскорее забыть то существо, которое увидела в зеркале. Неужели это правда – я?
– Надеюсь, характер у тебя не такой жгучий, как, тело? – язвительно зашептал чумной доктор. Так его прозвала про себя.
В следующую секунду ощутила прикосновение его влажного языка к левому уху. Вот извращенец! Сжала ладони в кулаки и слегка дёрнула головой вбок. Это движение явно порадовало эскулапа.
– Темпераментная!
Простыня медленно сползла с истощённого тела. От бессилия захотелось выть. Но, если я чувствую, то … Похоже, что чувствительность возвращается. Рецепторы тела начали работать…. Вдруг из коридора донёсся громкий страдальческий крик. Это пациент?
– Мммм…. – промычал недовольно чумной доктор, – мне нужно отлучиться на минутку. Никуда не уходи. Ха-ха-ха. Я загляну к тебе позже.
– Пётр Сергеевич! – послышался крик медсестры, – Пётр! Я вас ищу по всей больнице! Вы срочно нужны в первой палате.
– Что там опять?! – раздражённо рыкнул врач. – А вы на что? Ничего без меня сделать не можете?!
– Там. Он. Он….
– Что он?! Что он?! Как же вы все меня бесите!
Злость чумного доктора каким-то образом передалась и мне. Я впитывала эту чёрную энергию и наслаждалась. Неожиданно, она придала сил, пронеслась по венам, давая надежду. Когда доктор повернулся спиной, чтобы уйти, захотелось впиться зубами в эту нежную, сочную шею, с пульсирующими жилками.
Неужели я превратилась в зомби? Это – больница для зомби? Надо мной проводят опыты? Нет. Этого не может быть. Словно попала в фильм ужасов. Впрочем, что может быть ужаснее, чем очнуться в полностью парализованном теле. Послышалось удаляющееся шарканье тапочек. Щёлкнул замок.
«Меня закрыли? – вспыхнула я гневом. – Какого чёрта? Я привязана к кровати! Зачем запирать дверь?! Нужно как-то освободиться».
Слева, между шкафом и окном стояла стойка для капельниц с пустыми мешочками. Вот, значит, как. Меня пичкали всей этой химией? Я глянула на свои руки, поморщилась – кожа, да кости. Может, удастся освободиться от ремней? Надо попробовать.
Каждое движение давалось с невероятным трудом, но, по крайней мере, я начала понемногу двигаться. С силой зажмурила глаза, стиснула зубы, дёрнула руку на себя. Ещё раз! И ещё! Наконец, правую ладонь удалось освободить. Дышала, так, будто пробежала десять километров. Со второй рукой и ногами дело пошло легче.
Вдруг что-то липкое коснулось щеки. Перевела взгляд. Оказалось, пока освобождалась, задела одну почти невидимую паутинку, протянувшуюся от правого угла палаты к окну. По вискам скатились капельки пота. Блестящая в свете яркого солнца, порванная ниточка возвестила её хозяина о том, что ужин готов. Восемь глаз хищника засветились. Лапки его скользнули по паутинке, хелицеры и педипальцы зашевелились, предвкушая десерт.
«Не хочу стать мумией, – мелькнула мысль в голове, – не хочу умереть такой смертью. Только не так». Именно сейчас я осознала, насколько этот хищник огромен. Он больше меня и запросто догонит и утащит в своё паучье логово. От осознания немощности, охватила паника, которая переросла в злость. Я спасусь! Паук приближался, готовясь впиться в моё истощённое тело своими челюстями.
«Не хочу превратиться в мумию» – заорала в мозгу. Пот потёк по вискам. Сильно зажмурила веки, снова открыла. Паук никуда не делся. Отвести взгляд не получилась.
Страшно до одури. Крикнула бы, да не могу. В воздухе что-то мелькнуло. Страх. Он поднял на теле все волоски, заставляя двигаться. Злость на себя за беспомощность.Она придала сил.
Прыжок! Я перекувыркнулась боком и упала с кровати с таким звуком, будто на пол бросили мешок с костями. Охотник упал на то место, где только что лежала добыча, и кромсал подушку. На одних руках поползла подальше. От страха мгновенно вспотела, ладони прилипали к полу. Тяжело и отрывисто дыша, добралась до капельницы и попыталась встать, хватаясь за неё, но ноги не слушались.
Зарычала от злости на саму себя, ударила кулаком по икрам, но боли не почувствовала. Может быть, это – просто страшный сон? Ущипнула за мочку уха – нет, не сон. Значит, нужно бороться за жизнь. Кто, в конце концов, сильнее – человек или паук? В данном случае паук, поэтому нужно использовать ум. Так-Так-Так. Как же выбраться отсюда?
Ключа от двери нет. Замки взламывать не умею. Вот-вот должен прийти чумной доктор и тогда меня снова привяжут к кровати. Или угробит паук. Если он, в самом деле, реален. Проверять не хотелось, поэтому вновь схватилась за стойку, подтянулась, дёрнула за трубки, вырвав две большие иглы – всё лучше, чем ничего.
Теперь, если монстр нападёт, я всажу иглы ему в глаза. В лицо ударил луч солнца. Окно! Если удастся до него доползти. Позвать на помощь. Впрочем, меня скорее привяжут к кровати, нежели спасут.
Паук тем временем весь подобрался, сжался, готовясь к новой атаке. Прыжок! Я пнула ногой стойку. Капельница упала, и паук, напоровшись на неё, полетел в окно. Раздался треск разбившегося стекла – чудовище вылетело на улицу! Я в каком-то исступлении, словно в кошмарном бреду поползла к двери.
Иглы от капельницы я использовала как ключ. Нужно спешить. Скоро сюда сбежится полбольницы. Руки тряслись. С замком пришлось повозиться, чтобы его открыть. Послышался спасительный щелчок, и я высунула голову через щель, осматривая коридор. Никого. Лишь в конце стоял, слегка покачиваясь, будто пьяный, мужик в полосатом больничном халате. Из его горла торчала толстая пластиковая трубка, через которую со свистом входил и выходил воздух.
У окна, напротив двери в палату приютилась инвалидная коляска. Стараясь не шуметь, залезла в неё и покатила к лифту, изредка оглядываясь. Тот пациент по-прежнему стоял, тупо уставившись в стену. Когда я добралась до лифта и нажала на кнопку, он повернул голову на звук, и поплёлся ко мне. Сердце бешено стучало. Наконец, лифт прибыл. Двери закрылись в трёх метрах от больного в полосатом халате. Он тянул скрюченные пальцы, а в глазах плескался настоящий ужас.
Лифт остановился на третьем этаже!
«Нет, только не это, – снова мысленно заорала я, – если я сейчас встречусь с кем-то из персонала, то мне – конец».
Двери медленно разъехались. Здоровенный толстяк без нижней челюсти невозмутимо вошёл внутрь, нажимая на цокольный этаж «Б». Скованная страхом, прижалась в угол, но тот стоял спокойно. Его язык облизывал верхнюю губу, слюна капала на пол. Меня едва не вывернуло от омерзения. Продолжение уже завтра