Из истории репрессий
В нескольких квартирах жителей Томска сотрудниками местного управления КГБ были проведены обыски, положившие начало так называемому «тепличному делу».
Название это появилось оттого, что несколько фигурантов дела – социолог Станислав Владиславович Божко, Владимир Михайлович Крюков, Николай Валентинович Серебренников – работали ночными сторожами в цветочной теплице, или оранжерее Томского РСУ зелёного строительства. Вечерами там царили свободные нравы: читались и обсуждались произведения, изданные за рубежом и подпадающие под статьи УК. Никакой конспирации не соблюдалось, телефон теплицы прослушивался. Более того, участники этого «ночного литературного клуба» (как они себя называли) были информированы о том, что находятся «под колпаком у органов».
«Теплица была микропространством, микромятежом. Свободная территория, выпадающая за рамки коммунистического строительства – как бы уникальная подпольная комната в этом гигантском общем доме».
Станислав Божко
Выводов из этого сделано не было. Потому при обыске в самой теплице сотрудниками КГБ было найдено и изъято несколько фотокопий с книг «тамиздата». В тот же день были проведены допросы С.В. Божко (которого определили как главное лицо) и пятерых его знакомых. В частности, на допросы в КГБ вызывались работники Томского госуниверситета Андрей Владимирович Винарский, Вадим Сергеевич Гурьев, Александр Петрович Казаркин, сотрудник онкоцентра Леонид Иванович Погоцкий. Ответственность за появление в Томске запрещенной литературы взял на себя Божко, но никаких пояснений, откуда приходила литература, не дал.
По делу прошло свыше тридцати человек. Около двух месяцев следователи пытались получить показания от С.В. Божко и Л.И. Погоцкого, у которого в командировке в Москве бдительная горничная обнаружила «Вестник РХД», «Кто сумасшедший?» Жореса Медведева, воспоминания Надежды Мандельштам, и сдала КГБ. Погоцкий ещё там объявил чекистам: «имею право читать, что хочу» и подтвердил это в Томске.
Через два месяца следствия «тепличное дело» неожиданно для его участников было прекращено без видимых для них последствий. Среди возможных объяснений данному факту некоторые фигуранты дела приводят и такое: Егор Кузьмич Лигачёв, тогдашний первый секретарь обкома КПСС, не хотел поднимать шум в «его» области накануне олимпиады и убедил своего покровителя Ю.В. Андропова в пустяшности затеянной работы.
[Серебренников Н. Пресловутая теплица//Томский вестник. 1993. 12 марта; инф.В.М. Крюкова;
Интервью главного фигуранта этого дела Божко Станислава Владиславовича]