Пленный, всхлипывая, рассказывает, что у него жена, что жену зовут Эммой — идиллия. Но рядом с фотографией Эммы такая непристойная карточка, что красноармеец, покраснев, говорит мне: «Откуда люди такие?..» Да. Это война была не только идеологий, но и смыслов жизни.
Переворачивая листы истории невольно ловишь себя на мысли, что история развивается по спирали. И те, затаённые обиды, запертые в пыльных шкафах на западе, передаются с генами потомкам. Теперь они ищут реванша сегодня...
Легко судить о том, что было с позиции прошедшего времени, всё кажется ясным, легко и отчётливо разбираются просчёты, но как видит это время корреспондент здесь и сейчас - сегодня представляется удивительным. Он вкладывает живые камни строк в стену "плача", любви и ненависти - и это становится чрезвычайно актуально.
Статья, опубликованная в газете КРАСНАЯ ЗВЕЗДА 14 сентября 1941 г., воскресенье:
Когда они обезоружены
Мертвый немец. Он упал навзничь, подбитый пулей. Мутные глаза как бы смотрят на чужое небо. Его бумажник несут в штаб. Что в этом бумажнике? Воинский билет, деньги и две фотографии. На одной — военный парад: убитый марширует. На другой — солдат с голыми ягодицами. Красноармейцы отвернулись: им стыдно за понятье человека. Вот что нес на сердце немецкий ефрейтор. Вот с чем он умер.
Кипы бумаг. Карманы каждого немецкого солдата — это целая канцелярия. С немецким педантизмом они ничего не выкидывают, все тащат на себе: письма от брошенных любовниц, старые почтовые марки, адреса публичных домов в Париже, письма от дядюшек и тетушек. У одного шестьдесят два письма от адвоката: он, будучи на фронте, разводился с женой. Другой был сутягой: судился с бывшей квартирной хозяйкой, с портным, с какой-то старухой, которая назвала его «селезнем». У лейтенанта деловая переписка с болгарской фирмой: лейтенант был одновременно коммивояжером — поставлял портсигары из пластмассы. Коллекции порнографических открыток. Краденые вещи: золотой браслет, старинная табакерка с французской надписью, русский подстаканник, четыре пары дамских чулок. Да, правы красноармейцы — стыдно за землю, по которой шли эти люди. Как низко они жили! Как низко умерли!
Но вот и живые. Где их былая спесь! В парижских кафе они разговаривали иначе... Ефрейтор ревет: боится. Я чувствую если не жалость, то стесненность — неудобно, когда большой детина плачет. Но вот содержимое его карманов на столе. Похабная карточка. Четыреста советских рублей. Одна золотая серьга. Деньги он отобрал, а серьгу вырвал из уха. Другой пленный, всхлипывая, рассказывает, что у него жена, что жену зовут Эммой — идиллия. Но рядом с фотографией Эммы такая непристойная карточка, что красноармеец, покраснев, говорит мне: «Откуда люди такие?..»
Тощие волчата с глазами тусклыми от голода, злобы, страха. Подошел один красноармеец — откормленный, краснощекий. Наши засмеялись: «Вот глядите на него... А еще прете!.. Куда вам!..» Наши бойцы не гитлеровцы — они не расстреливают пленных. Но они и не размякают. Один сказал мне: «Видишь этого? Ему как захочется курнуть, выбегает, кричит: «Гитлер капут» — это он папиросы зарабатывает...»
Полдня я провел с этими зверьми. Летчик, кончивший гимназию, не знал имени Гейне, Шекспира, Толстого. Причем это был самый образованный экземпляр... Темные люди. По сравнению с ними кафры и зулусы — представители высокой культуры. Поразительна смесь наглости с трусостью. Только-только высохли слезы на глазах у труса-ефрейтора, как он уже предъявляет претензии: почему его поместили с солдатами, почему у него отобрали финку? Один хам почтительно говорит часовому через переводчика: «Товарищ комиссар, я не фашист. Я всегда любил русских». Потом — своему товарищу (думал, что я не понимаю по-немецки): «Русские свиньи»... Я удивленно поглядел на него. Он сразу вытянулся, побелел и шепчет: «Я сын рабочего. Я марксист». Презренные комедианты!
Ко мне подошел один немолодой фельдфебель и представился: «Иоган Шарг. Социал-демократ. Наборщик». Он долго мне рассказывал о своих расхождениях с Гитлером: «Я считаю политику фюрера опасной»... Он, видите ли, в тайной оппозиции, конечно, не там, там он был шелковым, а здесь — в плену. Потом конфиденциально мне шепчет: «Мы с вами в некотором отношении коллеги. Я абсолютно непригоден для физического труда. Но я могу набирать и даже исправлять ваши немецкие статейки. Конечно, если меня поставят в хорошие условия».
Самый чистый экземпляр — ефрейтор Бекер — летчик. «Ариец», курчавые светлые волосы, низкий лоб, стеклянные выпуклые глаза. Он с восторгом рассказывает, как бомбил Лондон и Ковентри. Напрасно я пытаюсь пробить его слоновью шкуру. Напрасно спрашиваю «почему» и «зачем». Он отвечает: «Мое дело бомбить». Оживляется, вспомнив попойки в Антверпене. Война для него веселый спорт. Он говорит: «Благодаря войне я попутешествовал. Потом это куда приятней, чем сидеть на мосте и работать»... Грабил. Насиловал. Пьянствовал. Убивал. Я спрашиваю: «Почему вы воюете?» Он морщит лоб, явно вспоминает газетную фразу и, наконец, выпаливает: «Нам нужно жизненное пространство». И добавляет, показывая на деревья (разговор происходит в лесу): «Здесь много пустого пространства...»
Хорошо бы посадить такого ефрейтора в зоологический сад. Можно повесить дощечку: «Так называемый ариец». Можно добавить по ученому: «Homo sapiens — человек». Люди будут глядеть, читать надпись, читать и не верить. (Илья ЭРЕНБУРГ).
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Президентскими грантами, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "Красная звезда" за 1941 год. Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.