Автор статьи: Максим Викторович Попов, Красноярский государственный педагогический университет им. Астафьева
Как появился этот текст?
Традиция поиска философских оснований той или иной теории (в том числе психотерапевтической) достаточно давняя. Всегда приятно обнаружить связь с древними системами, увидеть преемственность, заметить отсылки. Вместе с тем, сомнительным кажется слово «основания». Вряд ли какой-нибудь автор намеренно создавал свою концепцию или методы, предварительно ознакомившись с классическими текстами. Вероятнее всего, сама теория имплицитно уже содержала в себе золотоносные идеи, обнаруженные другими значительно раньше. Трудно представить, что создавая методику, психотерапевт опирался на философскую мысль. Скорее всего можно вести речь о подчас неожиданном совпадении или ассоциативной связи с тем, что уже когда-то было открыто. Поэтому более уместным кажется использование слова «со-звучие», которое одновременно указывает на совпадение, гармонию и концептуальную тональность, появляющиеся у разных авторов, независимо от времени, разделяющего их. Используя этот термин вместо слова «основания», можно признать, что сами авторы теорий до конца могли не понимать, насколько их идеи не новы, что вовсе не умаляет их вклад. Скорее наоборот, это серьёзное достижение – использовать и преобразовать давно известное таким образом, что оно становится свежим, по-новому звучащим а, главное, эффективным в достижении поставленных целей.
Поиск философских созвучий похож на поиск клада
До конца не знаешь, сможешь ли его найти. А если и найдёшь, то чем это окажется – сокровищем капитана Флинта или потерявшими стоимость медяками. Как бы там не было, интересен поиск очевидного в неочевидном. Ведь ясно, что многое, из написанного под солнцем, уже когда-то было обнаружено, осмыслено, зафиксировано и передано дальше в поколения. Значит, ничего принципиально нового в области социально-гуманитарной мысли не изобрести, и, значит, всегда можно найти идеи, которые предшествовали, предчувствовали, предугадывали то, что на первый взгляд кажется новым.
А всё же место для удивления ещё присутствует. Во всяком случае так было с идеями Джудит Бек – признанного авторитета в области когнитивно-поведенческой терапии (далее КПТ). Вряд ли сама Джудит когда-либо испытывала необходимость в отсылке собственных идей к той или иной философской традиции. Она практик, и её метод опирается на серьёзный терапевтический опыт и, кажется, на обычный здравый смысл. Описание методики временами интуитивно предсказуемо и как будто ожидаемо. Вместе с тем, любопытно, как в одном подходе может совмещаться несовместимое с точки зрения философской подоплёки. Именно такое наслоение и со-единение было замечено в методике КПТ, что само по себе становится интересной темой для размышления. Этот текст родился как реакция на удивление, порождённое фактом совмещения в одном методологическом пространстве разных, подчас кажущихся несовместимыми, идей.
О структурировании философских идей
Со времён советской школы изучения философии является нормой проводить различия между системами и структурировать их чётко и понятно. Так актуальным остаётся деление философских онтологических систем на материализм, идеализм и дуализм (не являющийся миксом, а вполне самостоятельным взглядом); расчленение гносеологических теорий на эмпиризм, рационализм, сенсуализм; растаскивание авторов по шкале от субъективизма, начинающегося с солипсизма, до объективизма, чреватого абсолютизацией; приклеивание идей к научной или же ненаучной парадигме; и т.д. Всему есть своё место, своя коробочка на полке.
Желание мыслить коробочно приучает к развитию логики в одном направлении, к последовательности в использовании идей и методов, к тому, что атрофируется привычка идти напрямую в противоречие, хотя диалектикой пользуются многие. Ведь даже признавая наличие противоречия как необходимого аспекта бытия (объективного или субъективного), и рассмотрения объекта через призму тезисно-антитезисно-синтезного существования, есть риск остаться в рамках метафизического мышления, предполагающего сохранения одной логики, нахождения в контексте одной парадигмы. Иное объявляется если не научным, то по меньшей мере противоречащим себе. А, следовательно,… ненаучным.
Диалектика не становится парадоксом до тех пор, пока остаётся лишь декларирование учёта противоречий, рассмотрением этих противоречий, признанием их право на существование и выведением чего-то третьего синтетического. Это само по себе логично и, в общем-то после Гегеля совсем не парадоксально. Парадокс начинается с момента, когда есть согласие на применения противоположных взглядов, идей, принципов на равноправной основе без желания выводить синтез, без постулирования их противоположности и без извинений за якобы внутреннюю нелогичность. Просто потому, что таковой не наблюдается. Сущность парадокса в том, что он логичен сам по себе. Потому что если тезис и антитезис не очевидны, то это скорее нарушение логики.
Иными словами, парадокс – это существование сразу в двух противопоставленных матрицах, без поиска ответа, какая из них ближе к истине, какая логичнее, какая оптимальнее. В этих вопросах просто нет смысла. Потому что парадокс – это прогулка внутри петли Мёбиуса. Это даёт возможность выбирать плоскость, не ища при этом логических зацепок или соответствия традиции. Просто игры разума, помогающие, тем не менее, достигать цели.
При чтении Джудит Бек остаётся ощущение естественной парадоксальности. Она с лёгкостью и без излишних оговорок совмещает идеи, которые не просто отстоят друг от друга далеко, а давно уже определены как относящиеся к противоположным философским традициям. Возможно, что именно такое совмещение стало условием для успеха методов КПТ.
Думается, что излишняя структурированность, к которой так привычно научно-философское мышление, приводит к ряду ограничений, хотя, безусловно, необходимо и весьма ценно для ориентиров в мыслительном пространстве. Эта очевидная и далеко не новая мысль позволяет обнаружить какие-то известные точки, опереться на них, а потом, удивившись здравости рассуждений, с лёгкостью отбросить.
Где искать клад?
Негласные научные императивы вынуждают искать ориентиры и ступеньки, по которым следовало бы разобрать соотнесённость идей Джудит Бек с философскими системами. Во-первых, для начала необходимо заметить, что под «идеями Джудит Бек» здесь будут пониматься не только общие теоретические основания КПТ, но также методы, техники, и, что более интересно, формулируемые установки для пациентов. Это довольно широкий пласт, позволяющий увидеть всё многообразие мысли Джудит. Во-вторых, следует оговориться, что в задачи статьи не входит доскональный разбор множества философских школ, направлений, течений – это запрос не на один подобный текст. Важнее увидеть вехи и обратить внимание на необычное.
Наиболее явные соприкосновения с философским миром открывает сама Джудит, когда пишет, что основным инструментарием когнитивного терапевта является в частности сократический диалог. Неоднократно на страницах своей книги она учит применению этой техники.
Сократический (маэвтический) диалог, в котором посредством постепенных наводящих вопросов оператора (философа-учителя или, в нашем случае, психолога или психотерапевта) человек сам приходит к искомому ответу, сам отвечает на свой вопрос в процессе исследования себя. При этом, движение внутри диалога очень часто проходит по известной нам от Бека схеме: внешние события (стимулы) → когнитивная система → интерпретация (мысли) → чувства или поведение. Но вот финал сократического диалога далеко не всегда ложится в логику когнитивно-поведенческой терапии. В финале классического сократического диалога (как произведения искусства) пациент понимает, что был неправ, меняет свои мысли, представления о мире и о себе и у него моментально меняется поведение.
С началом эллинистического периода философия ещё больше качнулась в сторону решения насущных проблем человеческого существования, что сближает её с современностью. Как и в случае с психотерапевтическими системами, от философии эллинизма ждали волшебный рецепт, как справиться с жизнью, в том числе кризисами и страхами.
Много внимания страхам уделял ещё Эпикур. Он утверждает: «(XIII) Бесполезно добиваться безопасности меж людей, если сохранять опасения о том, что в небе, под землей и вообще в бесконечности». В сохранившемся письме к Геродоту он пишет, что если люди не положат предела своему страху, то испытывают сильное смятение. А далее следует столь необходимый рецепт: «(81) Безмятежность состоит в том, чтобы от всего этого отрешиться и только прочно помнить о самом общем и главном. Поэтому так важно быть внимательным к непосредственным ощущениям и претерпеваниям <…> а также ко всякой непосредственной очевидности, данной каждому из наших средств суждения. Если мы этого будем держаться, то мы правильным образом отведем и отменим причины возникновения смятения и страха».
У Эпикура есть ответ на вопрос, откуда берутся негативные эмоции? «(77) Распоряжения, заботы, гнев, милость с блаженством несовместимы, а возникают при слабости, страхе и потребности в других».
Рецепт Эпикура прост и заключается он в работе разума.
«(78) В бессмертной и блаженной природе не может быть ничего допускающего разноречие или непокой — что это (79) именно так, нетрудно постичь мыслью».
Работа мысли как средство избавления от страхов описана им и в других произведениях: «(XXII) Нужно держать в виду действительную цель жизни и полную очевидность, по которой меряются мнения, – иначе все будет полно сомнения и беспорядка.
(XXIV) Если ты попросту отбрасываешь какое-нибудь ощущение, не делая различия между мнением, еще ожидающим подтверждения, и тем, что уже дано тебе ощущением, претерпеванием и всяким образным броском мысли, то этим праздным мнением ты приведешь в беспорядок и все остальные чувства».
Кроме активной работы разума важным является формирование привычки. Об этом читаем в письме к Менекею:
«Привыкай думать, что смерть для нас — ничто: ведь все и хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущений. Поэтому если держаться правильного знания, что смерть для нас — ничто, то смертность жизни станет для нас отрадна».
Таким образом, констатируя подверженность человека необоснованным страхам, порождающим душевные смятения, Эпикур указывает, что справляться с этой проблемой можно с помощью разумного объяснения и формирования привычки.
Именно в этом и заключается одна из методик КПТ, описанных Джудит. Терапия начинается с выявления мыслительных процессов, приводящих к депрессии, затем терапевт учит пациента выявлять собственные мысли, связанные с деструктивными эмоциями, оценивать их и создавать более адаптивные ответы на них. Основное внимание уделяется именно когнитивным аспектам работы: «Когда почувствуете, что погружаетесь в негативные эмоции, спросите себя: О чем я только что подумал?».
Поражает, как Эпикур предсказал некоторые способы работы с пациентом, например, технику «как если бы…», описанную Джудит: «Если мы, понимая, что такое-то явление может происходить многими способами, принимаем, что оно происходит так-то, то мы будем сохранять ту же безмятежность духа, как если бы мы точно знали, что оно происходит именно так».
Если вам интересно глубже погружаться в когнитивно-поведенческий подход, продолжите своё обучение в Ассоциации КПП на Продвинутом курсе КПТ. Новый поток в онлайн-формате стартует уже 29 апреля 2023 года, успейте присоединиться.