Глава 3. Доспехи
Правая рука неосознанно затряслась. Испуг зыбкой рябью проскользнул от пят до макушки, вот-вот и волосы зашевелятся на голове. Пелена в воздухе отдавала древесиной, но c каждым приближающимся миллиметром лица незнакомки его обоняние ловило аромат медового пиона, еле наполненного сладостью.
— Чего рука затряслась? Не твоя же. Или настолько страшно? — заметив немногословность парня, девушка с кудрявыми персиковыми локонами придвинулась ближе к Нику, осторожно убрала выбившуюся прядку за ушко, оголяя свой профиль и позволяя юноше заметить серёжку в виде красного цветка.
Ник, пытаясь прийти в себя, несмело обхватил второй рукой дрожащую кисть. Девушка появилась из ниоткуда, и вряд ли она его знает.
«Фанатка? Нет, нет, она бы не снилась мне. Чёрт, она прекрасна. Она смотрительница? Экскурсовод? Местная музейная тамада?» — приводя свои мысли в порядок, он и не заметил, как девица обошла его уже с другой стороны. Туман начал рассеиваться, и её облик тоже.
— Ну же, я знаю, ты меня видишь! Поговори со мной, это дико раздражает… — начала она испаряться, как и дымка в зале.
— Ник, не отставай, чего тормозишь! — спешно вошёл в зал Том и вновь скрылся в стенах музейных помещений.
— С каждым годом всё хуже себя чувствую похоже… — потёр он переносицу указательным пальцем, ссылаясь на лёгкую головную боль, что возникла минутами ранее.
— А какой сейчас год?
— 27, но… — понял, как на автомате ответил Ник на чей-то вопрос. Открывая глаза, парень заметил, как на подоконник облокотилась та самая девушка и, скрестив руки на груди, ехидно улыбалась, глядя в пол.
— Спалился! Так ты меня и слышишь… Даже не знала, что я тут уже второй год… — отрывая свой взгляд от истоптанного десятилетиями паркета, она опустила руки и, подхватив подол платья, прошла к центру зала, перекрывая ему проход.
— Кто ты? — выпрямился юноша и, надменно уставившись на девушку, скрыл руки в карманах широких чёрных джинс.
— Сама не знаю… — спокойно ответила незнакомка.
— Тогда что тебе нужно?
— Сама не знаю, но ты второй, кто меня навещает… — радостно улыбнулась девушка на появившийся контакт с юношей.
Но когда сделала пару шагов в его сторону, тот резким движением попытался обойти её и, не рассчитав действий девушки, прошёл сквозь женский образ.
«Я сумасшедший. Пора признать, что со мной не всё в порядке. Надо было послушаться ребят и походить хотя бы к психологу. Но, видимо, уже поздно, такую работёнку только шаману и могу подкинуть. Может, свечку поставить? Надо срочно отмыть все грехи. Том, наверное, знает местные церкви…» — метались мысли парня и, проходя через распашные двери в следующий зал, перед ним снова появилась она.
— Стой! Нам надо поговорить, — встала она поперёк его пути.
— Мне ничего не надо! Ты всего лишь иллюзия! Чего пристала? Иди дальше маринуйся! Тебе совсем людей не жалко, а у меня и так психика не стабильна, ещё призраков с галлюцинациями в моей жизни не хватало! — переходя уже на более грубый тон и повышая голос на последнем слове, он вновь обошёл своего преследователя.
— Ты нужен мне… — не оборачиваясь, тихо прошептала она.
«Ничего подобного, ты лишь моё видение, мой психоз, мой фантом» — пробегая мимо экскурсионной группы, Ник похлопал по плечу Тома, тем самым показывая другу отойти в сторону.
— Том, меня мутит, я в уборную, встретимся у выхода, на связи если что, — и прикрывая наигранно левой рукой рот, парень поторопился покинуть взволнованного друга, минуя все незнакомые ему выставочные залы.
— Разве может его ещё после перелёта мутить? Странный он какой-то… — проводив взглядом уходящего друга, Том вернулся к группе и продолжил поглощать слова англоязычного экскурсовода.
Хоть он и знал язык, но не привык быстро воспринимать информацию с терминологией, не характерной для речевого оборота.
Ник, забежав в мужскую уборную, наконец вынул трясущуюся правую руку из кармана джинс и, подойдя к раковине, открыл кран с холодной водой. Ополаскивая трясущуюся кисть под почти ледяной струёй воды, он, насупившись, посмотрел на своё отражение в зеркале.
— У меня серьёзные проблемы… — и не нуждаясь в дальнейших монологах, он наклонился умыть лицо, надеясь хотя бы так избавиться от шокового состояния.
Уборная была не большая. Три кабинки, а наличие открытых дверей обеспечили на секунду его покоем и уединением в этих стенах. Взяв из лотка бумажное полотенце, он принялся обмакивать влажное лицо и, заметив вновь знакомый образ, развернулся. Его взор снова замер на ней, той, что надменно подпирала стену противоположную от входа в туалет. Тёплой туманной дымкой окутан был подол её серого полупрозрачного платья. Всё это казалось ему затянувшейся шуткой. Даже если она и реальна, то почему разодета словно не в музей пришла, а на выпускной школьный бал. Сглотнув, он наконец осмелился задать ей вопрос:
— Мужской туалет? Мне и тут одному побыть нельзя?
— Прости, я больше не потревожу тебя. Я буду здесь всегда… — после этих слов девушка, как и её отражение в зеркале, исчезла.
— Ник, ты как? — вошёл в уборную Том, заметив вялого друга, облокотившегося на белоснежную столешницу и вытирающего бумажным полотенцем слегка трясущиеся руки.
— Отвратительно. Экскурсия уже закончилась?
— Да, может, к врачу сходим? Или в отель поедем? — подошёл Том ближе и, взяв друга за плечи, настороженно посмотрел ему в глаза.
— Давай поедим, мне надо с тобой переговорить, боюсь, мне не вывести всю эту дичь… — Ник убрал салфетку и, протянув правую руку, наглядно показал в чём причина.
— Это серьёзно, дружище… Ладно пошли, думаю, сейчас нам не помешает корейская кухня и парочка бутылок соджу.
— Однозначно… — Ник выкинул салфетку в урну и вышел из помещения, а вслед за ним и озадаченный Том.
***
— По-твоему, я псих?
— Мы все являемся психами уже как 5 лет, — вздохнул Том и осторожно сложил палочки вдоль пустой прямоугольной тарелки.
— Будь я на твоём месте, однозначно бы вернулся к ней. Знаешь, всё это не случайно, и если больница с душевнобольными и светит, то ты хотя бы был героем сериала в своеобразном городе «Мистикхолз». Тем более нам не привыкать к невероятным событиям. И знаешь, почему мне кажется это хорошей идеей? — взглянул он на друга, облокачиваясь локтями на стол.
— Почему же? — наклонился к нему Ник в ожидании открытия какой-то тайны.
— Слова старика! Он будто знал, что всё это постановка. Когда он проходил мимо меня, я так и хотел услышать закадровый голос: "Снято! Следующий эпизод!"
— Знаешь, ты сейчас кажешься большим психом, чем я… — заставило Ника улыбнуться такое лёгкое поведение друга на сложившуюся ситуацию.
— Сам посуди! Ты увидел Данаю, начались сны, она звала тебя. Приехал сюда и, увидев картину, встречаешь старца с неоднозначными высказываниями. Сны с ней только участились. И вот тебе мерещится она в здании среди уродливых экспонатов. При этом Джон мне говорил, что тебе снится вовсе не страшилище лесное! — пояснял свои слова парень, как бы дробя стол на маленькие кусочки руками.
— Чем больше ты рассказываешь, тем больше я понимаю, что лечебница уже давно должна готовить мне койку.
— Да хватит об этом. Заладил. Ты пойми, что я пытаюсь донести. Это же грёбаная прямая связь! Как ты не замечаешь? Всё идёт своим чередом… Да, диким, но ты ведь в какой-то степени только этого и ждал. Признайся уже сам себе. Ты не можешь без приключений, вот жизнь испытания тебе и подкидывает, — закончил наконец свой монолог Том и потянулся запить ужин кока-колой.
— То есть как в фильме с Джимом Керри: «разве Бог даёт терпение? Или даёт шанс проявить своё терпение?» — опустил голову Ник, досрочно признавая своё поражение перед чашей весов с проигравшим, с большим отрывом, грузиком под названием «Здравый смысл».
— Именно, хён! — воскликнул Том, будто открыл первый закон Ньютона.
— Вам всё понравилось? — вдруг рядом с ними оказался официант и торопливо прибрал со стола использованные салфетки. — Могу унести приборы? — поглядывал он то на одного, то на другого посетителя.
— А да, конечно! Спасибо, всё было вкусно! — улыбаясь произнёс Том стандартный заученный ответ. Официант поспешил быстро составить тарелки на подносе и в лёгком поклоне удалился.
— Дома всё-таки вкуснее, тут не такой острый рамён, — придвинулся Ник ближе к Тому, дабы его замечания не были услышаны посторонними.
— Согласен, но тут не привыкли есть острую пищу. Другие традиции, и за это я обожаю эту страну! — улыбка на лице Тома растянулась и, отвернувшись к окну, парень заметил, как прохожие смиренно начали раскрывать свои зонтики, а кто-то надевал плащи от усиливающегося дождя. Кому-то повезло меньше: один мужчина лишь ускорил свой шаг и, прикрывая голову барсеткой, перебегал улицу, его серые брюки и светло-серая рубашка с рукавами по локоть, с каждой секундой всё больше намокали. Теперь образ незнакомца походил больше на новомодный костюм парижского кутюрье, чем среднестатистического гражданина.
— Знаешь, мне нравится дождь. Он может заставить нас изменить образ в два счёта, — заключил Ник.
— Мне тоже нравится, но из меня он лишь собаку сутулую делает… — оба заливистым смехом голосили над обыденной для них ситуацией.
— Ха-ха-ха! Точно, точно! Хорошо, что тебе Джон такой подарочек подложил! Бери его, и пошли в отель, я отоспаться перед ночными гулянками хочу! — встал Том из-за стола, а его примеру последовал и Ник.
***
В номере горели лишь прикроватные светильники, а за занавеской из приоткрытого окна доносилась суета ночного города на Неве. Закрутив кран с холодной водой, он схватил с крючка белоснежное полотенце и, вытирая руки, вышел в коридор. Подойдя к чемодану, Ник достал среди неразобранных вещей блокнот с вложенным внутрь карандашом и уселся в кресло.
«Возможно, самое время выложить мысли в творчество, парочка хороших куплетов всегда появляется, когда я на срыве…» — подумал про себя парень и облокотился на спинку мягкого серого сиденья. Лёгкий импульс продолжал играть с желваками правой руки, с чем казалось парень уже смирился. Вслушиваясь в шум города и лëгкие постукивания капель, скатывающихся с крыш по водоотводу, минуя окно, он всё больше впадал в какую-то пучину, что утягивала его всё сильнее и сильнее. Но находясь между сном и сознанием, погружение прервал стук в дверь. Парень оторвал голову от обивки и, придерживаясь за подлокотник, встал с кресла и зашагал на издаваемый шум в прихожей. Поворачивая дверную ручку, он уже знал, кто к нему так упорно ломился.
— Я всё-таки развеюсь. Не хочешь со мной? Отвлечёшься? — остался стоять Том на пороге.
— Нет, я сейчас чуть не уснул, а ты всё не угомонишься…
— Окей, но если я влипну в драку, тебя страховку тоже заставлю выплачивать! Это личико должно быть под защитой старшеньких, но ты тут вовсе мной, я смотрю, не заинтересован, — кинул обиду давний друг.
— Я обещаю, что сходим в клуб вместе, так что, может, ты не пойдёшь туда без меня? И отпускать тебя боюсь, но и пойти не могу. Сам знаешь, как мне сегодня хреново, — ответил Ник с досадой в голосе и какой-то ноткой надежды.
— Трясёт до сих пор? Мне на самом-то деле скучно просто. Ты всё уходишь в себя, а я не привык доставать людей. Поэтому… — Том тяжко вздохнул и, натянув улыбку, закончил: — Я просто прогуляюсь в тот паб и поем, а позже вернусь. Тебе что-то взять?
— Те колбаски, что ты ел, хочу их попробовать!
— Заказ принят, ожидайте курьера до полуночи. Надеюсь, раньше тебя не потревожу, — рассмеялся Том и, накинув зелёно-коричневый плащ, удалился к лифтовой зоне. Дверь тихо захлопнулась от возникшего сквозняка и, продолжая левой рукой держать блокнот, Ник присел на застеленную кровать.
— Ладно, сегодня творению быть! — провозгласил он начало своего писательско-нотного процесса.
Каких только звуков не издавал город. Он жил, дышал, захлебывался, кричал и в недолгие секунды замолкал. Всё это косвенно отражалось на листах лакмусовой бумаги, предназначенной явно не для нотных знаков и сухих текстов. Но для него каждое слово записанное не было сухим, скорее влажным, ведь при очередной фиксации возникшего словосочетания по его щеке скатилась слеза.
— Это что ещё? — удивленно он начал вытирать каплю с написанного им текса и замарал лишь тем самым пальцы, а заодно и стëр слово.
— Чёрт! — воскликнул Ник и отстранился от подушки, на которой он уютно ранее полулёжа расположился.
— Слезами творчеству не поможешь, — провозгласил голос в углу, где стояло кресло.
От услышанного сердце забилось бешено, адреналин сочился по всем его протокам. Ник оторвал голову и увидел обнаженный женский облик, осторожно придерживающий зелёную подушку в области живота. Интерьерная вещь едва прикрывала фигуру, начиная от оголенной груди до хрупких бёдер. Волосы девушки струились по плечам и отдавали уже рыжеватым приглушенным оттенком. А фарфоровые ножки, закинутые на подлокотник, легонько поигрывали с белыми занавесками.
— Долго я голой буду сидеть? Или это всё, на что способны твои фантазии? — повернулась она на онемевшего парня.
— Что ты тут? Почему голая? — воскликнул Ник, опуская взгляд на простыни и прижимая блокнот к тазу.
— Мне откуда знать, это ты тут главный по «моему» появлению! Знаешь, мне немного холодно. Может, я прикрою окно? — начала отодвигать подушку девушка, как парень выпалил:
— Нет, стой! Не смей! Так, так, так... раз ты дух, то я и придумал тебя, это всего-то мои фантазии! — Ник закрыл глаза и решил, что теперь он может видеть её в платье, но открыв снова, обнаружил, что девушка осталась нагой.
— Я в идеальной позе! Может, нарисуешь меня тогда? — шутливо посмотрела она на взволнованного молодого человека.
— А вот это идея! — Ник перевернул лист и его карандаш судорожно забегал по бумаге, изображая с каждым штрихом девушку из его сновидений. Но теперь она уже как сутки была для него реальна.
По окончании эскиза он оторвался и не заметил, как на листке бумаги он изобразил плод своих фантазий в обмундировании средневековых доспехов. И он взглянул на ту, что завладела до остатка его мыслями.
— Ты серьёзно? Хочешь видеть меня в этом одеянии? — девушка смирно стояла возле кресла и, только головой мотая, показывала всеми изгибами лица своё недовольство.
Но его заворожило вовсе не это. На её нежную женскую кожу так прекрасно сел этот грубый металл, оттенки которого, как шипы, бликовали на тонкой фарфоровой шейке. Рука невольно дернулась, и карандаш скользнул прям по нарисованной артерии.
— Ай, что за фигня! — воскликнула девушка.
— Что такое? — откинул он блокнот в сторону и подбежал к мало известной персоне. Он заметил, как из её шеи начала золотиться и образовываться некая пыльца, будто аналог кровяного пореза.
Ник не успел к ней прикоснуться, как в дверь постучали и, оборачиваясь на стук, он тут же оказался на кровати. Он остался в той позе, что и сел писать тексты.
— Какого…? — Ник посмотрел по сторонам и, взглянув на свой блокнот, увидел лишь её портрет. А под ним значилась та самая фраза: «Слезами творчеству не поможешь», явно написанная его почерком. В дверь снова постучали. Парень настороженно прошёл к выходу для получения ужина.
— Чего так долго? — вломился в номер Том. — Извини, срочно надо в туалет, твой заказ вот! — протянул коричневый бумажный пакет гость и на прискоке вломился в уборную.
Ник прошёл к столику с креслом и, опустившись, начал распаковывать еду. Через пару минут к нему вышел Том с объявлением своего столь резкого проникновение в тихую обитель друга.
— Коктейлей обпился! Еле добежал! — выдыхая, снимал с себя плащ курчявый парень. — О, что за красотка? — он сразу подошёл ближе к блокноту и, взяв в руки, мотая головой произнёс: — Красотка, как не посмотри, но ты умеешь рисовать!
— Это она, — тихо ответил Ник, нарезая одноразовыми приборами колбаску по-брюссельски.
— Твоя подружка из сновидений? Ты обязан с ней замутить, — не выпуская из рук молескин, восхищённо подошёл к нему Том.
***
— День добрый и тебе! Что привело холодного принца в мои формалиновые покои уродцев?
— Ты уже забыла вчерашний вечер? Горло не болит?
— Даже стесняюсь спросить, что мы с тобой делали…
Продолжение следует ...
#BTS #бтс #фанфик #арми #army
