Артем Ткаченко обратил на себя внимание с первой большой роли – в фантастическом триллере «Меченосец» Филиппа Янковского. С тех пор актер режиссерами нарасхват – только за последние несколько лет снялся в таких популярных картинах как «Красная королева», «Пьяная фирма», «Охота на дьявола»… И, конечно, Артем – настоящая находка для журналистов. Он очень легок в общении, всегда позитивен, остроумен и даже критичен к себе, любимому.
ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ИСКУССТВА
- Артем, вы из тех, кто с младых ногтей мечтал сниматься в кино?
- Нет, не могу сказать, что я всегда грезил и видел во снах себя Аль Пачино или Смоктуновским. Но помню, что когда еще был маленький, я всегда пользовался успехом у родственников – веселил их, смешил, участвовал в каких-то представлениях. Словом, клоуничал, как мог. И моя мама, которая сама очень творческий человек, первая заметила во мне артистизм и отправила меня в музыкалку. Причем, военную, оркестровую. (Хохочет.)
- Ужас!
- Не то слово! Там дети как в суворовском училище маршировали в военной форме, строем, только с трубами… Это страшно! Даже и не знаю, что бы там из меня вышло, но я продержался меньше недели. После первой чистки туалета я со слезами позвонил: «Мама, забери меня отсюда!» Мама тут же примчалась. А потом мы поняли уже, что мне не избежать театрального. В десятый класс я пошел в лицей с театральным уклоном.
- Какой момент стал решающим в выборе профессии?
- В этом лицее в 15 лет я сыграл роль Долгоносика в спектакли «Две стрелы». Если раньше, образно говоря, были «стишки» и «зайчики», то это была первая серьезная роль со всеми вытекающими. Наш прекрасный мастер Борис Иосифович Бейненсон (который, кстати, уже воспитал целую «банду» актеров, успешно работающих сейчас в Москве и Питере), репетировал с нами вполне по-взрослому – по 8-10 часов.
И давалась мне эта роль непросто. Я помню и слезы, и свои какие-то такие очень резкие порывы. Я не раз все бросал, уходил, возвращался… То есть настоящие муки творчества были! Помню, как в одном из спектаклей у меня была температура 39. И тогда я понял, что сцена лечит, потому что за кулисами я «умирал», терял сознание, у меня градом тек пот. Но стоило выйти на сцену, все это снимало как рукой. Вот так я узнал, в чем волшебная и удивительная сила искусства.
АКТЕР ХОРОШИЙ, А ФИЛЬМ - ДЕРЬМО!
- Главная роль у Филиппа Янковского в «Меченосце» стала для вас судьбоносной?
- Однозначно – да. После «Меченосца» моя карьера резко пошла по нарастающей. Но далась она мне трудно, особенно пробы. Помню, как накануне волновался. Ночь не спал – пришел весь взъерошенный, с красными глазами...
А знаете, что было самое сложное? Съемки финальной сцены – смерти героини Чулпан Хаматовой. Я ждал, что мы эту сцену будем снимать ближе к концу фильма - по накатанной, прожив все и эмоционально прочувствовав. Ведь моего героя в этот момент должны были переполнять очень сложные чувства: он несет на руках тяжело раненную любимую женщину. А тут вдруг надо это сделать сейчас – чуть ли не в начале съемок. Вокруг сто человек людей… И это была серьезная проверка моих способностей. Но вроде как справился.
- Вы уже давно популярны, востребованы. Научились выбирать картины, режиссеров и, если надо, твердо говорить слово «нет»?
- Научился. Правда, только недавно. На эту тему есть история. Не буду называть, в какой картине мне предложили роль, замечу только, что обещали хорошие деньги, и я заранее знал, что у этой ленты будет гарантированная «счастливая прокатная судьба». А параллельно было предложение сняться в фильме Романа Каримова «Вдребезги», с такими словами: «Старик, извини, но работать придется бесплатно. Мы даже не знаем, копий будет одна или две...» (Смеется.) В итоге я выбрал второй вариант и от этого только выиграл.
- В чем же ваш выигрыш? Ни денег, ни славы…
- Классная роль, классный режиссер – что может быть лучше?! Ведь мне еще никогда не доводилось работать с молодым режиссером именно так, как Рома это делает. К сожалению, чаще всего кино сегодня снимают без репетиций, без разборов… С первого дубля! А здесь была настоящая интересная работа, и это бесценно. Это я к тому, что надо слушать свое сердце и иногда выбор делать не в пользу денег, в итоге получается, как нельзя лучше для нас самих.
- Вы хотите сказать, что деньги вас абсолютно не интересуют? Вы романтик?
- В каком-то смысле романтик… Нет, когда нечем платить за квартиру (такое, особенно раньше, часто бывало!), то поневоле думаешь: где бы взять немножечко денежек. Но, если говорить серьезно, то… не хочется уподобляться. Очень. Сопротивляюсь, как могу.
- По вашему, актер в одиночку может вытащить фильм?
- Не знаю как насчет «вытащить»… Актер может сделать так, чтобы фильм досмотрели до конца. Не знаю, спасет ли это картину. Я знаю случаи, когда люди из-за конкретного артиста досматривают до конца и говорят: «Он сыграл прекрасно. А фильм – говно!»
Важно, чтобы все совпало, чтобы вся «мозаика» сложилась. Потому что, бывает, на съемочной площадке все талантливы, и актеры, и режиссер, и оператор… Все! И деньги большие, и картина «написана маслом». А фильм не получается. Какой-то «загогулинки» нет. Должна быть Удача!
"ХОЧУ КАК БРАНДО"
- Если спрошу про тройку самых любимых собственных киноработ, какие назовете?
- Роль в «Индиго» - однозначно. Почему? В принципе я хотел сыграть такого безумного персонажа всегда. И, пожалуй, это единственный случай в моей жизни, когда я настолько врос в своего героя, что он реально мне снился. Я во сне видел еще не снятые кадры из фильма, я видел его со стороны. То есть роль сама как-то рождалась, параллельно.
Что бы еще занес в тройку? Безусловно – «Меченосец». И еще «Русский треугольник», несмотря на то, что его мало показывали. Там я работал с режиссером очень высокого уровня - Алеко Цабадзе. И потом когда мне, какому-то там Артему Ткаченко доверяют играть целый фильм с Костей Хабенским... Ничего себе – скажу я вам! (Смеется.) И то, что сам фильм не развлекаловка, а история социальная – это тоже дорогого стоит.
На самом деле очень скоро мы увидим еще две роли, которые я тоже внесу в список своих любимых обязательно. Вот уж где я по настоящему оторвался! В одной из них я - такой человек-хамелеон, обаятельное зло.
- Признайтесь: все-таки вам нравится играть обаятельное зло!
- Мне нравится играть и добряков тоже. У меня нет ролей, которыми бы я не дорожил.
- Армен Джигарханян как-то загадочно сказал: «В нашей профессии есть болезни пострашнее звездной?» Как вы думаете, что он имел в виду?
- Мне кажется, самое страшное, когда актер «выходит в тираж». Когда много работы, и ты прыгаешь из проекта в проект, не успевая переключаться, твое мастерство истончается. Талант уходит. Вот это пострашнее. Говорят, однажды Марлон Брандо поинтересовался у Джонни Деппа: «Джонни, в скольких картинах в год вы играете?» В среднем – в трех», - ответил тот. «Будьте осторожны, - заметил Брандо. – У актера не может быть столько лиц!»
- То есть три - это много?
- Слишком много!
- Так и хочется переспросить: Артем, а в скольких картинах в год вы играете?
- (Смеется.) Я полностью согласен с Брандо. Но пока не получается.
"НЕ ГОТОВ СНИМАТЬСЯ В ПОРНО"
- Вы ощущаете популярным актером?
- Мне, безусловно, приятно, когда меня узнают девушки и хихикают при этом. Я хихикаю им в ответ. Если они просят что-нибудь подписать, с удовольствием это делаю. У меня не тот этап славы, который раздражает, заставляет прятаться и шифроваться.
- Роберт де Ниро для роли Аль Капоне в «Неприкасаемых» набирал лишний вес. На какие жертвы приходилось идти вам ради роли?
- А я вот не могу поправиться, хоть убейте меня! (Хохочет.) Конституция такая… Максимум что приходилось – это по месяцу пыхтеть в тренажерном зале, когда надо сняться с обнаженным торсом. Но разве это жертвы – для меня это только плюсы и ноль подвигов. А, вспомнил «самое страшное»! Иногда приходится учить языки какие-то невероятные.
- Например?
- Был такой фестивальный фильм Вальдемара Кшистека «Малая Москва» (он, между прочим, получил кучу наград, а Света Ходченкова - миллион индивидуальных призов), где я играл армянина. И мне пришлось учить армянский язык. Вот это я вам скажу – испытание! Я дни и ночи проводил в наушниках, друзья армяне мне наговаривали на диктофон текст. К счастью, все не зря. В картину вошла даже колыбельная песня, которую я пою на армянском.
- То есть в принципе вы готовы сигануть с парашютом, скакать, драться саблях…
- Готов сыграть хоть женщину, хоть гомосексуалиста… Не боюсь, что неправильно поймут. Бабу Ягу, жабу, да кого угодно! Я не готов сниматься в порно. Не готов убить животное в кадре или повесить собаку. Пожалуй, других табу для меня нет.
А скакать, драться, петь… Это все я делаю! Пою во многих фильмах. Скачу на коне, фехтую, стреляю, бегаю, падаю, прыгаю. Бывает такое, что я сам придумываю сценический бой или каскадерский трюк. Я вообще спортивный парень. С детства занимался плаванием, бегом, единоборствами, акробатикой. Сейчас потихонечку учусь метать ножи, и на лошадках барьерчики осваиваю. Безумно интересно! Правда, последний опыт был печальный – на съемках картины Димы Черкасова «Небо в огне» лошадка мне головой разбила подбородок, в результате три шва наложили. Хорошо, что был перерыв в десять дней между съемками, их хватило, чтобы все заросло.
- И последний вопрос. Если честно, хочется стать секс-символом?
- По крайней мере, если об этом скажут или напишут, не сочту за оскорбление!
