С Никитой мы знакомы со школьной скамьи. Наша многолетняя дружба продолжается и по сей день. Друг всегда отличался упрямым нравом. Целеустремленный, во что бы то ни стало добивался поставленной цели. Можно с уверенностью сказать, что удача всегда была на стороне этого парня. К тридцати пяти годам он имел собственное дело, приносящее хороший доход. Построил добротный новый дом. Обзавелся женой и двумя сыновьями. Свою семью Никита любил и всячески баловал. Хорошее образование, секции, дорогой отдых. Дом - полная чаша, живи и радуйся.
И всё было прекрасно, пока не случилась в семье беда, надломившая моего друга. Одного за другим похоронил Никита родителей. Первым на тот свет отправился отец, который умер скоропостижно на руках сына. В тот день они отправились на рыбалку. Отец неожиданно побледнел и, хватая ртом воздух, опустился на землю. К моменту, когда недокуренная им сигарета истлела, его сердце уже остановилось. Приехавшие врачи констатировали смерть. Позже выяснилось - оторвался тромб.
Не прошло и месяца после похорон отца, как от инсульта скончалась мама Никиты. Смерть матери стала для друга вторым тяжелым ударом. Надо заметить, Никита был очень близок с родителями. Во многом благодаря им он добился всего, что имеет. Отец с матерью всегда подталкивали сына, верили в его успех в начале жизненного пути и поддерживали. Потеряв близких и крепко любимых людей, Никита долго не мог прийти в себя. Он казался потерянным, опустошенным и разбитым. Шло время, но легче ему не становилось. Мы все старались быть рядом и поддерживали его. Однако в один момент его жизнь пошла под откос. Удача будто отвернулась от него.
Дела на работе ухудшались, доход близился к нулю. Еще через три месяца Никита вынужденно продал бизнес. Он решился открыть другой, набрал кредитов и прогорел. Чтобы вылезти из долгов, продал один автомобиль, следом второй. Всё чаще и чаще Никита прикладывался к бутылке. Дома начались скандалы, ругань, провокатором которых выступал он сам.
Однажды ночью с рюкзаком в руках на пороге моей квартиры объявился Никита.
— Впустишь? — стоя в дверях, спросил он.
— Проходи, — приглашая на кухню, ответил я.
— Твоих то не разбужу? — осведомился он, спрашивая о жене и детях.
— Я один. Аньку с детьми отвез вчера к матери в деревню погостить на недельку. А тебя, я вижу, из дома попросили? — указывая на рюкзак, спросил я.
— Нет, брат. Сам ушел, — тяжело вздохнул Никита. — Я Машу едва не ударил. Напился, и совсем крыша поехала. Замахнулся и остановился в последний момент. Видел бы ты её глаза. Сжалась испуганно в комок и посмотрела с таким укором, что от стыда удавиться хочется. Я же никогда и пальцем её не трогал, слова дурного не сказал. А тут такая ярость взяла, будто науськивал меня кто-то, нашептывал мерзости. Нет мне прощения. Чувствую себя уродом. Взял вещи и ушел. Лишь бы в глаза ей не смотреть. Безнадега, хоть в петлю лезь! — открыв окно и закурив, друг замолчал.
— Кофе будешь? — спросил я.
— А покрепче ничего нет?
— Ты же знаешь, у нас дома спиртное не водится. Да и хватит с тебя уже.
— Ну, кофе так кофе!
Мы проговорили до самого утра. В усталом и опустошенном человеке, что сидел напротив меня, было трудно узнать того Никиту, что я знал с самого детства. От былой силы духа не осталось и следа. Время от времени Никита нервно дергался, вздрагивал от посторонних шумов, доносящихся с улицы. Оборачивался, смотря безумным взглядом за спину. Весь его болезненный вид говорил о том, что надо срочно спасать друга.
Когда Никита уснул, прямо сидя за столом, я позвонил супруге и рассказал о произошедшем.
— Что-то тут нечисто, — выслушав меня, задумчиво произнесла она. — А знаешь, в деревне мамы живет бабушка. Я тебе о ней рассказывала. Говорят, сильная ведунья. И не смейся! — почувствовав мою ухмылку, фыркнула жена. — Сбегаю к ней, попрошу совета. Жди моего звонка!
В скором времени Аня перезвонила: — Так, слушай меня! — начала она. —Бери Никиту в охапку и приезжай к нам. Бабушка примет его. И еще она сказала, что времени мало, чтобы ты поспешил!
Я собрался и растормошил друга. Мне оказалось нелегко убедить его на эту поездку. Тем более, что я и сам не верил в затею, что предложила супруга. «Ведунья-колдунья. Тьфу! Мракобесие! — думал я, а вслух убеждал друга: Съездим туда и обратно. Чем чёрт не шутит!» Никита сдался и понуро последовал за мной к машине.
Всю дорогу Никита проспал. Его сны были беспокойны: то стонал, то вздрагивал. В полдень мы прибыли к дому тещи.
Навстречу выскочила Аня. Поприветствовав нас, проводила к дому ведуньи.
— Бабушка Зоя! — позвала она, стуча по воротам.
Петли заскрипели и показалась пожилая женщина. Крупная, широкоплечая и с мужскими руками. Бабушка махнула, указывая Никите следовать за ней.
— Смотри ка, сразу признала, кому из нас помощь требуется, — дивясь, прошептал я Никите.
— Поехали отсюда! — неожиданно заартачился он и попятился от дома. —Я никуда не пойду с ней. Что вообще за бред тут происходит? Устроили цирк!
— Никита, соберись! — крикнул я, пытаясь его остановить.
Он оттолкнул меня от себя, как вдруг раздался странный звук, каким кличут псов. Причмокивая губами, бабушка Зоя манила к себе Никиту:
— Идем, моя милая. Идем, красотуля!— ласково щебетала она.
Никита, будто завороженный ведуньей, покорно зашел во двор. После чего ворота с грохотом и скрипом закрылись, а мы с женой так и остались стоять на дороге в недоумении.
— Ань, а что сейчас было? — оторопело спросил я.
— Лярву Никитину к себе заманила, что на шее его сидит, — перепугано прошептала Аня.
— Не понял?
— Бабушка сказала, когда я к ней пришла, мол, лярву из него изгонять будет, сущность злую, коварную. А большего я не знаю! — разведя руками, пояснила супруга.
Всё, что происходило дальше, мы впоследствии узнали уже от Никиты.
И так ведунья неведомым образом заманила его в дом. Скомандовала прилечь на холодный пол. Всё происходило словно в тумане, и Никита не мог противостоять указам старушки. В избе задымили травы, и Зоя принялась за читку заговоров.
С каждым её словом другу становилось хуже. Тело горело, жарилось, будто на углях, к горлу подкатывала тошнота. Он не мог пошевелить и пальцем, зато отменно бранился. В моменты брани Никите и вовсе казалось, что слова, произносимые его устами, говорит совсем не он. Его голос звучал скрипуче, протяжно. Иногда сквозь матерные слова прорывался ядовитый визгливый смех, исходивший из глубины гортани. И казался чужим и совсем незнакомым. Захлебываясь собственной рвотной массой, Никита потерял сознание.
Пришел в себя, когда бабушка обтирала его белой простыней.
— Очнулся, дорогой, — устало произнесла она. — Сейчас всё расскажу. Прицепилась к тебе лярва кладбищенская. Ты родителей схоронил, духом ослаб. Вот она стерва на кладбище к тебе и присосалась пиявкой. Жизненную силу сосет, так и до могилы доведет. Теперь слушай меня! Возьмешь сию простынку, которой тебя обтерла, и дуй на кладбище за деревню. Машину твой товарищ у ворот оставил. На вот, бери ключи. Должен успеть до петухов. Найди старую могилу без имени и даты. Там таких хватает. Закопай у могилы простынь и уезжай домой к семье. И запомни главное: не оборачивайся и ни с кем в пути своём не говори до тех пор, пока порог дома не переступишь.
Поблагодарив бабушку Зою, Никита оказался на старом деревенском кладбище. И хотя солнце еще не встало, на улице уже светлело, и друг смог различить заброшенную безымянную могилу.
Закопав простынку, он собирался уходить, как некто положил ему тяжелую руку на плечо. Позади него стояла высокая, тощая, высохшая старуха в сером потускневшем платье. Её взлохмаченные желтые волосы развевал ветер. Смотря на Никиту белесыми глазами, старуха прошепелявила:
— Миленький, помоги дойти до ворот кладбища. Ноги болят от старости. Чуть хожу! — и, взяв его под руку, потянула к выходу.
Никита идет, и невдомек ему, откуда в такую рань на кладбище взялась старуха. А та знай себе жалуется на кости больные. За речами её и не заметил, как оказались у выхода с кладбища. И каждый шаг ему всё труднее дается: ноги ватные, шею и спину ломит, будто не ведет старуху, а на горбе своем тащит.
— Ты хоть бы словцо доброе сказал, аль не жаль старушку?! — не унимается костлявая.
Никита молчит, сжимая зубы. Как вышли за изгородь, чуть руку выдернул из цепких лап старухи.
— Ой, милок, что же ты меня здесь оставишь? Возьми с собой, подвези, пожалей, — просит старуха. А у самой глаза злющие, чернее ночи.
У Никиты аж холодок по спине пробежал. Не произнося ни слова, направился к машине. Старуха осталась стоять позади. А ноги чуть идут, будто не отпускает. С трудом собрав силы, открыл дверь и завел машину. И чувствует нутром: на заднем сиденье старуха сидит. И как она в одно мгновение здесь оказалась!?
— Я с тобой поеду, — сообщает старуха ехидно.
И вот тут уж Никите совсем страшно стало. «Неужто сама лярва позади него?» — подумал он и схватил рукой нательный крест и стал мысленно молиться.
— Паскуда, догадался! Да чтоб ты сдох, как собака плешивая! — раздался скрипучий крик старухи. И вместе с этим ее облик растворился в лучах рассвета.
Никита нажал на газ и рванул прочь от кладбища. «Не оборачивайся!» —внушал он сам себе, твердо уверенный в том, что старуха по-прежнему стоит у ворот кладбища. И был прав. Обернись он тогда, ослушайся бабушку Зою, лярва бы снова овладела им.
С того дня жизнь моего друга стала налаживаться и на работе, и в семье. И как прежде, бьёт ключом. Удача снова вернулась к Никите.
