Здравствуйте, уважаемые подписчики и гости канала!
Сознание к деду Федулу возвращалось поэтапно. Сначала он почувствовал распухший во весь рот язык, прилипший к нёбу. Гортань, которая, казалось, потрескалась от сухости. Легкие, с трудом впускавшие в себя воздух. Желудок, рвавшийся выскочить и убежать подальше от своего хозяина. Веки, закипевшие напрочь гноем, не желали открываться. Но если не встать и не попить воды, то он непременно «склеит ласты». Почему-то в голове настойчиво тюкало именно так: «склеит ласты, склеит ласты». Организм требовал воды, которую, кстати сказать, дед Федул пил и не мог напиться во сне. Холодненькую, из журчащего ручья, который протекал мимо их табора, где они с женой Марией столовались и отдыхали во время сенокоса…
До слуха донёсся храп. И тут же сработало обоняние. Амбре, исходившее от храпевшего, толчками поторопило желудок деда Федула наружу. Дед Федул с тяжёлым стоном отвернулся от источника запаха и помогая векам руками, открыл глаза. Мутный рассвет за окном гармонировал с мутью в его душе. На кровати, раскинувшись, спала довольно молодая особа потасканного вида, изрыгая вместе с храпом из разинутого, с гнилыми зубами рта похмельное зловоние. В голове снова затюкало: «чем лучше вечером, тем хуже утром». Видимо, вчера было очень хорошо, раз сегодня дед Федул ни черта не помнит. А впрочем, чего там помнить-то. Вот уже на протяжении последних нескольких лет жизнь деда Федула идёт «колесом». Он уже и не помнит, с чего всё началось. Но в какой-то момент, «отведав младого тела», дед Федул расстался со своей старушкой супружницей Марией и пустился во все тяжкие…
Довольно большое таёжное село раскинулось между рекой Чикоем и сопками с кедровником. Жили и работали, веселились и дрались в том селе также, как в тысячи таких же селений по всей России. Но пришли, знаешь-понимаешь, плюрализм и гласность, и в мгновение око рухнул весь уклад, который веками почитался на селе. Раньше тоже всякое бывало. И свадьбы, и разводы. Но кодекс чести блюли. И «что на деревне скажут» не просто слова были. После перестройки в сельском обществе появилась прослойка, скажем так: пьющих и гуляще-доступных женщин. Не нужно их путать с женщинами «лёгкого поведения». Наши деревенские девчата, они не ради наживы, у них душа праздника просит! Появилась сея прослойка не абы как, а в результате «сухого закона». Но это сугубо моё личное мнение и, конечно же, никак не оправдывающая непомерные возлияния данной «прослойки». Зачем, кстати, над народом эксперимент делали, непонятно. Выпивали себе, ну и продолжали бы выпивать, но нет, нужно было всё порушить. А потом «изголодавшимся» от «сухого закона». - Бац! И море-океан разной алко-продукции. Вот и дегустируют её самозабвенно, не имея сил и желания остановиться…
Дед Федул как нельзя лучше влился в сей праздно-пьющий коллектив. Ещё бы не влиться! Ведь у него пенсия приличная и в загашнике кое-чего имеется. Точнее будет сказать, имелось. «Младые тела» быстро опустошают кошельки и загашники у старых «любителей». Так повелось. Тут уж ничего не поделаешь…
Стеная и еле-еле двигая негнущимися ногами, дед Федул добрёл до ёмкости с водой. Воды было на донышке, но ладно, что было. С трудом сделал первый глоток, отдышавшись, напился. Желудок чуть-чуть успокоился, уже не так рьяно, через позывы пытался выскочить наружу. Теперь нужно было отыскать заначку. То, что она должна быть, дед Федул знал точно, но вот где. Вопрос?
Когда у него бывали деньги, он набирал пиво и прятал бутылки по разным местам для таких вот «трудных» пробуждений. Тяжело дыша и унимая неспокойное сердцебиение в груди, от начал поиск захоронки. Двухлитровая бутылка пива обнаружилась в собачьей будке. А где же ещё сохранишь, если дом деда Федула напоминает «проходной двор». А Соболька неподкупный. Кроме хозяина фиг кого к своей будке подпустит…
После принятия «на грудь». Утро оказалось не таким уж и мутным. Душа понемножку ожила, заиграла красками, а проснувшаяся особа уже не вызывала отторжения…
Нужно сказать, что родственники «выкрутасы» деда не одобрили, но и отнеслась к его адюльтер, так сказать, спокойно. Сын и дочь, проживающие в этом же посёлке своими семьями, матери приют дали и гулящего отца не бросили. Пытались, конечно, на путь истинный наставить, но дед «закусил удила». Тут ещё бабушка Мария своё слово сказала: Пусть бесится, кобелина такая, ничем его не удержишь. Уж мне ли его не знать, зато я на старости лет спокойно поживу. На том и порешили. Оставили деда Федула в покое. Время от времени приходили, разгоняли шалман, убирались, подкармливали. Но то дети с внуками доглядывали. Мария была строга с ним…
- После буйного загула наступает опохмел. Дед Федул, по привычке гоняя в голове незнамо откуда берущиеся строчки, поспешал по деревне. Как всегда, во вторую часть месяца у него наступали «разгрузочные дни». Так в шутку называл он оставшуюся неделю до получения пенсии. Прогуляв имеющуюся у деда наличность, собутыльницы, видя его неплатёжеспособность, исчезали до следующей пенсии, а дед Федул, ведя степенный образ жизни, подкармливался у родственников, помогая им в делах по мере сил. Проходя мимо дома сына, он уловил запах духмяного варева. Слюнки побежали. Ух, как супчика наваристого похлебать захотелось. И хотя у него были другие планы, он открыл знакомые ворота. Раздевшись быстренько у порога прошмыгнул на кухню. Только протянул руку крышку открыть, посмотреть, что там томится на плите в кастрюле, а бабка Мария тут как тут. Шлёп его половником по протянутой руке.
- На тебя в кастрюлю не заложено, – говорит, – вон Бог, а вон порог, чтобы духа твоего здесь не было. И тряпкой его, тряпкой к выходу прогнала. Дед Федул, ужом уворачиваясь от разгневанной бабки Марии, похватав одёжку, выскочил во двор…
Одевшись, погрозил бабке, глядевшей на него в окно, кулаком, та в ответ – половником. На том и расстались.
Прошло с десяток лет. Все в посёлке привыкли к такому проживанию деда Федула и внимания обращать на него перестали. По правде сказать, дед Федул и сам, от года к году, потихоньку перепробовав всё доступное, тоже более-менее остепенился. Года-то берут своё. Пару раз даже намекал бабке Марии на возврат совместного проживания, но она была непреклонна.
- Пусть тебя кормят и обстирывают твои вертихвостки, а мне и так хорошо. Я сама себе хозяйка, – таков был её ответ.
Но судьба распорядилась иначе. Притом самым неожиданным образом.
Началось всё со звонка по телефону соседей деда Федула его сыну: Что-то у твоего отца мы дым из трубы целый день не наблюдаем. Может, дед прихворнул. Приезжай, проведай старика. Приехал сын, хвать дверь на задвижке, на стук и крики никакой реакции. Пришлось вытащить окно. Залез сын через проём окна, глядит - дед Федул на кровати недвижимым лежит, но дышит. У сына на сердце отлегло. Живой!
Плохие вести, они как вороны, в одно мгновение всё село в курсе. Вскоре все родственники собрались. Чё делать? Оно ведь как выходит, за дедом уход постоянный нужен, а у всех дела и заботы. Это ведь не на часок заглянуть, помочь по хозяйству!
Бразды правления взяла в свои руки бабка Мария. Вскорости изба была отмыта, побелена, покрашена. Евроокна украшали новые цветастые занавески. Дед Федул возлежал на специальном матрасе, ухоженный и накормленный. Бабка Мария суетилась по дому и на кухне, каждый раз прибегая к нему по первому зову. А дед Федул другой раз ещё и недовольство выражает, мычит чего-то грозно….
Спасибо Вам огромное, что дочитали рассказ до конца. Лайк, поставленный Вами, как капля живительной влаги для уставшего путника. Когда их много, они дают силы для дальнейшего пути.
Мы завсегда рады гостям! Зайти и ознакомиться с нашим каналом, а при желании и подписаться на оный Вы можете ЗДЕСЬ!