Всем гамарджоба)
Представляю вашему вниманию рассказ, написанный в сеттинге вселенной "Песнь Льда и Пламени" Джорджа Мартина. То бишь, фанфик) Персонажи самой Песни здесь практически никак фигурировать не будут, действие происходит за полтора столетия до начала событий саги Мартина. Просто я счел его вселенную очень хорошей песочницей, в которой можно поиграться с построением сюжетов и отточить навык умелого графоманства.
Надеюсь, вы найдете рассказ небезынтересным) Хотел бы попросить вас высказать в комментах свое мнение по сюжету, персонажам, шуткам и прочему. Буду очень благодарен.
Пролог.
Старая Нэн с хриплым стоном опустилась на кресло. Дрожащими руками она положила пустой поднос на деревянный пол, неподалеку от себя.
Робб, Джон и Теон, поделив примерно поровну принесенные няней сладости, уселись втроем на большую кровать и прикрыли ноги одеялом, предвкушая интересную историю на ночь. Каждый из них надеялся, что Нэн расскажет именно такую историю, которая понравится лично ему. Робб любил истории о далеких странах и великих битвах, слушая которые он то и дело представлял себя на месте рыцарей, лордов и королей. Джону нравились сказки об отважных героях, совершавших подвиги и попадавщих в разные приключения. Теону же были по душе страшные истории.
Нэн, казалось, знала все истории, сказки и байки на свете. Каждый вечер она развлекала детей, легко расправляясь с их скукой. Опыт у нее был богатый. Точно так же, на этой самой кровати, она рассказывала сказки юным Брандону, Нэду и Бенджену, а до них – Рикарду. Последний, впрочем, был весьма неприхотлив в отношении вечернего досуга, и, бывало, засыпал за несколько минут.
Подрастая, Старки меньше интересовались сказками и испытывали уже не столь теплые чувства к пожилой, немощной няньке. Временами, они между собой по-доброму насмехались над ней. Джон помнил, как однажды Теон, пытаясь подражать взрослым, съязвил было, что Нэн настолько стара и уродлива, что Белые Ходоки, должно быть, сами построили стену, дабы не видеть ее морщинистого лица. Леди Кейтилин, услышавшая это, страшно возмутилась, оттаскала наглеца за уши и поставила в угол на весь вечер. Теон в долгу не остался и расковырял стену, изобразив на ней нечто, отдаленно напоминающее кракена. Однако, надо отдать ему должное, урок он усвоил и подобных шуток более себе не позволял.
Нэн смерила взглядом присутствующую малышню и тяжело вздохнула. Эти дети были необычайно сложной публикой. То и дело вклиниваясь в ее рассказы, они задавали глупые вопросы, бывало, посреди ее речи принимались драться между собой. Но это, возможно, последние Старки, которым она будет рассказывать сказки. К Сансе Нэн не подпускали, ибо та боялась ее, а Бран и Арья были еще слишком юны для рассказов няни. Качнувшись на кресле и поднеся лицо поближе к детям, Нэн заговорщически произнесла:
- Слушайте меня внимательно, юные лорды, и смотрите не проболтайтесь! Много сказок я рассказывала вам за все те годы, что вы росли. Я стара и не знаю уже, дождусь ли того дня, когда смогу рассказывать эти истории вашим маленьким братьям и сестрам. Сегодня я расскажу самую взрослую из всех историй, что вы здесь слышали.
Услышав это, дети переключили все свое внимание на Нэн. Теон оставил попытки надкусить орех своими внушительного размера зубами. Робб выпустил из рук отчаянно брыкающегося котенка, который, вырвавшись на свободу, тут же пустился наутек. Джон, прекратив считать, сколько сладостей досталось ему, а сколько братьям, внимательно посмотрел на няню.
Нэн, тем временем, продолжала:
- Эта история, детки, не об ужасах Долгой ночи, Белых Ходоках и кошмарах Севера. Она не о могучих драконах, свирепых варварах и загадках Востока. Она не о кровавых войнах и непобедимых рыцарях. Она не о великих подвигах отчаянных храбрецов. Эта история обо всем вышеперечисленном сразу. О молодом мейстере, который обошел весь мир в поисках новых знаний и ответов на величайшие загадки. Слушайте меня очень внимательно, юные лорды, и вы поймете, чего стоит могучий ум против злой воли богов, ужасных поворотов судьбы и человеческих пороков. Это – рассказ о Курине Хитроумном….
* * *.
Глава 1. Львиная доля.
Нельзя сказать, что между Акселем и Роббом была вражда – честь семьи Рейнов из Кастамере обязывала поддерживать приличествующие представителям этого рода отношения.
Хотя бы ради репутации, тем более, что они были вассалами могущественного дома Ланнистеров.
Но тот ужин решил многое.
Старый лорд Робб всего-то пошутил, но молодой и дерзкий Аксель, приходившийся Роббу племянником, зацепился за эту шутку. Возможно, так размышлял старый лорд, нарочно зацепился и грязно оскорбил Робба в ответ.
Если бы это произошло в приватной беседе, можно было бы списать все на горячность и молодость племянника. Но произошло это во всеуслышанье, в зале, битком набитом высокопоставленными людьми. А ведь там были еще и гости из других домов.
Лорд Робб и его племянник условились о дне проведения поединка чести между ними. Только так и никак иначе благородные рыцари отстаивают свое достоинство. Робб был стар и не готов к стычке со своим молодым и горячим родственником. Но он не мог ударить лицом в грязь. Люди Запада славятся своей гордостью. Лев должен поставить наглеца на место, иначе даже самая блохастая и грязная собака в его замке перестанет уважать своего правителя.
Робб был славным, опытным воином, прошедшим немало кровавых битв, из которых он всегда выходил живым, хоть и не всегда невредимым. Однако, и его племянника нельзя было назвать простаком. Хоть и молодой, но уже набирающий славу рыцарь - в умении владеть мечом немногие отказали бы ему.
Лорду Рейну уже довелось видеть его в деле, когда во время сражения с отрядом железнорожденных, напавших было на побережье близ Кастамере, Аксель в одиночку догнал и убил семерых железных людей, которые, увидев крупный отряд Рейнов, спешили ретироваться на корабль. И хоть пятеро из них были еще совсем юны, да еще и скудно вооружены, оставшиеся двое яростно сражались, одновременно наступая на Акселя. Одного из них Аксель точным ударом заколол в живот, а второму, со всей силы рубанув своим полуторным мечом, сломал щит, отчего тот упал на землю, и, так и не поднявшись, умер от удара, нанесенного Акселем в грудь. Сам Робб в тот день сражался не менее отважно, но вынужден был признать, что снискал меньших успехов.
По мастерству и силе Аксель не уступал Роббу в его лучшие годы. Которые, увы, остались далеко позади. И хоть Робб последнее время отгонял от себя эту мысль, в глубине души он понимал, что время берет свое. Его боевой опыт, конечно, был еще при нем, ибо годы пока не забрали у него память, но лорд Рейн стал заметно худее, чем раньше, золотистая грива на его голове сменилась серебристой, и даже ростом он казался ниже, из-за сутулости, которую приобрел, когда носить свои тяжелые доспехи ему стало труднее. Робб понимал, что он все же еще не в том возрасте, чтобы не принять вызов. Как-никак, пятьдесят пять лет для такого прославленного рыцаря, как он – не такой уж и преклонный возраст. Сам Дамон Ланнистер, его сюзерен и близкий друг, был на четыре года старше, что не мешало ему до сих пор блистать на турнирах и быть бодрым и полным сил.
Старый лорд уверял было себя, что алый лев ничуть не хуже золотого, но в глубине души понимал, что годы бьют его беспощаднее, чем сюзерена.
Эта мысль преисполняла его отчаянием. Он понимал, что Аксель, этот самодовольный юный наглец, завел его в безвыходную ситуацию, которая грозила сильно испортить добрую репутацию дома Рейнов.
С этими мыслями он и вошел в ничем не примечательный трактир на окраине Ланниспорта. Мысль о пире в местах, где собирается знать всех Западных Земель, сейчас претила лорду Рейну, так как он не желал участвовать ни в каких разговорах относительно произошедшей с Акселем ссоры и грядущего поединка.
Волей судьбы, это был тот самый трактир, в котором остановились молодой мейстер Курин Морриген и его спутник Гайс.
***.
Курин был в недобром расположении духа. Все начало вечера он пил крепкое дорнийское, пытаясь утопить в кубке свою печаль.
Печаль эта была вызвана тем, что на днях произошло между Гайсом и Кэтти, хозяйкой трактира. Дело было в том, что Курин очень сильно хотел, чтобы вышеупомянутое произошло между ним самим и Кэтти. В своих мыслях он сетовал на ее глупость и неразборчивость, однако, своим острым умом все же понимал, что трудно было ожидать иного выбора от такой красивой и явно опытной в утехах женщины, как она. С одной стороны – долговязый, тощий мейстер, без умолку болтающий о совершенно непонятных для неё вещах. С другой – высокий, могучий, улыбчивый воин, отпускавший сальные шутки и дерзко с ней перемигивающийся.
«Когда-нибудь, Гайс»: - мечтал про себя Курин -: « Мой великий ум принесет мне такую славу, что все женщины мира будут мечтать о том, чтобы одарить меня ласками, а ты, все так же глупо улыбаясь, будешь плестись за мной хвостом и неустанно пытаться примазаться к моей славе. Вот тогда-то я и припомню тебе Кэтти!»
Гайс же в это время сидел напротив Курина, спиной ко входу, такой же довольный и веселый, как обычно. Бессердечно издеваясь над тушеной бараниной, брезгливо выковыривая из нее кусочки лука, он интересовался, чего это Курин, который в иные дни болтливее десятка септонов, сегодня молчит.
Повод для разговора сам преподнес себя на блюдечке, устало войдя в трактир. Заметно сутулясь, он направился в сторону углового стола. Это был почтенного вида мужчина, одетый в дорогую и красивую одежду с изображением алого льва на груди, в сопровождении четверых крепких рыцарей. Выпивохи, попавшиеся было им на пути, поспешно расступились, а Кэтти, мигом бросившая все свои дела, быстро подошла к их столу и, ослепительно улыбаясь, начала принимать заказ.
Курин определил в вошедшем главу дома Рейнов, лорда Робба, поскольку из всего их многочисленного семейства он один подходил по возрасту.
Уныние мгновенно покинуло Курина. Печаль и обида расступились перед чувством, которое всегда было в Курине самым сильным и вело молодого мейстера всю его жизнь – любопытством.
Курин ткнул в плечо Гайса. Дорогое блюдо из баранины, которое этому варвару принесли в виде красивого узора, теперь более походило на чью-то выпотрошенную тушу и внушало отвращение всем, кто мог его видеть. Гайс, оторвавшись от своего бесстыдного занятия, с недоумением посмотрел на своего спутника.
- Я вижу, ты заметил человека, вошедшего в трактир со своей свитой? – спросил Курин, изображая дружелюбный тон.
- Поди, не заметь его. Вошел весь из себя важный, да еще и с такой охраной. Высокородные редко бывают обделены вниманием, тебе ли не знать.
- Ты даже не понимаешь, насколько ты прав.
Манера Курина и хвалить и оскорблять одной фразой уже не была в новинку для Гайса, а потому тот не придал сказанному особого значения.
- У тебя есть соображения насчет того, кто бы это мог быть? - спросил Курин.
Гайс решил удивить своего спутника, блеснув познаниями в гербах Великих Домов Вестеросса и уверенно ответил:
- Конечно. Он носит на груди льва. А значит, он – Ланнистер – желая развить мысль, что было ему не свойственно, Гайс продолжил – лорд Тарли, бывало, рассказывал, что люди со львами на щитах славятся своей неустрашимостью в бою и своим сказочным богатством. Он говаривал, что они даже гадят золотом – подражая Курину, Гайс перешел на размышления о подмеченной им мелочи – интересно, что они при этом такого едят, что аж срут деньгами?
Курин смерил собеседника насмешливым взглядом:
- Да уж, сын мельника есть сын мельника. Во-первых, и я хочу, чтобы ты хорошенько запомнил это, Гайс. Если что-то, что тебе доведется слышать, кажется тебе неправдоподобным, а то и вовсе смехотворным, советую довериться своему чутью и не спешить пересказывать другим подобные бредни, поскольку ты, при этом, выглядишь большим глупцом. Люди не могут гадить золотом, если только случайно не проглотили что-нибудь золотое, при том достаточно маленькое, чтоб оно вышло из них без вреда для здоровья. Однако ни один желудок в мире не способен из какой-либо еды воспроизводить что-либо помимо самого обычного, мой друг, дерьма.
- Сдается мне, ты хочешь назвать моего старого лорда Тарли лжецом, - Гайс грозно посмотрел на Курина, - чего я не советую тебе делать в моем присутствии, ибо лорд Тарли - человек честный, и не стал бы дурить нас, своих подданных, о которых он так заботится.
- Я и не думал называть твоего лорда лжецом. Он всего лишь шутил. А шутят так о Ланнистерах все, ибо завидуют им.
- Лорд Тарли - не завистливый человек. Он и сам не бедствует, и другим лордам, кроме тех, что являются его врагами, желает того же. - Гайс, все же, несколько смягчился. - Но в одном ты прав. Лорд Тарли - человек веселый и любит пошутить. Помню, как-то раз, когда его пекарь пожаловался на то, что он подозревает, будто подмастерье кузнеца крутит шашни с его женой, а жена его была особа страшная как дракон и жирная как боров, - поспешно добавил Гайс, дабы объяснить комичность ситуации, - старый лорд сказал, что в случае, если это правда, то он немедля произведет парня в рыцари, ибо сойтись в постели с такой свирепой женщиной как Тильда - подвиг, на который не решился бы и сам Эйгон Завоеватель. Однако, дабы все-таки не обидеть пекаря, лорд Тарли приказал слегка побить Харека, а затем строго-настрого запретил ему приближаться к жене пекаря. Это, в свою очередь, доказывает, что милорд - человек не только веселый, но и справедливый. Харек урок усвоил. Мы ему в этом помогли. Помнится, в тот раз, среди прочих, я и сам пару раз пнул его в брюхо. Впрочем, Харек быстро оправился, и уже скоро стали поговаривать о том, что он теперь крутит с дочерью нашего септона, а та уж всяко помиловидней Тильды. Парень определенно пошёл в гору. - Гайс отхлебнул из своей большой кружки. - А вот Тильда стала с тех пор еще сварливей и суровей чем обычно, и, думается мне, пекарь не раз успел пожалеть о том, что отгрыз себе рога...
- Славная история, - прервал его Курин, понимая, что если уж Гайс завел разговор про лорда Тарли и своих односельчан, то болтать об этом он сможет бесконечно. А Курину не хотелось слушать истории Гайса, в то время, когда его собственный ум взбудоражен нежданно подвернувшейся загадкой. - Перейдем поближе к делу. Если ты заметил, я говорил "во-первых", а это значит, что будет еще и "во-вторых".
Похоже, Курин распалялся всё больше, что заставило Гайса соскучиться по началу вечера, когда Курин молчал и не донимал его. Гайс уже было задумался, не трахнуть ли ему еще кого, дабы Курин опять умолк. Однако, мейстер прервал размышления, щелкнув пальцами перед его носом.
- Сосредоточься, друг мой. Если ты действительно хочешь стать рыцарем, ты должен разбираться в таких вещах.
- В каких это таких вещах?
- Неужели ты меня не слушал? Вот ведь болван! Я совершенно задаром даю тебе знания, в которых ты так нуждаешься, а ты в это самое время блуждаешь в облаках!
Гайс, конечно, мог бы возразить, что блуждал он вовсе не в облаках, а между упругими бедрами Кэтти, и с удовольствием поблуждал бы там еще раз, но, понимая, чем это для него чревато, предпочел держать язык за зубами и внимал.
- Так вот, сообщаю тебе еще раз. Тот человек в углу, о котором мы говорим, действительно носит на себе льва. Но это еще не значит, что он Ланнистер. Это - Робб Рейн, глава дома Рейнов. Рейны - вассалы Ланнистеров и носят на себе алого льва, а не золотого.
- Не больно-то у них богатое воображение.
- Что сказать, тщеславие вообще не оригинально. Мой отец, вот, имел дурное обыкновение называть абсолютно каждого щенка мужского пола Балерионом. Но мы, пожалуй, рискуем отклониться от главного вопроса, который меня сейчас интересует.
Гайс напрягся. Когда у него не оставалось иного выбора, он был готов поломать голову над загадками, которые Курин задавал ему в бессчетном количестве, ибо верил, что это закаляет его ум, также как регулярная муштра лорда Тарли в свое время закалила его тело. Он даже надеялся, что со временем его ум окрепнет настолько, что он сможет решить одну из этих самых загадок.
- И в чем же состоит этот вопрос?
- А вопрос, мой несмышленный друг, состоит в следующем: что лорд Рейн, один из богатейших и влиятельнейших людей в Вестероссе, делает в занюханном трактире на окраине города?
- Насколько я вижу, - Гайс явно не понимал интереса Курина, - ест пряные колбаски и запивает их элем.
- Но почему именно здесь? Есть много мест в Ланниспорте, где и еда, и обслуга куда лучше. Не говоря уж о публике. И где его присутствие не будет так сильно бросаться в глаза.
- Может он там задыхается от сладкого воздуха успеха! - поленившись посмеяться, Гайс крякнул, - вот он и пришёл сюда, посмотреть на немытую чернь и, вспоминая о нас в хмурые дни своей жизни, улыбаться, понимая, что дела его не так уж и плохи.
- А ты выложился по-полной, не так ли? - усмехнулся Курин, удивившись столь неожиданно красноречивой тираде от человека, наличие мозга у которого все еще являлось спорным вопросом для мейстера. Гайс хоть и выглядел простак-простаком, но обладал крайне подвешенным языком для человека своего положения.
- Я не знаю, почему тебе это интересно, приятель. Обычно тебе интересно все что ни попадя, я и не задаю вопросов. Только жду со дня на день, когда твоя увесистая голова наконец переполнится и лопнет.
- Не раньше, чем твоя – отвалится за ненадобностью. Знаешь, чем занимаются лорды в замках, когда собираются на пирах? Как правило, обсуждают свои дела. Насколько мне известно, лорд Дамон Ланнистер нынче остановился в Ланниспорте у своего двоюродного брата. И многие другие лорды Западных земель на той неделе были здесь. Они обсуждали одно крайне важное дело, насколько ты понимаешь.
- Да, ты рассказывал о грядущей войне.
- Верно. И, если я правильно понимаю, судя по разговорам, что ведут солдаты в городе, Ланнистер и его вассалы не намерены поддерживать восстание Черного Пламени, равно как и подавлять его. Они придержатся нейтралитета. Но, возможно, на совете, который созвал лорд Дамон, мнения оказались не столь единодушны. Лорд Ланнистер остался гостить у своего кузена, и, если верить септону, которого я лечил позавчера, хозяин Утеса пробудет тут всю неделю. Лорды Тарбэк и Вестерлинг также присоединятся к нему. И многие другие лорды, раз уж так много их рыцарей шляются ночами по городу. Как ты помнишь, именно к дому Леффордов принадлежал рыцарь, который пару дней назад тебя перепил.
- Это не его заслуга! Ему крупно повезло, что я в тот вечер обожрался свининой, что несколько ослабило мой желудок!
Продолжение следует.