Комиссия Минкульта Украины пришла выгонять Православный монастырь из Лавры. По словам представителя Комиссии, им поручено заходить в помещения, составлять опись находящегося там имущества, а затем закрывать и опечатывать помещения. По сути это и есть закрытие монастыря и выдворение монастырской братии. Первая попытка 30 марта была неудачной. Большое число верующих вместе с монахами встали на защиту Святой обители и не позволили членам Комиссии туда войти. Комиссия обещала вернуться, возможно вместе с полицией (вооружённые силовики уже заходили на территорию Лавры). На следующий день, 31 марта, всё повторилось.
Происходящее пытаются представить как следствие неправильного поведения России, как справедливую реакцию украинских "патриотов" на текущие события. Но ведь захваты Православных храмов с изгнанием священников и верующих начались на Украине намного раньше. Активность раскольнических структур и настойчивые попытки заменить этими структурами каноническую Церковь отчётливо заметны с 2014 года, да и прежде нечто подобное наблюдалось - с 1991 года, от начала украинской "незалежности".
В феврале 2014 (примерно 22 февраля), когда президент Янукович уступил давлению Евромайдана и законные власти разбежались - в тот день или в ту ночь киевские верующие, монахи, церковные служители собрались и столпились у входа в Киево-Печерскую Лавру, чтобы защитить Святыню от нападения майданщиков. На тот момент Россия никуда не заходила, ничего не забирала и даже не успела официально отреагировать на украинский переворот. Но уже тогда людям было понятно, что новая власть придёт захватывать Лавру. И вот 30 марта 2023 года захватчики пришли, под видом Комиссии по описи имущества от Министерства культуры, с вооружённой полицией во втором эшелоне.
Этот захват был запланирован и готовился давно, независимо от поведения России. Помешать захвату должны были не российские власти, а граждане Украины, которые в 1991 году по заявленной на референдуме народной воле получили свою независимую страну Украину в своё полное распоряжение. Именно украинские граждане должны были устанавливать у себя такую власть, которая не будет подавлять и раскалывать их Церковь и не станет отбирать у них Лавру. Нужно было на активность нездоровых и враждебных элементов отвечать активностью здоровой части украинского общества. Надо было выбирать таких руководителей Украины, которые способны в решающий момент проявить свою решимость, отразить нападение, защитить страну и людей.
Сама Церковь должна была своевременно выступить с активной позицией в отношении тех событий, которые привели к сегодняшним результатам. Однако Церковь предпочла уступки, потакание мирским настроениям, подстраивание под суетные перемены. Начали со смены названия Церкви с "Русской" на "Украинскую", продолжили последовательным отмежеванием от Московского патриархата, дошли до отказа поминать Патриарха Московского на церковных службах. Всячески показывали действующей власти свою лояльность и даже поддержку. Однако никакие уступки не могли изменить намерения гонителей Церкви, и разве церковные иерархи не понимали этого изначально? Неужели таким приспособленчеством, без борьбы, рассчитывали спастись?
И вот теперь, у последней черты, уже в стенах Киево-Печерской Лавры, служители Церкви всё-таки решились на активное сопротивление. Наместник Киево-Печерской Лавры митрополит Павел предъявил украинским властям и президенту суровое обращение:
- "Господин президент! Говорю вам и вашей своре, что наши слёзы не упадут на землю, они упадут вам на голову. Вы думаете, что, войдя во власть на наших спинах, вы можете так поступать? Господь не простит ни вам, ни вашей семье! Потому что сегодня 220 человек братии выброшены вами на улицу. Потому что вы не смогли принять митрополита Киевского Онуфрия с Синодом. Вы не смогли остановить одержимого бешенством, злобой и ненавистью министра культуры – значит, он творит всё с вашего разрешения. Горе вам. Бойтесь!"
Разве нельзя было произнести что-то подобное раньше? Разве обязательно было вслед за государственным отделением Украины от России так же отделять и находящуюся на Украине часть Русской церкви в некую отдельную, самоуправляемую, украинскую? Почему надо было на это соглашаться (тут вопрос и к Московскому Патриархату), почему нельзя было возражать? Разве в украинском государстве Церковь не могла возвысить свой голос столь же решительно, как теперь это делает митрополит Павел? Ведь тогда ещё можно было спасти и Церковь, и Украину, а теперь едва ли возможно удержать то, что ещё осталось.
А что если в результате всех сделанных уступок изменилась уже и сама Церковь? Что если руководство украинской части нашей Церкви утратило какие-то качества (как та соль, потерявшая свою солёность)? Способны ли они теперь по-настоящему отстаивать Православную веру, защищать Святыни, вести верующих ко спасению? Может для того и посланы такие гонения, чтобы Церковь очистилась и исправилась?
Верующие Украины всё это время оборонялись как могли, и теперь встали на защиту Лавры, монастыря и Святынь. Стоят с ними и монахи, и священники. Встал и митрополит Павел, наместник Киево-Печерской Лавры. Ещё возможно увидеть в этой обороне и других высоких иерархов - и они ещё могут сказать властям и миру то, что должны были сказать давно.
Всё-таки Православная церковь на Украине жива: Русская по происхождению во святом крещении, украинская - по современному местонахождению. Даже если ей не удастся сейчас удержать монастыри и Лавры, она может спастись как часть Русской Православной Церкви и сохраниться во всяких будущих обстоятельствах. Обстоятельства переменчивы, государства появляются и исчезают, названия и границы государств меняются, а Церковь остаётся.