"МТО ВС РФ № 3 2023 Г."
#мто@ric_mil_ru
Уходящие годы стирают в памяти многие детали ушедших событий, но иногда воспоминания оживают и предстают перед нами опять и опять…
В 2019 году на экраны вышел художественный телевизионный мини-сериал «Чернобыль» (англ. Chernobyl), созданный американским телеканалом HBO совместно с британской телесетью Sky. Он был посвящен аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году и ликвидации ее последствий, а также расследованию причин, приведших к ней. Лента получила признание у многих критиков и имела множество откликов от непосредственных участников ликвидации аварии. Автору этих строк также пришлось быть свидетелем тех трагических событий. И сегодня очень бы хотелось поделиться с читателем своими воспоминаниями.
Апрель 1986 года. Совсем недавно я сдал должность заместителя командующего войсками Сибирского военного округа по тылу и был назначен на аналогичную должность в Киевский военный округ (КВО). Хотелось поскорее вникнуть в дела, и я работал без выходных.
Конец апреля, яркое теплое солнце, распускались знаменитые киевские каштаны, природа была наполнена благодатью и умиротворением. После многих лет службы в Забайкалье и Сибири я впервые ощущал прелести украинской весны. 26 апреля ровно в 8 утра дежурный по штабу тыла доложил, что в войсках все без происшествий, но только что-то случилось в Чернобыле. Но, поскольку там воинских частей не было, я не придал этому сообщению никакого значения, мало ли где что случается. Да не тут-то было… Через 5 минут позвонил первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Васильевич Щербицкий. Он начал разговор с вопроса:
– Сколько в округе палаток?
Тут пришло понимание, что случилось что-то неординарное, раз уж звонит руководитель такого ранга. Все базовые цифры по видам снабжения я старался держать в памяти, это меня часто выручало в принятии решений. На тот момент округ имел в наличии 10 тыс. лагерных 10-местных палаток, разбросанных по всем 22 дивизиям округа. Где-то было 200, где-то 300 палаток для обеспечения текущих выходов в поле на учения, и только в 17-й танковой дивизии в Кривом Роге было сосредоточено 3 тыс. палаток, и я назвал эту цифру.
– Мало, очень мало! Встал вопрос об эвакуации города Припять с населением 50 тысяч человек. А что еще есть? – продолжил разговор Щербицкий.
– На особый период в НЗ имеются палатки унитарно-санитарные барачные (УСБ), каждая на 40 человек.
– Вот то, что нужно. Надо к вечеру в поселок Иванков подать 2 тысячи этих палаток, – обрадовался он.
– Владимир Васильевич, – отвечаю, – не могу – это НЗ на особый период, только с разрешения Генерального штаба.
– Будет тебе разрешение, жди.
В 8:10 звонок. На связи начальник Генштаба Вооруженных Сил СССР Маршал Советского Союза Сергей Фёдорович Ахромеев.
– Сколько в округе палаток?
Я доложил, что в округе в тылу три УГБ (управление госпитальных баз) на особый период. В каждом – 31 военно-полевой госпиталь, и в НЗ имеется 2 тыс. палаток УСБ.
– Две тысячи палаток к 18:00 подать в Иванков и передать местным властям. И еще, разрешаю все виды материальных средств тыла округа использовать для нужд по ликвидации аварии. Скоро будут прибывать войска, кроме них, приедут специалисты из других министерств – обеспечивать всех. Это трагедия для всего государства, кошелек все равно один, это трагедия общая.
– Есть, понял, только прошу дать письменную директиву Генштаба, – попросил я.
– Будет тебе директива.
Киевский военный округ был вторым стратегическим эшелоном Вооруженных Сил страны и готов был отмобилизовать более миллиона человек на особый период. На объектах округа содержались запасы материальных средств на эту группировку на окружных базах, складах и в тыловых частях, коих в округе было 212. Таким образом, округ располагал необходимыми количествами продовольствия, горючего, ракетного топлива, обмундирования, медицинского имущества и прочих средств. Кроме того, КВО имел в своем распоряжении автомобильные, дорожные, трубопроводные подразделения с набором всей техники по штатам военного времени.
Надо было срочно действовать, времени было в обрез, счет пошел на часы. Командующий и начальник штаба были на дачах, на объяснения времени не было. Вызвал по тревоге офицеров штаба тыла и начальников всех тыловых служб. Позвонил дежурному по ВВС округа и приказал подготовить транспортник в Днепропетровске для перевозки палаток, с посадкой на киевском аэродроме местного значения Жуляны.
Поднял по тревоге УГБ в Днепропетровске и Белой Церкви, в готовности отгрузить в транспорт по тысяче палаток УСБ.
По прибытии офицеров штаба приказал организовать круглосуточное дежурство в штабе тыла и службах тыла. Базы снабжения в готовности перевести на круглосуточную работу по выдаче материальных средств. Командам автобата выделить по взводу КамАЗов для перевозки палаток с аэродрома Жуляны и Белой Церкви. Моему заму, генерал-майору А.Д. Лопатину – организовать погрузку палаток в транспорт и к 18:00 доставить груз в Иванков, сдать властям, получив расписку о приеме. Механизм тыла потихоньку начал набирать обороты.
Для меня встал вопрос: а где же мое место в этом деле? Из Киева ведь ничего не увидишь… Тогда было принято решение самому отправиться на рекогносцировку. Командир любого звена, не имея данных о противнике, не может принять решение – то ли наступать, то ли обороняться. Дал команду подготовить три полевые кухни с полным набором продуктов, шестерых поваров и трех толковых прапорщиков из окружной школы поваров, один топливозаправщик, одну водовозку, одну штабную машину МШ, один КамАЗ загрузить 5 тыс. сухих пайков. С собой решил взять начальника медслужбы округа генерал-майора В.И. Фадеева, полковника Цыганка – начальника радиационной службы тыла, с приборами разведки, и капитана Смирнова из продслужбы.
В середине дня генерал Лопатин доложил, что груз принял и движется с ним в Иванков, а в 19:00 палатки сгрузили в клубе Иванкова. Я попросил генерала вернуться, остаться в округе за меня, сам в ночь двинулся на Чернобыльскую АЭС и уже за полночь расположился неподалеку от нее.
Утром встретился с секретарем райкома Чернобыля, тот спросил, не помню ли я его. Точно, вспомнил, в бытность начальником тыла полка пришлось строить хозспособом солдатскую столовую, и мне нужен был знающий строитель. Среди солдат срочной службы подыскал двухгодичника со строительным образованием, для него практика – для меня качество. Но вспоминать было некогда… Он рассказал, что получил приказ на эвакуацию населения района, ждет автобусы, а сам загружает в транспорт архивы райкома партии.
Где-то к вечеру появилась большая группа шахтеров во главе с Министром угольной промышленности СССР Михаилом Ивановичем Щадовым, им предстояло пробивать тоннели под реактор. Город был уже пуст, магазины и столовые не работали. Вот тут-то и пригодился мой мобильный резерв. Прямо в центре на базарной площади развернули кухню, и шахтеры, стоя у базарных прилавков, уплетали солдатскую кашу вместе с министром.
28 апреля начальник штаба округа генерал-лейтенант Михаил Николаевич Калинин передал приказ командующего генерал-полковника Владимира Васильевича Осипова – в районе деревни Лелёв развернуть палаточный городок на 2,5 тыс. человек и встретить отмобилизованную 25 брхз КВО. Поехал к этой деревушке, подыскал место и проверил фон. Ого, совсем не слабо – 380 Р/час – превышение нормы в 40 раз. Если пару месяцев постоять на этом фоне, то бригаду можно уже будет убирать за превышение дозовой нормы в 25 Р/час. Начал колесить вокруг Чернобыля, искать приемлемое место и западнее нашел поле с уровнем 60 Р/час. Ну что ж, это уже терпимо.
В тот же день командующий прислал мне в помощь 200 курсантов учебной дивизии. Они прибыли в спешке, даже без кухни – и опять пригодились мои «подстраховки».
Прошла эвакуация Припяти, никто даже и не подумал разворачивать палаточные лагеря, и 2 тыс. палаток, как божий дар, оказались у меня под рукой. Чтобы развернуть УСБ, надо немало потрудиться. Солдатики, выбиваясь из сил, за сутки поставили 150 палаток на всю бригаду. Пацанам дали отбой, устали они очень – молодцы. Самому ночью не спалось, что-то было тревожно, в 4:00 утра замерил фон и не поверил своим глазам – ДП-5 показал 360 Р/час. А это уже неприемлемо, а значит, надо было менять дислокацию. Опять в машину, и где-то к 7:00 утра в деревне Ораное нашел подходящее клеверное поле и замерил фон. Ну вот, уже легче – 60 Р/час.
Поднял уставшую команду и, как это было ни больно, приказал свернуть лагерь. Старший командир курсантов полковник Скворцов смотрел на меня как на идиота.
– Полковник, – обратился к нему, – мы сейчас как на войне, противник наступает, сильнее нас, надо отступать, – и объяснил ему обстановку.
Что же случилось за ночь? Ветер, который вначале дул в сторону Киева, поменял направление с северного на западное. Благодаря этому многомиллионный Киев был спасен, а вся восточная братская Белоруссия была изрядно заражена. Неспроста у Пушкина говорится: «Ветер, ветер, ты могуч»...
30 апреля прибыла оперативная группа округа и разместилась в здании исполкома.
1 мая поступил звонок, что на территории станции какая-то неразбериха, но точно сказать не могут, надо съездить и разобраться в ситуации. Выехал, по дороге запросил фоновую обстановку в опергруппе, и меня заверили, что терпимо, около одного рентгена. Как так? Решил перепроверить. Остановился на перекрестке, налево – 5 км до Припяти, прямо – промзона с огромными запасами материальных средств для строительства пятого и шестого энергоблоков, направо – ЧАЭС. ДП-5 показал один рентген. Через 2 км остановился снова, замерил – на приборе 180 Р/ч.
– Дави на газ! – обратился к водителю. Метров через 500 прибор успокоился и показал один рентген. Мы просто попали в выброс радиоактивных элементов. Через неделю лес на том месте стал бронзовым, и его называли потом «рыжим». Прибыл на станцию – передо мной жерло разваленного энергоблока, в 300 метрах от блока – здание управления. Зашел. Передо мной широкий лестничный пролет, спустился и прошел в огромный светлый зал, в котором на раскладушках лежало с полсотни спортивного вида молодцов в одних белых плавках.
– Где старший? – спросил я крайнего молодца.
– Там! – показал он рукой на дверь.
Открыл дверь, из-за стола поднялся крепыш, тоже в одних плавках, и представился:
– Я полковник Долгополов, начальник охраны станции. Команды убывать нет, а продовольствие кончилось. Могли бы вы помочь, посодействовать?
И еще полковник поведал, что охрана станций подчиняется КГБ. Он сам уже 20 лет в этой системе, всякое бывало, но такое на его веку впервые. Я пообещал подвозить пищу раз в день, а уж разогреть они сами смогут.
Вместе мы прошли на второй этаж, где располагалась чудесная, как из сказки, моечная. Персонал станции, приходя на работу, снимал свою одежду, мылся, а на выходе получал спецодежду – куртку и брюки из прекрасной белой джинсы.
– Возьми сколько хочешь, – и полковник показал на аккуратные стопки этой одежды. Не отказался от предложенного, сразу могу сказать, что она очень пригодилась в жаркое время. Многие тогда с завистью спрашивали, где взял, а я, улыбаясь, отвечал, что на станции этого добра на всех хватит. Но что-то желающих не нашлось, ведь на тот момент никаких работ по герметизации не проводилось.
Но вернемся опять в 1 мая 1986 года. На станцию Вильча поступил эшелон с цементом, и собранные с округи полста цементовозов начали его завозить на станцию. Перемешав с водой цементную смесь с помощью гусака, с огромной высоты заливали в разлом реактора. Помогали как могли, поставили одну кухню на станции – для водителей, работающих круглые сутки. Тем самым выполнялся приказ маршала Ахромеева – всех, кто в зоне, обеспечивать, вне зависимости, какое ведомство они представляют.
2 мая рано утром прибыла отмобилизованная 25 брхз КВО. Бригаду уже ждал обустроенный курсантами учебной дивизии лагерь. Для комбрига это стало царским подарком. Ведь самое тяжелое на первом этапе – обустройство, от него зависит вся последующая работа.
Итак, прибыли первые 2,5 тыс. ликвидаторов и две сотни спецмашин. Здесь же, в деревне Ораное, были развернуты два десятка палаток УСБ и организована база тыла с вызванными офицерами штаба тыла и всех служб снабжения. Мыслил так – Киев далеко, а здесь все должно быть под рукой.
Одновременно обследовав сельскую школу, понял, что она в очень приличном состоянии, и 3 мая на ее базе был развернут первый военный госпиталь на 100 коек.
Оперативную группу Центра возглавлял заместитель председателя Совета Министров СССР Борис Евдокимович Щербина, славившийся жесткой политикой. 2 мая в Чернобыль были вызваны 50 союзных министров, где каждое министерство получило свое направление в ликвидации последствий аварии. Мне Щербина приказал накормить всю делегацию. Напротив здания горисполкома, занятого опергруппой округа, стояло двухэтажное здание эвакуированного райкома партии. На первом этаже в огромном зале располагалась библиотека, вдоль стен стояли стеллажи с многочисленными томами классиков марксизма-ленинизма. Через час мои доблестные курсанты вынесли все содержимое в расположенный под окнами палисадник, рядом поставили кухню, и столовая была готова. Где-то к концу рабочего дня прибыли на обед получившие задачу министры. Зайдя в зал, я увидел, как эти наделенные большой властью лица дружно скребли алюминиевыми ложками солдатскую кашу с тушенкой.
– Как вам солдатский обед? – обратился я к обедающим.
– Отлично, давно ничего подобного не пробовали, – услышал дружный ответ министров. Да оно и понятно, другого-то выбора не было.
Маленький эпизод. В Чернобыле были собраны лучшие научные силы страны. Все, что там произошло, случилось впервые. Много было всяких советов, в частности кто-то предложил накрывать крыши зданий листовым свинцом толщиной 8 мм для уменьшения излучения от построек. В промышленности такого проката не было. Ну раз надо, то надо, и уже через 3 дня два Ила-76 разгрузили на аэродроме 80 т свинцового проката, а автобат все это добро доставил в Чернобыль. В результате выяснилось, что мы малость погорячились, прокат оказался не нужен. Но, как говорит мудрая русская поговорка, что ни делается – все к лучшему, и этот лист в короткий срок разошелся по всем машинам. Водители сворачивали его в четыре слоя и клали под заднее, простите, место. Все материалы имеют коэффициент ослабления радиоактивного излучения, и самый большой – у свинца, 1 см давал ослабление в 4 раза. Мой водитель Володя первым приспособил к делу этот свинцовый прокат. Не хочу хвалиться, но я в свое время окончил три военно-учебных заведения, и кое-чему меня там научили. Сдавая экзамены по кафедре ЗОМП (защита от оружия массового поражения), никогда не думал, что эти знания могут пригодиться в реальности. Ан нет, в жизни всякое бывает, а посему лишними никакие знания не бывают. Как говорится, запас карман не трет. Я в этом убедился.
Продолжение: https://mto.ric.mil.ru/Stati/item/479606/