Старичок за кафедрой, казалось, вообще забыл о нас. Он, все еще улыбаясь, собрал свои вещи, положил очки в кружку на столе и молча покинул аудиторию.
Адепты, глядя на это, посмеивались, пожимали плечами и крутили пальцами у виска. Я же напряженно обдумывал то, что никогда раньше не приходило мне в голову.
Магия! В жизнь нашей семьи вмешалась магия. Могло ли такое быть? Да запросто! Среди нас волшебников не было, но это же не значит, что магия оставит нас в покое. И потом… Мы-то с папой и мамой магами не были совершенно точно, а вот Вэйлин... Разве можно быть в этом уверенным?
Откуда он появился так вовремя, этот ребенок? То, что он мне никакой не братик, повзрослев, я понимал очень четко. Но почему когда-то я так легко поверил в это? Да потому что мне приснился сон!
Сон был яркий и запоминающийся. Кто-то позаботился о том, чтобы я был готов найти ребенка и поверить! А ведь это же магия! А его способности к музыке? Может, они тоже магического происхождения?
А вот украли его как раз-таки по законам психологии. Образ простоватого парня, общение «на равных», добрая смирная лошадка. Здорово нас привели. Как по учебнику! У нас не было ни единого шанса! Где же ты, братишка? Жив ли? Узнаешь ли меня, если случайно встретишь?
После академии я открыл свой собственный кабинет психологической помощи. Клиентов по началу было мало, и я бы, возможно, не справился, если бы не отец. Он тогда очень помог мне с деньгами. Я пытался отказаться, но папа признался, что всю жизнь чувствует вину за маму. За то, что не смог дать ей денег на воплощение ее мечты - открытие собственной балетной школы.
- Может, если бы деньги нашлись, то все пошло бы по-другому, - грустно говорил он.
И теперь отец очень хотел, чтобы хоть я воплотил свои мечты в жизнь. Мне нечего было возразить. Я тоже хотел, чтобы отец был счастлив. Чтобы та боль, которую он носил в себе, утихла.
Моя работа по-настоящему увлекала меня. Я помогал детям, над которыми издевались одноклассники. Тем, кто пережил насилие, тем, кто никак не мог адаптироваться в коллективе или страдал разными фобиями. И в каждом очередном ребенке видел себя.
Разговаривая с несчастными женщинами, не реализовавшимися в жизни, недооцененными в семье, не умеющими выстроить личную жизнь, я все время вспоминала о маме. Ей помочь я уже не смогу, но…
Мужчины ко мне приходили редко и долго в клиентах не задерживались. Видимо, им не нравились мои методы работы и темы, которое я поднимал. Некоторые сразу честно признавались, что им проще найти мага и купить артефакт для успеха в бизнесе.
С самого начала своей работы я очень тесно сотрудничал с дознавателями. Консультировал попавших в беду людей, иногда присутствовал на допросах и высказывал свое мнение о поведении подозреваемых. Хоть, разумеется, менталисты были в таких ситуациях куда более эффективны, но на их присутствие требовалось особое разрешение. Меня же можно было привлекать, ни у кого не спрашивая. И, конечно же, у меня завелось много дружков среди дознавателей.
Однажды в баре, за кружкой очередного пойла, я вскользь услышал про «Дело о похищении подростков». Я вцепился в ребят как клещ, и вытянул у них все, что они знали. Ребята не особо запирались и выдали мне, как своему человеку, что подростки пропадают уже давно. В основном из бедных семей, конечно.
Там, где это происходит, часто воруют лошадей. Дознаватели предполагают, что подростков заманивают предложением покататься. Согласно этой версии, отслеживали всех, кто имел дело с лошадьми и часто перемещаться с места на место. А также тех, кто уже был пойман на воровстве.
Таким образом, вышли на одну крупную преступную шайку. Ее-то сейчас и разрабатывают. Но людей на это дело не выделяют, а все расследование подмял под себя один противный тип по кличке Малиновые уши. (Тут мы все хором принялись хохотать. Выпивка давала знать о себе). Ну и ребята толком ничего про шайку не знают. Известно только, что самый главный там Фрин, но его никто не видел. А сподручным у него Черный Колль. Его как раз все знают, но не берут, потому что надеются выйти на хозяина.
- Так, может, арестовать его и выбить все что надо? Пригласить менталиста?
Ребята переглянулись, - Чтоб ты еще чего-то в этом деле понимал, психолог, - последние прозвучало весьма презрительно. - А если мы его возьмем, а он и не знает ничего толком? А? Что тогда делать? Все сначала начинать? Нет, так дела не делаются.