Сегодня уже трудно в деталях воссоздать то, что случилось 30 марта 1613 года в лесах и болотах под Костромой во время русско-польской войны. Зато почти точно известно, что произошло 14 февраля 1942 года у деревни Малкино в Псковской области во время Великой Отечественной войны.
Сегодня уже трудно в деталях воссоздать то, что случилось 30 марта 1613 года в лесах и болотах под Костромой во время русско-польской войны. Зато почти точно известно, что произошло 14 февраля 1942 года у деревни Малкино в Псковской области во время Великой Отечественной войны.
410 лет назад крестьянина (по некоторым данным, старосту) села Домнино Костромского уезда старика Ивана Сусанина польские оккупанты заставили послужить им проводником и вывести к месту, где прятался будущий первый царь из династии Романовых, юный Михаил Федорович.
Сусанин долго водил поляков по болотам, завел их в непроходимые топи и был зверски ими замучен, когда те поняли, что нашли в лесах мучительную смерть.
В 1942 году та же картина повторилась с Матвеем Кузьмичом Кузьминым, крестьянином деревни Куракино на Псковщине, занятой гитлеровцами, которые захотели, чтобы дед, хорошо знающий местные леса и болота, вывел их в тыл частям Красной армии.
83-летний Матвей Кузьмин согласился. Но перед этим послал своего внука к красноармейцам — предупредить об опасности и назначить место засады. И когда через сутки дед вывел батальон немецкой горнострелковой дивизии к Малкинским высотам в районе деревень Макоедово, Малкино и Першино, оккупанты попали под пулеметный огонь и понесли большие потери — более 50 убитых и 20 пленными.
Но самого Кузьмина застрелил немецкий командир.
Известно и то, что было потом. Оба подвига стали символом подлинно народной борьбы с захватчиками и верности своей стране.
Причем история Ивана Сусанина претерпела серьезные корректировки в интерпретации подвига. Ставший царем Михаил Романов освободил родичей погибшего (его дочь и зятя с потомством) от крепостничества и уплаты податей и потом эта милость только продлевалась следующими венценосными Романовыми — «за службу к нам и за кровь, и за терпение...»
В 1767 году императрица Екатерина II, серьезно занимавшаяся «углублением и русификацией» российской же истории, посетила Кострому и там положила начало официальной традиции: упоминать Сусанина как спасителя Михаила — основателя династии Романовых. И как идеал народной доблести и самопожертвования.
Это как бы делало династию «всенародно любимой», подчеркивало ее связь с народом.
В царствование Николая I прославление Сусанина приобрело официальный характер и стало одним из проявлений государственной политики и идеально вписалось в идеологическую формулу и доктрину «Православие, самодержавие, народность».
В 1836 году композитор Михаил Глинка написал оперу «Иван Сусанин» со вторым названием «Смерь за царя». Сам же император якобы дал ей новое название — «Жизнь за царя».
А набирающий популярность гениальный писатель Николай Гоголь тогда же искренне написал: «Ни один царский дом не начинался так необыкновенно, как начался дом Романовых. Его начало было уже подвиг любви. Последний и низший подданный в государстве принес и положил свою жизнь для того, чтобы дать нам царя, и сею чистою жертвою связал уже неразрывно государя с подданным».
Весь XIX век вокруг Сусанина велись жаркие споры между государственниками-охранителями и либералами. Причем первые посвятили личности и подвигу Сусанина целый ряд опер, стихотворений, дум, драм, повестей, рассказов, живописных и графических произведений, многие из которых стали классическими. А вторые привычно и цинично опускались до откровенных спекуляций, манипуляций и конъюнктурной лжи.
Договорились даже до того, что никакого подвига не было, а Сусанина замучили простые казаки-разбойники, которых тогда много шатало по лесам в разбойном промысле. А если подвиг и был, то совершил его крепостной дворян Шестовых, из которых и происходила мать царя Михаила — Ксения Шестова, тогда уже инокиня Марфа.
А значит, какой же это, мол, подвиг если холоп, раздавленный самодержавным деспотизмом и крепостничеством, просто боялся...
При большевиках в ХХ веке памятник Сусанину в Костроме снесли: мол, негоже угнетенному крестьянину стоят у подножия обелиска, увенчанного бюстом царя, это-де унизительно для победивших некогда угнетенных классов.
«Прежний памятник оскорблял чувства народа: на мраморной колонне возвышался бюст царя Михаила Романова, а у подножия колонны с выражением рабской покорности сгибалась небольшая фигурка Сусанина», — писали тогда даже путеводители.
Но потом при Иосифе Сталине власти опять понадобился народный герой, жизнь жертвующий за свое Отечество. И Сусанина опять начали возносить, напрочь убирая из его истории линию подвига во имя царя и оставляя только жертвенность во имя Родины.
И сейчас Иван Сусанин по-прежнему человек-пароход, населенный пункт, школа, предприятие, улица... В Костроме на Сусанинской площади стоит новый памятник, а в области есть Сусанинский район, потому что райцентр Молвитино переименован в Сусанино.
Матвею Кузьмину сначала повезло меньше. О его подвиге написала газета «Правда», военкор и писатель Борис Полевой сочинил о нем рассказ, вошедший в школьную программу.
Но старейшим по дате рождения Героем Советского Союза (83 года на момент совершения подвига) Великой Отечественной войны он стали лишь в 1965 году, когда, наверное, стихли и стали менее значимыми дурацкие претензии к социальным «минусам» в биографии героя.
Кузьмин родился за три года от отмены крепостного права в Российской империи, крепостным, следовательно, не был и ненависти к царям явно не испытывал. А вот к победившей советской власти и наступившей потом коллективизации у него вопросы наверняка были.
Но, видимо, возраст не позволил активно всему этому сопротивляться и не попасть под репрессии за несогласие, и Матвей Кузьмич Великую Отечественную войну встретил крестьянином-единоличником. В колхозе «Рассвет» он не состоял и жил охотой и рыбной ловлей на его территории.
Классово правильные односельчане считали его «контриком» и за нелюдимый характер называли Бирюком.
Но когда на его родную землю пришли немцы, а его самого с семьей из родного дома поперли в сарай (жилье занял немецкий комендант), все и было решено.
За помощь немцам в борьбе с Красной армией Кузьмину было были деньги, муки, керосин, а также охотничье ружье марки Зауэр «Три кольца». И он согласился, но повел оккупантов на красноармейские пули. И погиб.
Хотя обычной боевой славой и памятью он все же не был обделен. Ему посвящали свои произведения писатели, поэты, скульпторы. А потом именем Героя Советского Союза Матвея Кузьмина были названы улицы и школы во многих городах СССР, а также советский (а теперь российский) траулер.
И еще в 1944 году в Москве на одной из платформ станционного зала станции метро «Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина» (ныне «Партизанская») Матвею Кузьмину был установлен памятник работы его тезки и трижды лауреата Сталинской премии Матвея Манизера.
Есть памятник и в Великих Луках на могиле героя. А на месте подвига у деревни Малкино, на «Малкинской высоте», установлен обелиск.
Под скульптурным же изображением Кузьмина на станции метро «Партизанская» указано, что он повторил подвиг Ивана Сусанина.
История народного подвига нашла свое продолжение и таким образом как бы зациклилась в назидание потомкам таких двух разных людей, не пожалевших жизни за Родину. И в этом, если хотите, и есть, может быть, высшая историческая справедливость и правда жизни.
Одинаковый подвиг, высокий и жертвенный, совершали люди, казалось бы, к этому не расположенные, уже в возрасте, как сейчас говорят, не продвинутые: один — подневольный холоп, другой — недовольный властью. Но служили-то они, помимо своих обид и кроме прочего, еще и Родине. Причем мало говорили об этом, а делали.
Это и вознесло их на недосягаемую высоту, кто бы и что бы об этом ни говорил. Потому что на поляне в Костромской области, где было болото, куда Сусанин, по преданию, завел поляков, археологи позднее наши 40 крестиков католических, а один православный — надрубленный сабельным ударом.
Может, и не сусанинские это памятники, но как красиво и символично!