«Странным образом духом пассивного ожидания неизбежного конца проникнут … фильм Микеланджело Антониони «Профессия: репортер»
Английский журналист, работающий для телевидения, Дэвид Локк (Дж. Николсон) оказывается на постоялом дворе затерянного в Сахаре оазиса. Он пребывает в состоянии глубочайшей депрессии, разочарованный в семье, в работе, а главное, в самом себе. В соседней комнате остановился торговец Дэвид Робертсон, который, страдая сердечной болезнью, внезапно умирает. Локк, надеясь вновь обрести вкус к жизни, заняв в ней чужое место, обменивает свои документы на документы умершего. Мнимый Локк похоронен в пустыне. Мнимый Робертсон уезжает в поисках новой жизни.
Вскоре он, однако, убеждается, что сменить документы еще не значит изменить себя. Локк обнаруживает, что товар, который поставлял Робертсон в Африку, — это оружие, предназначавшееся для партизанского движения, — дело сложное и опасное, к которому он совершенно не приспособлен и которое интересует его еще меньше, чем прошлая работа журналиста. Тем более, что его разыскивает жена, у которой обстоятельства мнимой смерти мужа вызывают подозрение. Одновременно по его пятам следуют наемные убийцы, принимающие Локка за торговца оружием Робертсона. И тогда Локк-Робертсон понимает бессмысленность своей попытки вернуться к жизни. Он останавливается в заброшенной испанской деревушке и обреченно ждет, когда его настигнут убийцы.
Нельзя не отметить мастерство, с которым сделан фильм Антониони. Режиссер умышленно избегает эффектных сцен, сосредоточивая внимание зрителя на психологической стороне драмы. В то время, когда убийцы проникают в комнату гостиницы и расправляются с Локком, на экране показывается пустынная площадь испанской деревушки. Сцена эта длится семь минут. Семь минут зал не шелохнется, находясь в состоянии величайшего напряжения, хотя судьба героя ясна всем чуть ли не с самого начала картины.
Обращение таких мастеров, как Висконти и Антониони, к родственным по духу сюжетам не случайно. Их фильмы отражают определенную сторону жизни западного мира — не только неспособность, но и неверие в возможность выжить, спастись. Что же касается тех, кто активно борется за новую жизнь, то эта тема еще ждет своего глубокого воплощения в современном итальянском кинематографе» (Николай Прожогин. Итальянская панорама // Советский экран. 1975. № 13. С. 15).
