Знаменитому актёру, заслуженному артисту России Петру Зайченко 1 апреля исполнилось бы 80 лет. Но не исполнится — он ушёл от нас 75-летним…
Сверкнул болидом в высших кино-сферах
Не буду записываться к нему в друзья — их и без меня достаточно. Но много лет нас связывали добрые личные отношения, скреплённые совместными, скажем так, застольными заседаниями, которые мы оба ценили не за сам процесс (хотя и за него — тоже), а больше за сопутствующие споры, обмен мыслями — словом, за общение.
Вот этот чудный автопортрет Петра, кстати, был сотворён во время одного из таких общений. Помню, я искренне похвалил его игру в фильме «Такси-блюз», он размяк, взял мой блокнот, ручкой быстро почеркал в нём и вручил маленький шедевр. Истово берегу его — даже сохранившиеся на рисунке пятна от чего-то пролитого дороги как память.
Знакомство наше началось в начале 80-х годов прошлого (какой кошмар!) века. Время было неуверенное, начавшаяся, не к ночи будь помянута, перестройка вначале добавила светлой надежды, но тут же окунула в беспросвет.
А у Петра пошла его жизнь в искусстве. В 1983 году замечательный режиссёр Вадим Абдрашитов пригласил его на съёмки своего фильма «Парад планет». Он оказался в созвездии прекрасных актёров: Олега Борисова, Сергея Шакурова, Сергея Никоненко, Алексея Жаркова, других столпов советского кино.
Кадр из фильма "Парад планет"
И отнюдь не затерялся среди них, сверкнул ярким болидом. Но, в отличие от своего космического собрата, не рухнул с небес, остался в высших кино-сферах. Играл до самого своего ухода, снимался у лучших мастеров, киноактёрский список его насчитывает без малого шесть десятков ролей, за некоторые получены престижные премии и награды.
Был своим в доску
И вот что примечательно. Ведь он был самая настоящая звезда, делавшая честь региону, который представлял. Но в этом самом регионе его долго не хотели замечать.
Ладно, так сказать, простой трудовой народ — в те годы он пребывал в других заботах, больше касавшихся добычи хлеба насущного. Да и Пётр обладал уникальной способностью, везде быть своим. Он почему-то всем казался соседом по лестничной клетке, водителем из ближнего автопарка, фрезеровщиком из другого цеха. Действительно был своим в доску для любого, кто жил своим трудом, потому и не видели в нём кинозвезду.
А вот руководство города и области долго не хотели замечать талантище под боком, потому что больно он был неудобен. Нужной почтительности не проявлял, кланяться не приходил, до просьб не унижался. Кто ж такую звезду будет терпеть? Никто не будет, ясное дело.
И ютился Пётр в своей затурканной квартирке на Семи ветрах, где даже телефона не было долгое время. Столичные режиссёры, чтобы достать нужного им до зарезу актёра, вынуждены были изобретать различные ухищрения для связи с ним.
И изобретали — куда деваться.
Метод вживания в образ
После какой-то очередной командировки забежал он ко мне в редакцию. А его не пустили. Тогда, на излёте Советского Союза, вахту в Доме печати (чаще мы его называли Домом печали) несли строгие милиционеры, охраняя журналистов непонятно от кого и от чего.
Но не пустить самого Петра Зайченко?! Это уж попахивало хамством. Не дождавшись лифта, несусь, сломя голову, вниз с 9 этажа, брызгая каплями пота и праведным гневом на служаку-недотёпу.
Добежал и остолбенел. И понял, что названный служака был вовсе не недотёпа, а очень даже бдительный часовой. На месте Петра Петровича передо мной стоял совершеннейший бомжара с лицом, густо заросшим чёрной жёсткой щетиной, в глазах у него проблескивали жёлтые искры какой-то опасной удали. Помню, прикинул сразу: если такой молодец встретится на дороге, любой прохожий тут же с готовностью отдаст ему бумажник...
Пётр Зайченко в фильме "Гроза над Русью"
Объяснялся колоритный образ просто: Пётр готовился к съемкам в фильме «Гроза над Русью», где играл главную роль — опричника Хомяка. Такой вот метод вживания в образ.
Же не манж па сис жюр
Возвращаясь к фильму «Такси-блюз» — изрядно он нашумел тогда. И не только в СССР. На престижнейшем Международном Каннском кинофестивале лента получила сразу два приза — за лучшую режиссуру и за желание понять конфликты, раздирающие души людей. Такой дубль получился впервые в истории советского кино.
С Петром Мамоновым в фильме "Такси-блюз"
Однако мог быть и третий приз. До последнего момента Зайченко оставался главным претендентом на награду за лучшее исполнение мужской роли. Но затем жюри решило не обижать хозяев фестиваля (рассудив, что русские своё уже получили, им хватит) и присудило приз великолепному французскому актёру Жерару Депардье за роль Сирано де Бержерака.
Пётр отнёсся к данному факту философски. «Депардье — прекрасный актёр», — только и сказал.
Надо сказать, что конкурировать со звёздами Зайченко было не впервой, н не всегда он проигрывал. На ту же роль таксиста претендовали Никита Михалков и Александр Абдулов — светила, что и говорить, первой величины, однако поле боя осталось за волгоградцем.
«Такси-блюз» снимался совместно с французами, и наши кинематографисты остро почувствовали разницу в организации труда. Чёткий, не знающий срывов, график съёмок, никаких тебе загулов осветителей. Даже обед-ужины доставлялись минута в минуту и не из какого-нибудь общепита, а из ресторана «Прага». Словом, было чему поучиться нашим организаторам съёмочного процесса.
Как-то съёмки шли в отделении милиции, там в «обезьяннике» сидел взаправдашний рецидивист, наблюдал, кумекал что-то. Тут нагрянули наши и французские журналисты. И обитателя «обезьянника» понесло на всю Ивановскую. Он затряс решётку, заорал заклинание незабвенного Кисы Воробьянинова: «Же не манж па сис жюр. Я не ел шесть дней!»
Конечно, всё сразу застопорилось. Милиционеры, покачивая «демократизаторами» (если кто не знает, так именовали тогда резиновые дубинки), двинулись было к камере, но, узрев заинтересованные журналистские физиономии и выставленные фотокамеры, застыли на месте.
В переговоры вступил режиссёр фильма интеллигентнейший Павел Лунгин:
— Послушайте, мы делаем свое дело, каждая минута простоя стоит очень дорого.
— А я жрать хочу, — последовал безапелляционный контртезис.
— Подождите часа три, нам привезут обед, и мы вас покормим.
— Нет, сейчас вези обед, а потом снимай.
Пришлось принять ультиматум.
Сколько таких случаев — забавных и поучительных — знал Пётр. А как он их рассказывал!
Государыня жалованье не платит
В 1998 году Зайченко снимался у известного режиссёра Александра Прошкина в фильме «Русский бунт» по «Капитанской дочке» А.С. Пушкина, Пугачёва играл Владимир Машков, Пётр — казака Пьянова, своеобразного идеолога пугачёвского бунта. Дальше слово ему самому:
«На съёмках мы поняли одну, довольно страшную вещь. Жизнь в России мало изменилась. Особенно, в провинции. Был такой случай. Снимается сцена провозглашения Пугачёва императором. Зима, снега – лошадям под брюхо. На озере толпа мужиков занята багреньем, таскает рыбу.
С Владимиром Машковым в фильме "Русский бунт"
На кручу подлетает сотня казаков во главе с Пугачёвым. Залп в воздух. Народ загудел и затих. Триста человек повернулись к берегу.
Ну, кто скажет, из какого они времени? В армяках, у многих бороды (участникам массовки за бороды платили на 15 рублей больше).
Тут Прошкин берёт мегафон: «Дорогие мои артисты, сейчас Пугачёв спросит у вас, как живётся войску, а вы кричите, как вам живётся на самом деле». Режиссёр решил, что бесполезно толпе давать пушкинский текст, разумнее потом озвучить.
И вот Пугачёв-Машков кричит свой вопрос, и ему в ответ несётся дружное одним дыхом: «Зарплату три года ни хрена не видали»!»
А помните пушкинский доподлинный текст? «Государыня жалованье не платит»! Вот и вся разница между 1773-м годом и 1998-м».
Что-то неладное происходит в нашем кино
На Волгоградском телевидении как-то появилась программа телевизионного театра «Студия С». Зайченко читал художественные произведения. Очень удачно получилась инсценировка романа Василия Шукшина «Я пришёл дать вам волю».
Надо сказать, Пётр вообще по-особому трепетно относился к шукшинскому творчеству. Они были лично знакомы, Мировосприятие писателя удивительным образом сочеталось со взглядами самого Зайченко. Потому шукшинская проза в его исполнении всегда становилась страстной проповедью высокой нравственности и духовности.
Шукшин хотел снимать Петра в экранизации своего романа. Не пришлось.
До последних дней Петра тревожило состояние дел в отечественном кинематографе. Его монологи я записывал на диктофон:
«Что-то неладное происходит в нашем кино. Вся беда в том, что у нас процветают дилетантизм и конъюнктура. В результате экран заполонили проститутки, наркоманы, мафиози и иже с ними. Добро бы, если бы всё это имело какую-то высокую цель — так ведь нет же! Лишь бы ублаготворить почтенную публику. И я совсем не понимаю и не принимаю стремления иных режиссёров поплясать на больных местах нашей истории. Я категорически против, когда в анекдот превращается всё то, чем дышали, чем жили наши отцы и деды. Плохо, когда сотворяют кумира, но так же неправильно, когда начинают безоглядно плевать в него».
Мастер художественного слова высшей категории
Несколько лет Пётр Зайченко числился в Волгоградской областной филармонии мастером художественного слова высшей категории. И в этом качестве изрядно помотался по городам и весям нашей области. Однажды он получил письмо из Среднеахтубинского района. Писала молодая учительница: «Уважаемый Пётр Петрович! Я видела ваше выступление по телевизору, вы читали Маяковского. Умоляю вас приехать к нам в школу, у меня большие трудности с преподаванием творчества именно этого поэта. Я уверена: если ребята послушают, как вы читаете стихи, что-то изменится».
Зайченко отправился в филармонию, там ему поведали, что транспорта нет. После долгих уговоров выяснилось, что «колёса» всё-таки есть, но отвезти могут только в одну сторону. Пётр поехал. И выступил в школе. И действительно сумел удивить и заинтересовать старшеклассников.
Обратно добирался «на перекладных». Завёл новые знакомства.
За свои бесчисленные кочевья по хозяйствам области он был награждён медалью «За трудовую доблесть», которой очень гордился...
4 апреля в Музыкальном театре состоится вечер памяти нашего замечательного актёра. Как водится, покажут отрывки из фильмов с его участием, скажут очень много добрых и жалостливых слов, которых так мало он слышал при жизни.
Что имеем — не храним, потерявши — плачем.
