Продолжение повести "Сандро Боттичелли" - часть 10.
Всего через шесть месяцев после праздника, в декабре 1469 года Флоренция погрузилась в траур: неожиданно скончался Пьетро Подагрик. Его похоронили в родной церкви Медичи Сан-Лоренцо.
И еще один дом во Флоренции посетило горе: в Сполето от простуды умер фра Филиппо. Узнав об этом, Сандро вместе монной Лукрецией и детьми немедленно отправился в путь. По приказу Синьории они намеривались увезти гроб с телом во Флоренцию, чтобы похоронить его, как всех именитых флорентинцев, в соборе Санта-Мария дель Фьоре. Но сполетцы просили о чести похоронить знаменитого живописца у них, в том последнем соборе, который он украшал, и Флоренция дала согласие.
Здесь я покоюсь, Филипп, живописец навеки бессмертный,
Дивная прелесть моей кисти – у всех на устах.
Душу умел я вдохнуть искусными пальцами – в краски,
Набожных души умел – голосом бога смутить.
Даже природа сама, на мои заглядевшись создания,
Принуждена меня звать мастером равным себе.
В мраморном этом гробу меня упокоил Лаврентий
Медичи, прежде чем я в низменный прах обращусь.
Эти латинские строки эпитафии, сочиненной Анджело Полициано, Филиппино Липпи высек ровно через десять лет на гробнице своего отца в Сполето.
_________________
После возвращения из Сполето Верроккьо пригласил к себе Сандро:
– Не хочется мне расставаться с тобой, но пришла тебе пора работать в своей мастерской. Всему, чему можно было научиться у Филиппо, – да упокоит господь его душу, – и у меня – ты научился!
Сандро и сам это чувствовал, хотя и жаль было уходить от Верроккьо. Денег своих накопил он немного, пришлось обращаться к братьям – старшему Джованни и уже вставшему на ноги младшему Антонио. Общими усилиями подыскали небольшую мастерскую недалеко от храма Оньиссанти, вблизи от дома родителей Сандро. Первым и пока единственным учеником Сандро стал тринадцатилетний Филиппино: Филиппо Липпи еще при жизни просил взять его сына на обучение. Товарищи жалели об уходе Сандро.
– Мы ведь о многом ещё не доспорили с тобой! – сокрушался Леонардо.
– В том числе о тряпке и пейзаже, – неизменной шуткой откликнулся Пьетро.
– Ничего, друзья мои, будет у нас еще и на это время, – отвечал Сандро.
И он оказался прав. Тесно переплелись их дороги в искусстве и были у них впереди удачи, большие успехи, печали и огорчения, но в дружеских спорах, в «скрещиваниях шпаг» утверждали они неповторимость и свежесть восприятия мира, чистоту своего вдохновенного искусства.
Продолжение следует...