Мне было 18, когда я впервые увидела, как умирает человек. Это была молодя женщина лет 30-45, такой возрастной разбег оправдан, она была алкоголичкой (пьющие женщины выглядят старше своих лет) с раздувшимся от цирроза животом.
Весенним утром в реанимации царило напряженное спокойствие, была пересменка и вдруг неожиданно быстро началась суета и где-то в конце коридора послышался крик «готовьте палату» — это означало, что сейчас привезут кого-то на грани жизни и смерти.
Я была студентом первокурсником, вместе со мной проходить практику в реанимации направили ещё двух девочек (какими же нежными созданиями они казались мне, курящей одну за одной сигарету, тогда уже, казалось, женщине, прошедшей афганскую войну).
Койку с еле живой лохматой теткой закатили в палату. Во время транспортировки с неё сползла простынь и ее большие груди с фиолетовыми сосками свисали по бокам в разные стороны. Ее ногти были накрашены красным лаком, который облез от старости, а пятки были похожи на копыта, такие же твердые и прочные.
Полуживое тело начали подсоединять к аппаратам жизнеобеспечения. Койку окружили врачи, медсестры и санитарка. Я и те две неженки-студентки стояли в процедурной, из маленького окошка которой открывался вид на сие зрелище. Мы не слышали о чем говорят доктора, но по их жестам и мимике было понятно, что шансов у запойной нет. Тогда один из лекарей махнул рукой, мол «на этом мои полномочия все», отключил аппараты, вытащил окровавленную, будто с кусочками плоти трубку из горла алкоголички, развернулся и ушел. Вслед за ним из вышли все, кроме санитарки, которая взяла из тумбы огромный клубок тряпок для связывания конечностей трупа.
Любопытство пересилило страх запаха смерти и мы зашли в палату, где еще 30 секунд назад на койке лежала почти живая женщина. Я видела, как и без того ее желтая кожа приобретает коричнево-зеленый оттенок, уголки ее губ грустно опускались, а глаза были полуоткрыты. Ее тело окончательно прекращало жить. Тишина в палате нарушилась диалогом моей «коллеги» и санитарки:
-а что, тетенька умерла?
-померла, берите ленты и давайте связывать руки и ноги, пока твердыми не стали.
В ту же секунду любопытная девочка, завязавшая этот разговор, вместе со своей подружкой выбежали из палаты, напугавшись ( а я говорила, нежные создания). Я осталась. Стояла как вкопанная. Санитарка протянула мне тряпку и с абсолютным спокойствием сказала «ну давай, вяжи ноги, а я пока ей глаза закрою».
Смотреть как мертвое тело твердеет, пердит и издает что-то похожее на вздохи - страшно, но страшнее видеть полное безразличие у всех, кроме тех двух, убежавших прочь из палаты. Представьте, как хрустальный бокал падает на бетонный пол в пустой комнате, как резкий звук оглушает вас и оставляет легкий шлейф продолжающегося звона в мозгу- это то, что я чувствовала, смотря на желтую женщину, которая показала мне как выглядит смерть. Женщину, которая когда-то была чьей то дочерью, возможно, матерью и женой, а потом над ее мертвым телом махнули рукой.
Мне не было жаль ее, как и всех остальных пациентов в реанимации. Может быть поэтому я не ношу белый халат по сей день.