Дядь Миша послал нас парней со двора отправить плешивую собаку, которую не спасти, убить. А точнее забить. Сильно вежьяла собака. Её тащили. Признаюсь не знал зачем я пошёл с ними. Не знал и интересно было пойти со всеми. Наблюдал картину мучительной смерти собаки. Дружка забивали цепью, ногами, камнями. Били, а он в ответ визжал, выл, словно просил пощадить. С животным интересом словно изверги били они пса. Испытывая при этом не описуемое наслаждение. В глазах их был азарт. Дай им волю, живодеры перебьют каждого кого встретят на своём пути.
Каждый удар я словно ощущал на себе. Словно эту проникающую и сумасшедшую боль. Каждый раз вздрагивал и не мог поверить происходящему. Я пытался понять какого ему больно. Жалости моей не было предела. Но я ничего не сделал что бы остановить бойню. Шансов ни у меня остановить бойню ни у пса остаться в живых не было. Меня б засмеяли. Но как было жалко пса. До сих пор с содроганием вспоминаю дружка. До сих пор жалко его. Как он перенёс такие страдания. Как ему было больно. Что чувствовал пёс служивший верой и правдой. А в конце жизни его убили так больно и подло. За что? Можно было гуманно поступить. Например усыпить, сделать укол. А утром захоронить. Забили живодеры. «У меня и страх перед этими живодерами. Испытывающие от издевательств удовольствие.»
Спустя несколько дней сходив на место где под открытым небом лежало тело пса, они снова начали бить его. И он снова начал выть. Он несколько дней умирал в муках. За что? Вы мрази. За веру и правду? Мрази.