Об отношениях России и Латинской Америки на фоне СВО — о разном понимании "многополярного мира", о новых левых правительствах, у которых нет антиамериканского вектора, о важности для стран Южной Америки не занимать ни одну из сторон в глобальном противостоянии — в эксклюзивном интервью ИА PrimaMedia с главой Института Латинской Америки Российской академии наук (Москва) Дмитрием Розенталем. Он рассказал о причинах кризиса в Венесуэле, об обратном эффекте американских санкций, о параллелях с Россией и Белоруссией, о "левом повороте" в 2000-х и ослаблении влияния США на континент, о кризисе левых режимов, о нюансах отношений Кубы и СССР, и о том, почему Китай инвестирует деньги в Латинскую Америку.
— Дмитрий Михайлович, в условиях экономического и уже даже частично военного противостояния с Западом наша страна пытается задействовать все возможные экономические и политические связи. У нас уже есть "восточный вектор" (на Азию), "южный вектор" (на Африку), есть вектор и латиноамериканский. Но каких векторов придерживаются сами страны Латинской Америки? И чем этот континент является сегодня в экономическом и политическом планах?
— Роль Латинской Америки в мире последние годы стремительно росла, и это во многом объясняется демографическим, экономическим и ресурсным потенциалом этого региона. Проходили весьма успешные экономические реформы, и на континенте появились крупные мировые игроки. Бразилия, в частности, в 2000 — 2010-е годы по праву претендовала на позицию постоянного члена Совета безопасности ООН, а её тогдашний президент Луис Инасиу Лула да Силва рассматривался в качестве будущего генерального секретаря ООН.
"Левый поворот". В 2000-х США упустили Латинскую Америку
В 2000-е годы в регионе начался "левый поворот" — рост популярности левых идей, приведший к смене политической и экономической моделей во многих странах Латинской Америки. В Бразилии, Венесуэле и Аргентине, Эквадоре и Боливии, многих других странах — пришли левоцентристские, а иногда и леворадикальные правительства. И у них была довольно антиамериканская повестка, что дало возможность внерегиональным игрокам (Китаю, Евросоюзу и России) получить в регионе новые рынки сбыта, возможности инвестирования и политического диалога.
И надо сказать, что США в тех же самых 2000-х годах тратили много сил и энергии на Ближнем Востоке и в Средней Азии [Ирак, Афганистан и другие страны, где США выполняли военные задачи — прим. ред.]. И Латинскую Америку, с моей точки зрения, Вашингтон упустил. И вот это дало возможность России и Китаю активно внедряться.
Россия активно экспортировала в Латинскую Америку вооружение, вкладывала деньги в энергетический комплекс. В ту же Венесуэлу мы продали оружия на 11 млрд долларов. Внедрение Китая в эти страны было более глубоким. Сначала китайцы стремились к ресурсам, прежде всего — энергетическим, потом они несколько изменили модель присутствия в регионе, стали вкладываться в финансовый сектор, давать крупные кредиты, инвестировать в крупные инфраструктурные проекты.
В Латинской Америке деньги Китая в безопасности
— Вот это интересно, ведь у Китая ведётся аналогичная работа со станами Африки. Хоть Африку они рассматривают, во многом, как сегмент своей продовольственной безопасности, поэтому массово скупают там плодородные сельскохозяйственные земли. А что для китайцев главное в Латинской Америке?
— Да, конечно, Латинская Америка — это ресурсы, но ещё это и регион с развитыми финансовыми и политическими институтами, что предполагает определённую сохранность китайских инвестиций. Это обстоятельство обусловило постоянный рост объёма китайских инвестиций.
— Значит, мир всё-таки стал многополярным. Хоть и с некоторыми доминантами, некими центрами притяжения.
— С моей точки зрения, это так, и это хорошо.
— Спасибо за беседу!
Интервьюер: журналист Антон Ефимов