Когда-то и у Степановны была дочка и муж, а сейчас она одна одинешенька. Муж давно умер, а доченьку свою похоронила несколько годков назад. Замуж она не выходила, так и прожила с мамой, а потом заболела. Лежала несколько лет. Ухаживала за ней Степановна, вытягивала, да не могла, болезнь сильнее оказалась. Одна сейчас живет, даже и не знает живет или существует, ничего ей не мило. Но знает Степановна, что нельзя поддаваться унынию, грех это, вот и старается, как может. Особо не с кем не дружит, не завела хороших подруг, а приятельницы-не подруги, так считает пожилая женщина. Иногда соседки забегают, перемоют у всех знакомых косточки, чайку попьют и убегут по своим делам. Одна опять Степановна остается. Пыталась книги читать, отвлекаться, да глаза напрягать не захотела. Пенсия у женщины нормальная, хватает ей и за коммунальные отдать и на питание. Конечно, как говорят, по доходам и расходы. Правда много денег издержала на лечение дочки, не смогла квартиру отремонтировать, да не переживает. Не надо новомодные ей ремонты. Пригласит женщину знакомую, она и потолок побелит и обои новые поклеит, договорилась уже, за работу денежек накопила отдать.
Лет-то еще не особо много Степановне, 70 будет в следующем году, да живет так, день прошел и хорошо. На улице солнышко, сидят с котом и в окно смотрят, квартира на 2 этаже. Гулять любит женщина, да на улице скользко очень. Решила старую свою машинку достать, хорошо раньше шила. Чем покупать, дорого все, платьице на лето да халатик сшить решила, ткань еще от дочки сохранилась, она хорошо шила, заказы даже брала и обшивала подруг. Так за шитьем и застала ее соседка, руками всплеснула, не знала, что Степановна шьет хорошо. Даже не спрашивая принесла отрез на платье. Сшила, понравилось, сейчас отбою нет. Лампу настольную хорошую поставила, так и ничего, нормально, машинка у окна стоит. Не упорствует, пошьет немного и ладно. Заработала уже на обои, побелку, да так кое-что себе из необходимой одежки подкупила, все ведь надо: колготки, носочки и белье нижнее. Да и сапожки совсем худые стали, тоже надо купить, хочется кожаные, в заменителе ноги болят.
Встретила я Степановну на улице, порадовалась за нее, веселее немного стала, чувствует, что нужная людям. Всем приятельницам хочется что-то к лету новенькое, кому кофточку, кому платьице, сарафан, халат. А еще, видя, что хорошо шьет Степановна, их дочки и внучки даже просят, чтоб она что-то сшила. Но Степановна не усердствует, считает, что на житье есть немного денег, хорошо. Сейчас собирается на похороны свои откладывать. Есть у нее сестренка в деревне, да уж слишком завиднющая, не ездит она к ней. Все разговоры ведет о квартире, чтоб завещание на нее написала, а сама помочь ничем не хочет. Желающие на квартиру всегда будут, десятая вода на киселе отыщется в случае чего, только Степановна считает, что еще найдутся люди, которые за ней приглядывать будут и ухаживать. Взялась она у приятельницы внучку швейному делу обучить. Девочка 11 лет, а такая услужливая и боевая, придет, все сделает: пол помоет, в магазин сбегает, сама все видит, не надо указывать. Нравится Лизка Степановне. Она и раньше, когда с бабушкой приходила в гости, без дела не сидела: посуду помоет, подметет. Вот такая бы внучка была, печали бы не было.
