Вчера отмечалось 155-летие со дня рождения Алексея Максимовича Пешкова – знаменитого «буревестника» Максима Горького. С его литературным творчеством я по-хорошему познакомился только в последние годы. И должен признать, что он – действительно крупная фигура отечественной литературы, талантливый драматург, прозаик и публицист. Читается он весьма остро и захватывающе. При всем этом – содержательная часть его творчества, те идеи, которые он транслировал, – мне глубоко чужды и даже местами омерзительны. Возможно, в дальнейшем я изложу подробно свое мнение. А сегодня – расскажу об иной, политической стороне жизни Горького, а именно – о его участии в событиях 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге и последующем заключении в Петропавловской крепости.
К моменту начала так называемой «Первой русской революции» Горький уже являлся заметной фигурой не только отечественной, но и мировой литературы. Вместе с тем, в силу многочисленных личных связей, он был активно вовлечен в революционную деятельность. Известно, что с 1902 года Горький вошел в общение с революционными деятелями самых разных направлений и лично способствовал финансированию революции. Через его руки, по собственному признанию, прошли сотни тысяч рублей для большевистской фракции РСДРП.
В первые дни января 1905 года, когда Санкт-Петербург охватили забастовки и волнения заводских рабочих, Горький находился в столице и принял активное участие в происходящем. Предположительно 6 января он присутствовал на совещании представителей прессы и политических организаций, где, по свидетельству большевика Василия Десницкого, негативно высказывался о священнике Гапоне и предлагал «пока не поздно, идти к рабочим, бороться с попом и провокаторами». 8 января, когда в город стали стягиваться войска, в редакции газеты «Наши дни» была избрана депутация для переговоров с правительством, куда, помимо Горького, вошли представители либеральной интеллигенции – журналисты, писатели и историки. В этот день Горький писал своей официальной жене Екатерине Пешковой: «Завтра в 2 ч. рабочие идут к Зимнему дворцу говорить с царем, что из этого будет, – если не будет бойни, – трудно сказать […] Сейчас еду в депутации литераторов и ученых к Витте, уговаривать его, дабы отклонить возможную бойню завтра».
Если та депутация и рассчитывала на успех, то её расчеты не оправдались. Председатель комитета министров (не путать с кабинетом министров) Сергей Витте явно вёл какую-то собственную игру и отвечал уклончиво. Министр внутренних дел Пётр Святополк-Мирский и вовсе отказался беседовать с группой самоназначенных "представителей". Следует подчеркнуть, что члены депутации фактически угрожали властям, требовали полностью вывести войска из бастующего города, обещая в ином случае вооруженный бунт в столице.
Предотвратить трагедию, разыгравшуюся 9 января 1905 года на улицах Санкт-Петербурга, не удалось. Тем не менее Горький сыграл значительную роль в событиях так называемого «кровавого воскресенья». Именно в его квартире в доме № 20 на Знаменской улице укрылся от полиции священник Георгий Гапон, лидер «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга». Данный факт красноречиво свидетельствует о степени вовлеченности литератора в революционное движение. В письме от 9 января к Екатерине Пешковой он сообщал: «Гапон каким-то чудом остался жив, лежит у меня и спит. Он теперь говорит, что царя больше нет, нет Бога и церкви […] Это человек страшной власти среди путил[овских] рабочих, у него под рукой свыше 10 т. людей, верующих в него, как в святого […] Его будущее … рисуется мне страшно интересным и значительным». Завершалось то письмо в истинно «горьковском» духе: «Итак – началась русская революция, мой друг, с чем тебя искренно и серьезно поздравляю. Убитые – да не смущают. История перекрашивается в новые цвета только кровью».
Вечером того же дня Горький написал воззвание «Всем русским гражданам и общественному мнению европейских государств» и передал его для публикации членам уже упомянутой депутации, однако текст был перехвачен полицией, и вскоре его автора идентифицировали. В ночь на 11 января 1905 года почти все «депутаты» были арестованы и доставлены в тюрьму Трубецкого бастиона Петропавловской крепости. Примечательно, что Горький успел выехать из города, но был задержан в Риге и 12 января также доставлен в крепость.
Дело в отношении членов депутации было возбуждено по распоряжению департамента полиции на основании сведений об организации в конце 1904 года некого объединенного комитета, призванного взять на себя руководство действиями подпольных революционных организаций. В ходе дознания, однако, стало ясно, что депутация не представляла из себя какого-либо революционного центра. Все подследственные были вскоре отпущены на свободу, а их дело - прекращено. Единственное исключение было сделано для Горького, дело которого было выделено в особое производство в связи с написанным им воззванием. В тексте, имевшем явный революционный характер, министр внутренних дел Пётр Святополк-Мирский и лично император Николай II обвинялись в «предумышленном, не вызванном положением дела, и бессмысленном убийстве множества русских граждан», звучал призыв к «немедленной, упорной и дружной борьбе с самодержавием».
Итак, 12 января 1905 года Максим Горький оказался заключенным камеры № 60 тюрьмы Трубецкого бастиона Петропавловской крепости. Следует отметить, что это было не первое его столкновение с правоохранительной системой империи. История арестов Горького началась еще в 1889 году. Ему довелось побывать заключенным тюрем как в Нижнем Новгороде, так и позднее в Тифлисе. Тем не менее, литератор весьма болезненно воспринял связанные с заключением неудобства. В частности, жаловался на то, что его, как и других арестантов, переодели в тюремное платье. Личная одежда по правилам выдавалась раз в день на время прогулки во внутреннем дворе тюрьмы или на время свидания с родственниками. Екатерина Пешкова обратилась в департамент полиции с требованием вернуть её мужу личную одежду, однако комендант крепости генерал Александр Эллис ответил отказом.
Первый допрос Горького (всего за их было шесть) состоялся 17 января. Литератор признал себя автором воззвания, заявил, что написал его «под впечатлением от ужаснувших его событий» и что намеревался направить текст министру внутренних дел, а также разослать в редакции петербургских газет для опубликования. Он пояснил, что отдал рукопись одному из членов депутации, адвокату Евгению Кедрину (выступал в качестве защитника Софьи Перовской в 1881 году и других народовольцев в различных процессах) с тем, чтобы получить согласие своих товарищей на публикацию. Данное пояснение, видимо, должно было стать основанием для смягчения обвинения. Тем не менее Горького обвинили по 1 п. 132 ст. уголовного уложения, что грозило ссылкой или тремя годами тюрьмы.
С первых же дней заключения Горький добивался разрешения заниматься творчеством. В прошении к коменданту Эллису он утверждал, что литературный труд совершенно необходим ему для содержания семьи. Более того – просил предоставить ему возможность работать по ночам, объясняя это привычкой бодрствовать до двух часов ночи. Любопытны его лукавые заверения в «чисто психологическом и правописательном» характере задуманного текста: «Пользуясь свободным временем, я хотел бы написать комедию, кончив её я представлю рукопись Вам с покорной просьбой переслать её в департамент полиции для выдачи мне или жене моей».
Следует отметить, что режим содержания подследственных в тюрьме Трубецкого бастиона не предполагал свободный доступ к письменным принадлежностям. Они могли выдаваться временно, в случае необходимости написать письмо родственникам или адвокату. Исключений за всю историю тюрьмы с 1871 года было немного. Вспоминается прежде всего теоретик анархизма Пётр Кропоткин, заключенный крепости в 1874–1876 годах, которому было позволено завершить его научные исследования по географии, причем только по личному распоряжению императора Александра II. 25 января в отношении Максима Горького также было сделано исключение, в результате чего в тюремной камере была написана пьеса «Дети солнца».
По всей видимости, разрешение было получено в связи с известностью Горького и широкой общественной кампанией, развернувшейся в знак протеста против его ареста. Не осталась в стороне и европейская левая и либеральная общественность. Немецкая газета «Берлинер Тагеблат» и французская «Юманите» организовали сбор подписей в защиту «русского буревестника». Участниками кампании стали многие известные интеллектуалы, творческие и общественные деятели.
Екатерина Пешкова непрестанно атаковала все возможные инстанции прошениями об облегчении режима и об освобождении мужа, указывая, в частности, на ухудшение его здоровья. 9 февраля старший врач комендантского управления крепости провел медицинское освидетельствование заключенного и сделал вывод о «катаре верхней части левого легкого». В то же время сам Горький сообщал в письме своему другу, доктору Николаю Каннегисеру: «Честное слово, – я чувствую себя довольно сносно и нет причин, чтобы это самочувствие изменилось к худшему».
Указания на состояние здоровья и, в большей степени, общественная кампания в защиту Горького вскоре принесли свои плоды. 12 февраля писателя перевели из Петропавловской крепости в Дом предварительного заключения на Шпалерной улице, а уже 14 февраля он был освобожден под залог в 10 тыс. рублей, которые внес за него знаменитый промышленник-старообрядец Савва Морозов, известный своими связями с революционным движением. Рассмотрение дела Горького в Петербургской судебной палате было назначено на 3 мая, однако по просьбе адвоката Оскара Грузенберга было отложено и передано к доследованию. 4 ноября 1905 года, в связи с разгулом революционных событий в стране, дело было попросту закрыто. Характерно, что в том же ноябре Горький официально вступил в РСДРП.
В завершение хочется сказать пару слов о дальнейшей судьбе пьесы «Дети солнца», написанной в тюремной камере. Несмотря на лукавые заверения автора, текст представлял собой не просто «комедию», а злую остросоциальную сатиру. Известно, что летом 1905 года Горький прочел пьесу в кругу левых интеллектуалов в усадьбе живописца Ильи Репина «Пенаты». 12 октября того же года состоялась премьера спектакля «Дети солнца» в частном петербургском театре Веры Комиссаржевской. 24 октября пьеса появилась и на сцене Московского художественного театра. Таким образом, заключение Горького в Петропавловской крепости лишь создало вокруг него ореол непримиримого борца и революционера, повысило его авторитет в глазах левой интеллигенции.
Благодарю за интерес к моему тексту. Подписывайтесь и на мой телеграм-канал: https://t.me/konserwnoz
#история #литература #горький #революция #провокация #петропавловская_крепость #санкт-петербург #кровавое_воскресенье #1905 #первая_русская_революция