Вот уж никак не думал, что мое намерение сменить фамилию и отчество вызовет среди наших коллег такой ажиотаж. Больше всего рвал и метал наш полковник. Даже на Гошу ни за что наехал, хотя я раз пять повторил, что она к этому никакого отношения не имеет, ничего не знает и вообще мимокрокодил. Не спасло. Отчитал прилюдно, и я понял, что теперь должен этой девчонке до конца жизни хотя бы ещё и за то, что не стала при нём оправдываться и топить меня окончательно.
Когда все наконец-то разошлись кто куда: Денис Валерьевич на ковер к высокому начальству, а Циркач с Павлиновой на допрос очередной свидетельницы, до меня докопались Гусевы.
— Так какое у тебя отчество теперь будет? — спросил Сашка.
— Максимович.
— Максим Максимович, значит. Хе-хе. Только так, Ворон Мак-Мак!
— Гы! — присоединился к брату Леха. — А ведь правда, Мак-Мак. Прикольно.
— Я Вороном был, Вороном и остался. Новые погоняла мне можно не придумывать, — как можно дипломатичнее сообщил я, хотя внутри поднималась буря.
— Ой, да ладно тебе, — хихикнул младший Гусев. — Ещё скажи, что обиделся.
— Парни, повторяю специально для тех, кто пропустил вводную часть. Меня вчера едва не отправили на тот свет. Кто этому не верит, может спросить Гошу или ведьмаков. В любом случае, с чувством юмора у меня сейчас всё очень плохо. Могу и в морду засветить. Хотите — лепите потом выговор. Всё равно Максим Воронецкий доживает последнюю неделю, ему это уже по барабану. Если кто-то завидует моей бурной личной жизни, могу запросто поменяться. Как-то не климатит мне осознавать, что я чудом жив, и это явно не последний заход на цель был, топор над башкой так и продолжает висеть. Так что, я вас убедил? Или сразу перейдем к доброму старому боксу, чтобы зафиксировать наши позиции?
Сашка открыл было рот, но его старший брат оказался сообразительнее и вовремя дернул младшего за руку. Вот и договорились. Хорошие они ребята, но иногда вообще не соображают, что и кому говорят.
Воспользовавшись этой паузой, я покинул наш кабинет. Подумал пару секунд и двинул к ведьмакам.
Татка и Порох что-то горячо обсуждали и, судя по их пунцовым физиономиям, дело тоже было близко к рукопашной. Поэтому я сразу же задал вопрос, ради которого, собственно, и пришёл к ним.
— Как Катюха? Знаете что-нибудь про неё?
Татка выдохнула и подняла на меня грустные глаза, в то время как Порох фыркнула и демонстративно покинула комнату, не забыв шваркнуть дверью. Ведьмак и Мерлин, сидевшие у окна, сделали вид, что ничего не заметили. Круто их бабы выдрессировали, признаю.
— Да всё нормально там, — Татка махнула рукой на освободившееся после Ольги место за столом, и я с готовностью плюхнулся на него. — Мышцы задело. Неприятно, конечно, но внутренние органы целы. Так что пока у нее перевязки-антибиотики. Говорит, что через неделю уже будет в строю. В этом я сомневаюсь, вряд ли врачи так быстро ее выпустят. Но хотя бы волноваться не за что. Если хочешь, можем сегодня после работы к ней съездить, если только Эммануэль Андреевна не придумает для нас чего-нибудь особого на этот вечер.
— А к ней по справке без паспорта пустят? Или там охрана лютая, можно и не пробовать?
Татка с откровенным недоумением посмотрела на меня, так что пришлось рассказывать всё сначала, правда без лишних подробностей. Ну, захотел я фамилию-отчество сменить, и сменил. Вот зачесалась у меня левая нога, такой я затейник. Судя по всему, Сергей с Мироном активно грели уши, поэтому даже если я и был бы не против объяснить кое-что детальнее, то с такими слушателями предпочел свести тонкости к минимуму. Если что, узнают об этом от своей начальницы, когда время придёт. А если не дураки, так сами два и два давно могли бы сложить.
— Думаю, пропустят, — выдала свой вердикт Татка. — На крайний случай покажешь служебное удостоверение, прокатит. Ты же еще не сдавал?
— Смеешься? Нет, конечно.
— Значит, договорились.
День прошел словно в дымке. Впрочем, работник из меня сегодня действительно был никакущий. Голова категорически отказывалась мыслить, так что я тупил в стоп-кадр на мониторе и ничем другим категорически заниматься не мог. Ровно в 18:01 я уже вновь был у ведьмаков.
— Ого, не забыл, — приятно удивилась Татка. — Почему-то я считала, что не придешь. Ну что, поехали?
— Поехали. А чего твои по домам не торопятся? — осторожно поинтересовался я, потому что и парни, и Порох демонстративно не поднимали голов от своих компьютеров.
Татка ничего не ответила, но чуть ли не пинками развернула меня в сторону двери.
Ответ на свой вопрос я получил, уже когда мы подходили к метро.
— Эммануэль Андреевна сообщила, что после нашего позорного выступления, как она выразилась, мы должны реабилитироваться в её глазах. Вот наши подумали-подумали, после чего решили досидеть и дождаться, пока она сама с работы домой не поедет. Типа сделать вид, что все пашут-стараются.
— А ты, получается, штрейкбрехер?
— А я, получается, еду в больницу к раненой подруге, и мне наплевать, что там себе думают по этому поводу остальные, — огрызнулась Татка.
В эту минуту я её особенно зауважал. Да, вчера она себя никак не проявила. То ли не успела, то ли растерялась, не суть важно. Но она не боялась пойти против остальных, когда встал выбор между откровенным подхалимажем и визитом в госпиталь. Не думаю, что Сироткина высоко оценит прогиб остальных ведьмаков, не такой она человек. Но Татка…
Проблем на входе действительно не возникло, служебный пропуск проканал легко. Татка ненадолго оставила меня одного в больничном коридоре, сославшись на то, что лежит Катюха не в одноместной палате, и её соседки могут ввиду состояния здоровья оказаться неглиже и горячо возражать против присутствия там мужчин. Но уже через полминуты она появилась в компании пострадавшей ведьмы.
Катюха явно была очень рада нас видеть, по очереди обняла и Татку, и меня, правда, с учетом ранения сделала это предельно аккуратно, видимо, боясь затронуть повязку. Стоять в коридоре было неудобно, поэтому мы решили подышать свежим воздухом и покинули здание.
— Ты как? — спросил я её.
— Да нормально всё, — отмахнулась Катюха. — Утром дергало неприятно, но это, скорее, из-за процедур. А сейчас просто ноет ровно. Ну и спать приходится только на одном боку или спине. На животе тоже нежелательно. Поэтому я весь день полусонная хожу.
— Слушай, а можно глупый вопрос? — вдруг решился я.
— Валяй!
— Почему у тебя нет прозвища, как у остальных? Катюха да Катюха?
— Меня тоже по имени зовут, — тут же напомнила о себе Татка. — Я же Татьяна.
— Но всё равно, у остальных ники, а вы обе без них обходитесь.
Катюха весело посмотрела на меня.
— Могу вам кое-что рассказать. Но чтоб дальше никому. Согласны?
Мы с Таткой переглянулись и дружно кивнули.
— Было у меня в универе прозвище. Сама придумала. Катти. Это от Катти Сарк, был такой знаменитый парусник.
— И что?
— Да то, что английский я знала плохо, а историю ещё хуже. Короче, парусник назвали в честь какой-то там ведьмы Нэнси. Полностью ее прозвище — Нэн Рваная Сорочка. То есть Катти Сарк — это и есть рваная сорочка. А я типа Катти. Знаете, как меня после этого парень дразнил, который мне эту вещь с пруфами расписал?
— Рванина? — предположила Татка, не страдающая излишней любовью к выбору осторожных формулировок.
— Почти угадала. Рвань, — кивнула Катюха. — Хорошо хоть об этом все быстро забыли. А я в итоге так и осталась Катюхой. Ну его нафиг, эту иностранщину.
Мы посмеялись, поболтали ещё о всякой ерунде, рассказали о том, что я вот-вот сменю паспортные данные, да на том и расстались к общему удовольствию. Я реально успокоился, что у Катюхи со здоровьем все плюс-минус нормально, ну а больше мне ничего и не надо было. Разве что залучить Татку к себе в гости?.. Но она так споро сбежала, сославшись, что завтра у нее будет тяжелый день, что пришлось попрощаться с этой идеей. А жаль. Сдается мне, вот с ней мы бы точно не изображали на матрасе два изваяния на расстоянии вытянутой руки, как это вышло у нас прошлой ночью с Гошей. Эх, мечты о несбыточном…
Команда: дело 202. Часть 19
Мой личный канал писателя: https://t.me/romanistca
#сентиментальный роман #авантюрный роман #юмор #приключения #седлова