Рассматривая экономическое развитие в СССР можно увидеть, что в разные периоды, его экономика была разной. Однако как говорил Маркс «история сама по себе не строит железных дорог и не ведет воин, все это делают люди». Именно поэтому, подчёркивая, что проблемы СССР лежали именно в базисе, т.е. в производстве проблемах планирования и развития новых производственных отношений нельзя забывать и о политическом руководстве страны. Какие же процессы происходили в нем после 1953 году и почему происходили те или иные реформы?
Часть ответов можно найти в изучении политической борьбы после смерти И. В. Сталина. Напомним, что на 1953 год положение СССР было двойственным, с одной стороны он уже вполне восстановил промышленность и большую часть сельского хозяйства после Великой Отечественной войны, было создано атомное оружие и шло перевооружение армии, появились дружественные страны, строящие социализм (особенно важной была победа коммунистов в Китае).
Однако положение имело и ряд проблем, так США и их союзники по НАТО пока что превосходили СССР по экономическому потенциалу. Ядерного оружия у США было значительно больше, как и средств его доставки. На 1953 год холодная война достигла одного из своих пиков, американские войска продолжали методично бомбить КНДР, а линия фронта замерла. США активно поддерживали националистическое подполье на территории СССР. А в странах союзниках тоже все было не слишком гладко, особенно в ГДР, которая несла на себе тяжесть репараций, была на острие противостояния в холодной войне, и была главной мишенью для пропаганды буржуазных стран первым кандидатом на засылку шпионов и диверсантов.
Кроме того, нельзя забывать о том, что СССР понес огромные потери в войне и, прежде всего, погибли коммунисты и за время войны, несмотря на рост авторитета партии, её общий идейно теоретический уровень снизился. Приходилось заниматься конкретными хозяйственными вопросами ценились специалисты именно в них и от них не требовалось глубоко понимать марксизм. С другой стороны, предвоенное напряжение индустриализации, и война и послевоенное восстановление привели к тому, что стали распространяться «отдыхательные» настроения. Это коррелирует с проблемами экономики, где период 50-х годов можно охарактеризовать как «утрата цели», так как были утрачены конкретные ориентиры, которые позволяли создавать столь эффективные планы, двигавшие вперед не только отдельные отрасли промышленности, но и создававшие коренной переворот в экономике и, следовательно, во всем обществе.
Работа Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» не была глубоко понята и на волне этих настроений отвергнута многими руководителями страны.
Именно на этом фоне развивается послевоенная политическая борьба, которая велась в рамках Президиума ЦК КПСС. При этом сложилась еще более узкая группа ответственных работников, которые начали решать основные политические экономические вопросы в стране. Фамилии их достаточно известны Н.С. Хрущёв, возглавлявший партийный аппарат, Л.П. Берия, который руководил МВД, и Маленков, ставший главой правительства.
Нужно отметить что В.М. Молотов, который до того был одним из ближайших соратников Сталина и занимавший важнейшие государственные посты, сохранял и место в президиуме, и пост главы МИД, но его начали активно оттеснять от власти. Однако его свидетельства относительно политической кухни СССР, как и их оценка, представляются чрезвычайно ценными. Посмотрим на события именно под его углом зрения.
На сегодняшний день можно встретить мнение о том, что Л.П. Берия был хорошей альтернативой Н.С. Хрущеву во главе государства и его даже представляют неким продолжателем дела Сталина. Это представление базируется на том, что Берия был осуждён Хрущевым и затем на ХХ и XXIIсъездах партии на него «повесили» массовые репрессии 1937-1938 годов. Масла в огонь добавила либеральная общественность, в результате усилиями отечественной творческой интеллигенции нарисован образ дьявола во плоти. Естественно, что через некоторое время это стало вызывать отторжение и в массовом сознании появился противоположный стереотип «скромный, строгий, но справедливый работник органов».
Сторонники Берии указывают на то, что последний напротив провел пересмотр дел после ареста Ежова, а так же ссылаются на то, что он руководил НКВД в годы Великой Отечественной войны (вполне успешно) и курировал важнейший атомный проект. Его противопоставляют как делового и прагматичного политика «крикуну» Хрущеву. Некоторые поп-историки выводят из этого целую концепцию, согласно которой СССР должен был быть реформирован в середине 50-х годов, причем за основу берут почему-то реформы Дэн Сяопипа в Китае. Кто же ближе к истине? И можно ли говорить о Бериевском курсе как более правильной альтернативе курсу Хрущевскому?
Здесь можно сослаться на оценку Берии со стороны В. М. Молотова, который известен как достаточно последовательный сторонник сталинского курса. Он отмечает, что в руководстве СССР после смерти Сталина стал заметен правый уклон, причем из действовавших в руководстве страны его придерживались в той или иной степени все. И если смотреть на события более объективно, то можно, к сожалению, заметить, что Л. П. Берия придерживался значительно более правых позиций, чем Хрущев.
Об этом свидетельствуют его предложения по вопросу о ГДР. К началу лета 1953 года проблемы в Восточной Германии стали предметом для пристального внимания советского руководства.
Необходимо отметить, что вокруг событий весны-лета 1953 года существует немало разночтений, так как германский вопрос был крайне сложным и болезненным для СССР. Зачастую сторонники Берии ссылаются на более ранние предложения Сталина по объединению Германии, однако не учитывают, что они делались еще на фоне не так сильно и мощно развернувшейся холодной войны. После создания ФРГ такие предложения сошли на нет. Нота Сталина от 1952 года скорее носила характер декларативный и должна была продемонстрировать недоговороспособность стран НАТО. Ведь США настаивали на том, что объединённая Германия может и должна со временем войти в НАТО, ни каком нейтральном статусе речи уже не шло. После этого СССР получил повод для того, чтобы окончательно начать форсированное строительство социализма в ГДР.
Руководство СЕПГ было радо этому факту и стремилось справиться с задачами индустриализации и разгрома буржуазии как можно быстрее. Однако правые настроения Берии вырвались наружу уже в 1953 году и явно создавали нервозную обстановку по мере того как ускорялось строительство социализма.
Здесь можно сослаться на книгу «Жаркое лето 1953» Н. Н. Платошкина (в данном случае необходимо разделять научную и политическую деятельность). Так указывается, что Берия весной 1953 года сменил резидента МВД в Берлине и начал отзыв сотрудников из ГДР. Оставшимся был дан приказ искать компромат на Ульбрихта и руководство СЕПГ. Таким образом, фактически, Берия пытался дискредитировать саму идею построения социализма в ГДР. В мае свои соображения он изложил в докладной записке Президиуму ЦК КПСС, где и предложил свой вариант, фактически отказаться от строительства социализма в ГДР и способствовать созданию единой буржуазной Германии, которая должна была стать нейтральной (крайне сомнительный расчет).
Также есть вопросы и по подготовке постановления совета министров по вопросу о ГДР. На данный момент существует несколько версий о том, как происходил процесс принятия указанного выше документа, вплоть до того, что Молотов принял решение Берии по ГДР, затем дал заднюю под влиянием Суслова и Хрущева. Она строится на недатированном исправлении Молотова в тексте документа. Однако, так или иначе, Молотов найдя поддержку в лице Хрущева и ряда других членов президиума ЦК и в совете министров, в итоге смог отклонить предложение Берии. Маленков в этом противостоянии занял нейтральную позицию.
Впоследствии на заседании президиума ЦК КПСС 2-7 июля 1953 года уже после ареста Берии Молотов говорил: «Во внесенном Берия проекте постановления Президиума Совета Министров по этому вопросу было предложено — признать «ошибочным в нынешних условиях курс на строительство социализма, проводимый в Германской Демократической Республике». В связи с этим предлагалось «отказаться в настоящее время от курса на строительство социализма в ГДР». Этого мы, конечно, не могли принять. На мое возражение по этому поводу Берия пытался ответить, что ведь он предлагает отказаться от курса на строительство социализма в ГДР только «в настоящее время», а не вообще. Однако эта уловка ему также не помогла».
Итогом борьбы стало то, что было принято описанное выше компромиссное постановление. Однако дело в том, что инициативы Берии появились не в мае 1953 года и его предложения о слиянии Германий явно доходили до Ульбрихта, нервируя руководство СЕПГ (к этому времени в ФРГ уже дело шло к запрету компартии, никому не хотелось пересаживаться из министерских кабинетов на конспиративные квартиры). Так что часть ответственности за необдуманные шаги по повышению норм выработки лежит и на Берии, который спровоцировал руководство СЕПГ на судорожные рывки, которые в конечном итоге вылились в берлинский кризис летом.
В итоге дискуссии вылились в постановление об «Распоряжение Совета Министров СССР "О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР". 2 июня 1953 года».
Общим выводом постановления было то, что необходимо признать неправильным в нынешних условиях курс на форсирование строительства социализма в ГДР, взятый СЕПГ и одобренный Политбюро ЦК ВКП(б) в решении от 8 июля 1952 года. Был предложен ряд мер по оздоровлению обстановки, таких как прекращение ускоренной коллективизации, временное прекращение вытеснения частного капитала из торговли и т.д. Так же было принято решение об оказании ГДР помощи. Однако эти меры запоздали, в итоге в Берлин пришлось вводить танки для подавления забастовок и погромов с одной стороны, спровоцированных реальными экономическими трудностями, а с другой массированной западной пропагандой и засылкой провокаторов.
Молотов в беседах с Ф. Чуевым по этому поводу вспоминал следующее: «И вот мы в своем мидовском проекте записали: «Не проводить форсированную политику строительства социализма в ГДР». А Берия предложил выбросить слово «форсированный». Мы-то предлагали не форсировать, а он предложил слово «форсированный» вычеркнуть, и тогда получалось: «не проводить политики строительства социализма в ГДР». «Почему так?» А он отвечает: «Потому что нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам все равно»… В Политбюро начались разногласия. Берия, тогда начинавший играть активную роль выступил с такой установкой: ну что в ГДР делать социализму, была бы она мирной страной… Этого нам достаточно. Какая, неважно…Берия-то в общем мало интересовался коренными вопросами, политикой — социализм или капитализм — не придавал этому большое значение, была бы твердая опора, и хорошо».
Отдельно необходимо остановиться на правом уклоне в области народного хозяйства, так с подачи Берии было отменено строительство ряда важнейших объектов народного хозяйства, таких как волго-балтийского водный путь (был заморожен на 3 года) или ряда предприятий, таких как кировский химзавод и т.д. Полный список можно увидеть в письме Берии от 21 марта 1953 года. Важно отметить, что многие отмененные стройки предполагали развитие труднодоступных регионов РСФСР, в первую очередь северных и дальневосточных. Часть из них была реализована в дальнейшем но далеко не все. При этом работы были фактически брошены, то есть уже потраченные средства вылетели в трубу. А отказ от строительства туркменского канала еще больше ослабил проводимый план по преобразованию природы, и привел к его сворачиванию в конечном итоге.
Предполагается, что сэкономленные средства должны были пойти в легкую промышленность и сельское хозяйство. Извечная песня правых уклонистов о том, что СССР недостаточно развивал именно легкую промышленность.
При этом в обвинении Берии указывалось на то, что он был противником колхозов, свое негативное отношение к коллективным хозяйствам он в полной мере продемонстрировал на примере сельхозкооперативов в ГДР.
Не менее «ценными» были инициативы в национальном вопросе. Фактичекски началась резкая политика коренизации, причем в западных областях СССР, славившихся националистическим подпольем. Это вело к обострению обстановки на Западной Украине и в прибалтийских республиках. Формально все прикрывалось красивыми лозунгами о необходимости больше доверять национальным кадрам и исправить извращения в ленинско-сталинской национальной политике. Однако итогом такой неподготовленной кампании стало только нарастание противоречий внутри национальных республик. Так как приоритетной становилась «титульная нация» республики, и начиналось ущемление малых народов, а с другой стороны неподготовленное перетряхивание кадров нарушало работу аппарата управления. Кроме того, сама постановка вопроса в таком духе и попытка меряться национальным достоинством ни к чему хорошему не вела. Здесь Берия явно шел на поводу у националистических настроений вместо того чтобы с ними последовательно бороться. О том, почему проводились такие действия судить сложно, была ли это политическая наивностью желанием исправить ситуацию, смягчив политику (что для опытного спец-службиста странно) или попытка найти опору в республиканской национальной бюрократии (как делал Ельцин в противостоянии с Горбачёвым), или, как считал Молотов, направленная политика на реставрацию капитализма?
Пока однозначного ответа дать нельзя, однако посмотрев на ситуацию без розовых или черных очков, можно увидеть, что Молотов с его оценкой в основном прав. Он вполне ясно выразился «это человек, так сказать, не столько прошлого, сколько будущего. Будущего — ведь он рвётся захватить позиции передовые, — только в этом смысле. Из реакционных элементов он активный, поэтому он старался проложить дорогу для частной собственности. А вне этого он не видит. Он социализма не признаёт. Он думает, что идёт впереди, а на самом деле тянет назад, к худшему».
Не менее важен и общий вывод Молотова: «Я считаю, что Хрущёв был правый, а Берия ещё правее. Ещё хуже... При всём том, что Хрущёв — правый человек, насквозь гнилой, Берия — ещё правее, ещё гнилее. И это он доказал на германском вопросе. У Хрущёва оказалась как раз жилка русского патриотизма, чего не оказалось у Берии, поэтому Хрущёв и поддержал меня по германскому вопросу…».
Это тема конечно ждет дальнейшего исследования и большего привлечения источников.
Однако можно сделать определенные выводы. Во-первых, предыдущие заслуги в одной или нескольких областях не являются гарантийной от политических ошибок или политического перерождения. Во-вторых, каждый политический деятель может в определенные моменты выступить и с прогрессивных позиций, даже руководствуясь и совсем не благородными мотивами, как было в этой истории с Хрущевым. В-третьих, необходимо понимать, судя по решениям предлагаемым Берией в области внешней и внутренней политики, что ситуация в СССР по итогам его деятельности могла оказаться значительно хуже, чем по итогам Хрущевских реформ.
Сторонники Берии зачастую любят рисовать благостную картину реформ в СССР и некоего варианта НЭПа, при этом все время ссылаются на пример КНР и Дэн Сяопина. Напомним, что НЭП пережил три тяжелейших кризиса, и потребовал срочного сворачивания. Ну, а Китай, начав «политику реформ открытости» был для США сначала ценным активом в давлении на СССР во время холодной войны, а также превратился в место, где можно развернуть дешевое промышленное производство, так там много дешевой и квалифицированной рабочей силы.
СССР же и был главной мишенью в холодной войне и никаких кредитов на развитие не получил бы. Фактичекски односторонние уступки империализму привели бы к образованию единой ФРГ, вошедшей в НАТО, ведь в ФРГ нарастала антикоммунистическая истерия, и находились американские войска. Аденауэр уже в 1951 году запретил Союз свободной немецкой молодёжи и готовился к запрету КПГ (он произошел в 1956, а начался в 1954). В СЕПГ бы начались центробежные процессы (сходне с теми, что были в 1990 году) и она могла разделиться обратно, что привело бы к её ослаблению. Итогом бы стала большая ФРГ, вошедшая в НАТО и официально заявившая претензии на границу 1937 года.
Экономические же реформы вкупе с национальной политикой, направленной на бездумную коренизацию, привели бы к росту национальных противоречий, дальнейшему ослаблению экономики и усилению противоречий в коммунистическом движении, так как после сдачи ГДР неминуемо подняли бы голову буржуазные силы в странах народной демократии. Сложно спрогнозировать ситуацию с КНР, там скорее всего могли бы победить правые элементы в партии. Тем временем империалисты не стали бы ждать, а повели дальнейшее наступление на СССР, ведь как мы видели, односторонняя сдача политических позиций приводила лишь к росту аппетитов США.
Таким образом, можно сделать несколько парадоксальный вывод, что хрущевская политика все же была лучше, чем возможная политика Берии, хотя принципиально они, как увидим в последующих статьях, все же не отличались.
Продолжение следует.