Испанская Америка, экономика перед независимостью.
За основу взята статья Магнуса Мёрнера «Экономические факторы и общественное расслоение в колониальной Испанской Америке. Особое отношение к элите».
Весь XVI век в Испании происходило смешение традиционной индейский и собственно испанской позднефеодальной экономических логик. Как мы с вами помним, внутри энкомьенды аборигенам по сути было предоставлено право самим организовывать экономические отношения между собой, выплачивая точно и в срок дань испанцам. Испанские же поселенцы привезли с собой иерархическую, основанную на сословном корпоративном обществе, систему цехов средневековой Кастилии. Если мы добавим сюда деление на касты – то получим ту сложную систему внутриэкономических отношений, которая существовала в Новом Свете до 1750 года.
Однако настоящий толчок развитию колониальной экономики дало открытие в 1545 году Сьерра-де-ла-Плата (горы, полной серебра), знаменитого месторождения в Потоси. Так, согласно исследованию Маурицио Дрелихмана и Ганса-Иоакима Вота «Разделение рисков с монархом: условный долг и оправданные неплатежи в эпоху Филиппа II, 1556-1598 г.г.» поступления серебра из Индий составляли в среднем 1/5 часть бюджета Испании.
Согласно этой работе, общая структура доходов за период 1555-1596 г.г. выглядела так:
1) алькабала (налог с продаж) - 85 628 000 дукатов;
2) таможенные сборы - 38 155 000;
3) платежи за монополии - 23 900 000;
4) прямые налоги - 17 993 000;
5) millones (акцизы на продукты, вино, ит.п.) - 8 018 000;
6) церковные взносы - 41 383 000;
7) конфискации - 7 407 000;
8) доходы от Индий - 56 622 000.
Всего 279 094 000 дукатов.
Отсюда видно, что приток американского серебра в среднем составлял 1.38 миллионов дукатов в год при бюджете 6.8 миллионов дукатов в год. Если же вспомнить, что содержание армии во Фландрии обходилось испанской короне в 1.1 миллион дукатов до мятежа, и в 1.83 миллиона дукатов – после начала мятежа, понятно, что американское серебро не покрывало даже эту статью расходов.
Тем не менее, драгоценный металл Потоси был «неплохой прибавкой к пенсии», который позволил Испании финансировать свои имперские амбиции довольно долгое время. Проблема инфляции – роста цен – в Испании в XVII веке - это не проблема американского серебра, а закредитованности и перекредитованности испанской экономики. Только за период 1598-1609 годов на войну во Фландрии было израсходовано 42 миллиона дукатов, и уже в 1607 году испанское казначейство столкнулось с кризисом – в казне дефицит бюджета на следующий год составлял 20 миллионов дукатов.
Естественно, беспрерывные войны сопровождались и спадом производства, который усугубил инфляцию. Наконец, промышленный и финансовый кризис наступил в 1645-1650 годах, когда месторождения серебра в Потоси стали истощаться.
Однако спасло Испанскую империю от полного краха открытие серебряных рудников в Мексике, которые за XVIII век дали 1/5 всей добычи мирового серебра.
Помимо серебра колонии экспортировали в метрополию кошениль, какао, индиго, ваниль, сахар, и некоторые другие товары.
Стоит отметить, что с начала открытия Америки экономика принадлежащих испанцам колоний была замкнута на метрополию. Реформы Бурбонов (1700-1763 г.г.) еще более усилили эту зависимость, хотя часть производств (например, кораблестроение) для снижения издержек и была вынесена в Новый Свет.
Стал двигателем реформ в колониях генерал-губернатор Новой Испании Хосе де Гальвес, который снял торговые барьеры внутри Испанской Америки, создав единый внутренний рынок, а так же начал развитие муниципалитетов, правда, при этом сосредоточил их в руках гачупинов (выходцев из Испании), отодвинув от дел управления колониями креолов (испанцев местного происхождения). В конечном итоге, как мы уже говорили, это вызвало дестабилизацию внутри американских территорий.
Вообще же вся идея торговли колоний была проникнута духом меркантилизма, из колоний вывозили как можно больше, а ввозили как можно меньше, то есть главным результатом виделось как можно большее количество товаров из Америк, которые попадают в казну Испании.
Проблема была в том, что к 1750-м годам на рынке появился новый игрок, который активно вмешивался в эту закрытую систему. Понятно, что при вышеописанной схеме испанские колонии имели сильный недостаток в промышленных товарах из Европы. В свою очередь английские Тринадцать Колоний обладали промышленным производством, но не имели собственных месторождений серебра. Вообще, именно испанское серебро стало основной валютой в регионе, недаром испанский песо в Северной Америке был законным платежным средством и назывался «доллар».
Так возникла контрабандная торговля между испанскими и английскими колониями, - которой и Англия и Испания старались помешать всеми силами, поскольку Лондон проводил в отношении Нового Света политику, абсолютно идентичную мадридской.
Ну а в 1762 году британцы, захватив Гавану, подложили испанцам большую свинью – объявив столицу Кубы «порто-франко» и организовав там свободную торговлю (включая сюда и поставки рабов). Свободная торговля Кубе была разрешена не только с Британией, но и с североамериканскими колониями. В результате британские товары просто хлынули на Кубу в обмен на колониальные ресурсы и продукты, и когда согласно Парижскому миру 1763 года Куба была возвращена Испании – против были… почти все торговцы в колонии. Ибо наконец-то они могли получить те товары, какие нужно, безо всяких наценок, и довольно выгодно продать колониальные ресурсы. За все время правления англичан на Кубе (14 августа 1762 года – 10 апреля 1763 года) ушлые островитяне ввезли туда до 10 тысяч негров по бросовым ценам, а количество судов, посетивших Кубу за это время, составило более 700. Это спровоцировало резкий рост производства сахара, и кубинские плантаторы после заключения Парижского мира просто умоляли испанскую корону сохранить все торговые преференции и льготы, которые ввели англичане (Мадрид огласился на это только в 1791 году).
Ну а теперь о самом интересном.
К 1780-м годам испанские колонии перестали приносить прибыль. Если доля от колониальных товаров и серебра в период 1729-1733 годов составляла 11% от общего дохода, то уже в период 1785-1789 годов – всего 5.2%, ну а в 1796-1800 г.г. – 4.8%. Это не значит, что доходы в самой Испании увеличились, нет, просто товары из испанских колоний стали менее конкурентными. При этом траты колониальной администрации возросли многократно – с 40 миллионов песо до 90 миллионов к 1785 году. Возросли они по многим причинам. Например, с 1700 по 1800 годы Англия была в состоянии войны 46 лет, Франция – 45 лет, а Испания – аж 51 год! Естественно пришлось увеличивать количество войск в колониях. Если в 1760 году в Новом Свете было всего примерно 7500 солдат, то в 1771-м уже 45 тысяч! Сильно разрослась и колониальная администрация, и муниципалитеты. Получалась ситуация, когда обладание Индиями становилось больше обузой, чем прибыльным предприятием.
В 1781 году в Испанскую Америку Карлосом III был направлен специальный комиссар Хуан Франсиско де Сааверда, где он провел полную ревизию ситуации. В отчете королю он не скрыл ничего, указав на недовольство всех социальных групп, живущих в колониях (включая сюда и церковь), сообщил о прямой ненависти креолов к гачупинам и привел опасный пример Соединенных Штатов (тогда там шла война за Независимость, 1775-1783 г.г.). Он писал: «потеря Тринадцати Колоний не так страшна для Англии, поскольку те являлись для британцев лавками и складами для транзитной торговли. Наши же заморские владения есть неотъемлемая часть нации. Между двумя частями испанской империи существуют священные связи, которые правительство метрополии должно укрепить всеми силами».
Это письмо заставило короля провести некоторые консультации, и в результате было предложено три плана новых реформ: от колониального администратора Хосе де Гальвеса, от министра иностранных дел графа Флоридабланки, и от графа де Аранды. Однако дело ограничилось только спорами, ни один из планов не был реализован.
24 сентября 1781 года генерал-интендант Венесуэлы Хосе Абалос отправил в Совет Индий представление, в котором он критиковал нынешнее управление колониями, и предлагал произвести «революцию сверху» и избавиться от экономики «страны-бензоколонки», где колонии перекачивают богатства в Испанию, а Испания их перекачивает в другие страны Европы, при этом и колонии, и Испания в результате всё беднеют: «единственное средство – это превратить наши провинции в страны…., создав три или четыре различных монархии на территории Американского континента, где сядут править соответствующие принцы из августейшего дома Вашего Величества (испанские Бурбоны), и сделать это надо решительно и быстро.
Это было бы отличным ходом, дабы воспрепятствовать любой попытке наших иностранных противников вмешаться в дела колоний, к чему склоняет эти страны их алчность. Это нужно сделать еще и потому, чтобы не допустить обиды внутри колоний на продажное или коррумпированное правительство Испании, которое насильственно склоняет их к тому или иному неверному с их точки зрения насильственному решению, из-за чего они испытывают резкое недовольство по отношению к метрополии. Мы дадим им независимость, которой они желают, и которую видят на данный момент в Северной Америке, но в то же время оставим их в орбите влияния Испании».
В свою очередь граф Педро де Арада отмечал в своем письме королю: «США родились, скажем так, пигмеем, и сформировались и существуют сейчас они только потому, что такие державы как Франция и Испания помогают им всеми силами добиться независимости. Но уже завтра пигмей превратится в гиганта, поскольку объединится вокруг своей конституции, и позже станет главным колоссом Нового Света. И в этом новом состоянии он забудет о всей той помощи, которую он получил от нас, и будет думать только о своем расширении, причем за счет нас же».
Выход, который Арада видел из сложившейся ситуации, звучал так: «Его Величеству есть смысл отделиться от владений в Америке, оставаясь только на островах Куба и Пуэрто-Рико, которые были бы передовыми базами испанской торговли. Самым удобным для Испании выходом было бы создание трех протекторатов, скажем – одного зависимого короля посадить в Мексике, второму отдать Перу, а третьему – все остальное, до Огненной Земли. Его Величество принял бы титул императора, а короли принесли бы ему вассальную присягу.
В условиях, когда три правителя и их приемники признают верховенство Вашего Величества и ваших наследников, кроме того – дадут обязательство женить своих сыновей только на дочерях Августейшего дома Бурбонов, образуется неразрывная связь четырех корон, и все четыре нации будут выступать единым фронтом как с точки зрения взаимной торговли, так и в войнах, организуя наступательные или оборонительные союзы».
Дальнейшие предложения о «революции сверху» в Испанской Америке последовали в 1804 году. Верховный министр Мануэль Годой писал: «Мы всерьез задумывались превратить наместников в Новом Свете в регентов, чтобы они удовлетворили свое тщеславие и амбиции на радость тамошним туземцам. Согласно проекту предполагалось учредить в колониях Сенат, в котором половина мест принадлежала бы американцам, а половина, испанцам, и главной задачей мы видели улучшение и адаптацию законов к реалиям Индий. К сожалению, реализации этого проекта помешала война с Англией, которая вероломно нарушила мирный договор с нами, и в таких обстоятельствах король не решился на реформу управления в Америке».
Таким образом, к 1800-му году в Мадриде действительно зрел вопрос – а что делать с Испанской Америкой? И первыми о независимости задумались не жители колоний, а… правительство Испании.
