Точных данных о том, когда впервые был использован термин «социальная справедливость» нет, ранние источники удалось найти лишь среди европейских работ XVIII века. Данное выражение встречается в публикациях, издававшихся в духе Просвещения, в них социальная справедливость обозначается, как обязанность монарха быть добрым и внимательным к потребностям своего народа. Фактически использование терминологии о социальной справедливости определилось лишь в начале 1840-х годов в теоретическом трактате о естественных законах Луиджи Тапарелли. Тапарелли был итальянским священником, писавшим в момент подъема итальянского национального движения Risorgimento о вопросах объединения Италии. Версия социальной справедливости Тапарелли была применена к социальным вопросам и утверждала, что люди должны поступать правильно на основе теологической морали и религиозных заповедей. Можно сказать, что социальная справедливость на заре своего появления была исключительно религиозной концепцией. Однако в ходе промышленной революции термин социальной справедливости не только стал более светским, но со временем получил и более детальные, отчасти классовые формы определения. Так более поздние философы и экономисты стали определять социальную справедливость как некоторый комплекс моральных обязательств людей в обществе с целью ориентации на общее благо.
После Первой мировой войны (1914–1918 гг.) основополагающий документ Международной организации труда определил, что «мир может быть установлен только если он основан на социальной справедливости». С этого момента обсуждение социальной справедливости вошло в основной правовой и академический дискурс мирового сообщества. В XXвеке попытка реализовать идею социальной справедливости на практике привела к появлению государств с новыми формами экономики и управления. В данном случае уместно говорить о возникновении СССР и стран Совета экономической взаимопомощи (СЭВ: 1949-1991 годы). Именно социалистическая система народного хозяйствования, основанная на коллективной собственности на средства производства, дала термину «социальной справедливости» как социальной доминанте практическую сферу реализации. В данном случае необходимо говорить о важнейшем достижении цивилизации, когда средства производства, в том числе и природные ресурсы, перестали быть капиталом, то есть частной собственностью, а значит средством эксплуатации человека человеком. Увы, сегодня социализм отступил перед империалистической силовой экспансией мирового капитализма. Но эпоха справедливого «окна в будущее» оставила после себя множество социальных достижений в ключевых сферах общественных отношений. Так политический философ Джон Ролз, основывающий свои воззрения на категорическом императиве Эммануила Канта и идеях общественного договора Джона Локка, провёл огромную работу по определению границ социальной справедливости: является ли та или иная система коллективно соблюдаемых общественных договоренностей легитимной. Именно Ролз, выясняя степень согласия участвующих в общественных действиях людей, определил необходимые условия для социального договора, определяющего объективность соответствия социальной системы идеологически обоснованной справедливости.
В ходе этих преобразований XXI век дал пониманию социальной справедливости ещё один значимый виток развития. Стоит вспомнить, что по инициативе Советского Союза и при поддержке развивающихся стран социалистического лагеря этот термин вошёл в Декларацию о социальном прогрессе и развитии: «С учётом глобальной перспективы, определяемой Уставом ООН и Всеобщей декларацией прав человека, пренебрежение стремлением к социальной справедливости во всех её аспектах означает фактическое принятие будущего, омрачённого насилием, репрессиями и хаосом». В докладе 2006 года «Социальная справедливость в открытом мире: роль ООН» Организация Объединённых Наций назвала социальную справедливость «основополагающим принципом мирного и процветающего сосуществования внутри стран и между ними». Конечно, стоит отметить, что единого определения социальной справедливости до сих пор не сформировалось, однако мы можем выделить ряд этических принципов, лёгших в основу понимания явления справедливого Общества:
· это равный доступ к социальным благам, когда ресурсы Общества (культура, образование, медицина, научный прогресс, природные ресурсы, экономическое благополучие) должны быть одинаково доступны для всех;
· это принцип равенства, согласно которому люди должны иметь одинаковые возможности для самореализации и самоорганизации своей жизни;
· принцип свободы волеизъявления и социального участия человека, когда каждый член Общества имеет равное право голоса в принятии обществом тех или иных решений (формирования и реализации социального договора).
Всё это уже указано в списке прав человека, который широко транслируется и поддерживается ООН, вновь и вновь возвращая нас к рассмотрению и пониманию ветхозаветных, новозаветных и иных религиозных заповедей, определяющих как личностные добродетельные начала, так и нравственные нормы социальной коммуникации.
Данные определения принципов социальной справедливости дают нам интеллектуальное восприятие этого явления. Но на практике, когда мы сталкиваемся с нарушением границ индивидуального восприятия социальной справедливости, то всегда ощущаем сердечную боль, порождающую душевный протест и праведный гнев, способный смести все доводы и преграды. В подобном душевном протесте нет длинных рассуждений и интеллектуальной оценки. Когда кто-то проезжает на красный свет или хамит беззащитной женщине, нагло лезет без очереди или безнаказанно пользуется своим привилегированным положением – всё это немедленно возмущает нас и толкает к практическим действиям по устранению столь явного нарушения душевного комфорта и негласных правил нравственного порядка. Оказывается социальная справедливость не только императив социальных протоколов и правил, но и болевая точка восприятия гармонии, самый главный закон нашего личностного духовного восприятия норм и правил жизни, а значит и социальной коммуникации.
Понимая важность и первичность данного явления в жизни личности и Общества, «Манифест Идеального Общества» рассматривает социальную справедливость как основу жизнедеятельности человека. Манифест сообщает, что человек, устремлённый в новое качество жизни на основе справедливости, должен соблюдать как внешнюю нравственную добродетельность, так и внутреннюю духовную чистоту, вести здоровый образ жизни, быть сдержанным в желаниях, осознанным в чистоте помыслов, развивать чувство коллективизма и в каждом мгновении бытия проявлять истинные идеалы Добра, которым должен служить с любовью и полной самоотдачей. Социальная справедливость в таком понимании подразумевает естественное равенство между людьми, когда права и обязанности одинаковы для всех членов общества вне зависимости от социального положения человека. Надо сказать, что сегодня наша цивилизация способна создать такие условия жизни. Введение в информационную, правовую, культурную, образовательную и экономическую среду нравственных основ способно разрешить все существующие проблемы и позволить социальной справедливости установить человеколюбивые законы во всех аспектах Общества. Честь и совесть, рамки приличия, нравственность и духовные идеалы – таковы эти удивительные и столь болезненные для современного человека грани социального порядка. Гласная социальная справедливость уже давно описана в публичных нормах, законах и заповедях мировой культуры и права. Кажется, что всё очевидно и чувство социальной справедливости должно уберегать людей от опасных проявлений эгоизма, невежества и самости. Но когда мы говорим о процессах формирования общества, то в битву «за правое дело» вступают не отдельные люди, а целые сообщества, классы и народы.
Современный империализм («высшая форма капитализма» В.И.Ленин) прекрасно знаком с чувством социальной справедливости эксплуатируемых им людей. И здесь в дело порабощения одних людей другими (с целью извлечения прибыли и индивидуального обогащения) вступают не только силовые формы управления (правовые формы, инструменты власти, полиция, армия), но и институты образования, психологии, науки, массовой культуры, экономики, средства массовой информации и политики. Социальная справедливость на уровне личности – это болевая точка, граница понимания человеком условий своего душевного комфорта в процессе социальной коммуникации. И если это болевой центр, то у него есть порог восприятия переносимости боли, который определяет условия максимальных условий боли, которую человек готов переносить в конкретной ситуации. Нарушение и соблюдение социальной справедливости имеет такие же формы регулирования как по отношению к личности, так и к Обществу в целом. При нарушении прав человека, при факте его угнетения и эксплуатации в любом случае происходит нарушение границ социальной справедливости, тем самым, причиняя душевную боль человеку. Когда такие нарушения переходят границу «болевого порога» социального терпения людей, то может возникнуть протест, забастовка и даже свершиться революция. Понимая это, становится ясно, как действует империализм, он стремиться понизить «болевой уровень» социального раздражения, в том числе притупить и чувство социальной справедливости эксплуатируемого человека, формируя ригидность, невосприимчивость к такому болевому воздействию. Именно поэтому нас окружает повсеместная подмена понятий, бесконечный поток мимолётных уколов справедливости, превращающих нарушение столь важных для нас границ нравственного порядка в «естественное» для существующего капиталистического общества состояние. Только с этой целью посредством идеологии и массовой культуры нас приучают быть бесчувственными к насилию, беззаконию, пошлости, безнравственности и невежеству, одновременно возводя в «качество» идеалов: гедонизм, частную собственность, распущенность, практику социального неравенства, конкуренцию и эгоизм.
Как бороться с этим? Что делать? Манифест говорит о том, что важнейшим аспектом здесь должно стать утверждение в Обществе духовных идеалов: человеколюбия и добродетельности. Выявляя свои чаяния и идеалы, объединяясь в сообщества и полагаясь на ноосферное (акад. Вернадский В.И. «Проблемы биогеохимии»), то есть коллективное восприятие Истины, люди могут утвердить живую человеколюбивую форму социальных устоев общепринятой морали. Так посредством технического прогресса, всеобщего просвещения и процесса самоорганизации человеком самого себя (сообществ) морально-нравственные основы могут войти в жизнь человека и Общества, пробуждая в людях потребность в освоении своих духовных истоков: доброты, любви, милосердия, чувства справедливости, альтруизма, удовлетворённости настоящим, щедрости. В данном случае Манифест говорит о решительном повышении порога чувствительности человека к несправедливости, то есть о воспитании негласного, внутреннего душевного чувства восприятия социальной справедливости. Решением данной задачи становится практика полного устранения конкурентных процессов и направление людей на слаженные совместные действия, ориентированные на социальную справедливость, то есть благополучие Общества в целом и каждого человека в отдельности. Такой практикой для формирования открытого человекоориентированного Общества может стать создание социально-коммуникационной гражданской платформы, по-существу, описанного Джоном Локком социального договора, основанного на использовании «человеческого капитала»*, способного разомкнуть кольцо тоталитарного управления и вверить Общество в руки самоуправления и самоорганизации каждого человека. Именно целостность Бытия, то есть взаимное добродетельное служение, способно стать основным инструментом формирования живого социального договора, способного создать здоровое Общество, основанное на полноценной самооценке и добродетельной воле его участников. Только подобный шаг доброй воли может привести цивилизацию к построению открытого Общества, реализующего свою деятельность на принципах просвещения, всеобщего экономического равенства и социального братства.
По материалам: «Манифест идеального общества»*: монография / И.В. Дворко, Академик ПАНИ С.Б. Дворко, Член-корреспондент ПАНИ В.П. Ефимов, С.А. Тактаев. – Москва: РУСАЙНС, 2022. – 126 с. УДК 314/316, ББК 60.54+65.012.2, Д 24, ISBN 978-5-466-01729-8