-Говорите, Ирина Михайловна, - сказала я, в глубине души уже догадываясь, что произошло. - Я готова вас выслушать.
-Понимаете, - сбивчиво заговорила репетитор. - Последние пару месяцев у нас в доме постоянно пропадали деньги. Я сначала грешила на своих детей, но за ними никогда ничего подобного не водилось. В общем, муж поставил в доме камеры и...
-И на них попалась моя дочь? - спокойно закончила я фразу.
Ирина Михайловна растерялась.
-Да, - согласилась она. - Я просто в шоке, даже подумать на нее не могла. Такая приятная, милая девочка!
Ну, что она умеет быть приятной - кто бы спорил. Вот только мало кто кроме меня знал, что если Старшая стала милой - жди беды, она уже грядет.
-Вы можете примерно оценить, сколько у вас пропало в общей сумме? - спросила я.
-Около восьми тысяч, - подавленно ответила репетитор и добавила: - Мне так неловко!
-Вы не виноваты, - постаралась успокоить ее я. - Это мой косяк. Мне следовало предупредить вас, что у нас были такие проблемы, но я надеялась, что дочь уже все поняла и не хотела ее позорить перед вами. Я сейчас переведу 10 тысяч. Думаю, у вас украдено больше, просто скорее всего Старшая начинала с небольших сумм, и вы не сразу заметили пропажу. Перевод не для того, чтобы отмазать ее, а чтобы успокоить мою совесть. Если вы решите все равно привлечь ее к ответственности - я не буду в обиде. Даже напротив, считаю, что разборки с полицией ей пойдут на пользу, иначе она никогда не остановится.
Сразу после этого разговора я позвонила Старшей. Та домой явно не торопилась - была занята сбыванием денег с рук.
-Ты уже все деньги прогуляла, которые стащила у репетитора? - спросила я, внутренне готовясь к очередной вспышке истерики оскорбленного в лучших чувствах ребенка.
Ребенок не подкачал - ожиданиям соответствовал в полной мере. Я выждала, пока между воплями образуется пауза и успела вставить:
-Зая, о том, как учитель заблуждается, ты будешь рассказывать в полиции, когда он будет смотреть видеозапись твоих шалостей с чужими сумками, - сказала я.
Вопли оборвались как по команде. Всегда поражалась способности Старшей с пол-пинка разогнать истерику с самыми настоящими слезами и так же мгновенно ее прекратить. Соединение после моих слов она оборвала.
"Сейчас будет названивать репетитору и разговаривать уже совершенно другим тоном, - подумала я и не ошиблась. Уже через пару минут дочь каялась, вещала учителю о своей тяжкой сиротской доле, умоляла простить.
Наконец, она все же изволила явиться домой. Я окинула ее взглядом, но говорить больше ничего не стала - занялась своими делами. По заведенной традиции она еще пару часов походила вокруг меня лисой, надеясь, что я начну разговор сама. Но я предпочла отмалчиваться, и говорить, только если вынуждала необходимость типа "дай пройти".
Разговор у нас все же состоялся. Как всегда в подобных ситуациях - по ее инициативе. Впрочем, втянуть меня в дискуссию у нее все равно не вышло.
-Я возместила Ирине Михайловне украденные деньги, - сказала я. - Так что в лагерь ты едешь без карманных и без экскурсий. Сигарет тоже будет половина нормы - так ты возместишь мне понесенные траты. Но возмещение потери не лишает учителя права написать на тебя заяву как на воровку. Уговаривать ее "не портить тебе жизнь" я не буду. Если она решит обратиться в полицию - виновата в этом будешь ты, а не она. И конечно, она больше не хочет тебя учить после такого. Жаль, конечно. Похоже и правда неплохая учительница - у тебя по русскому заметно успеваемость подросла.
Закатывать мне новую истерику Старшая уже не решилась - я за мотание нервов вполне могла навешать пистонов.
Прошло несколько дней. Репетитор прислала смс, что обращаться в полицию не будет. Не знаю, что там думала о ситуации моя дева, но через пару дней мне снова позвонили, на этот раз из школы.
-Ольга Александровна, - услышала я голос классного руководителя. - Вам нужно срочно подъехать к нам.
-А что случилось? - насторожилась я, гадая, что еще могла выкинуть дочь.
-Ваша дочь попалась на том, что шарила в раздевалке по карманам и стащила у одного из детей сто рублей. Ее действия зафиксировали камеры.
Ситуация становилась абсурдной. Уж о камерах в школе Старшая точно знала и не могла попасться так глупо. Значит, выходка демонстративная. Тем более, если она удовлетворилась всего лишь соткой вместо того, чтоб шарить по карманам дальше.
-Вы будете вызывать полицию? - спросила я.
-Нет, разберемся в своем кругу, - ответила классная.
-Ясно. Опять разведете говорильню. В общем так. Куда-либо приезжать, отпрашиваясь с работы я буду ТОЛЬКО на основании официального вызова. Если вы дадите делу законный ход и уведомите об этом меня - я приеду. Если вам нужно чиста потрындеть - занимайтесь этим без меня. Я уже задолбалась разбираться с воровством моей дочери. Последний случай обошелся мне в 10 тысяч, все ваши задушевные разговоры для нее - пустой звук, я не собираюсь тратить на них ни рабочее, ни свободное время. Я понятно выразилась? - рявкнула я в трубку.
Моя злость на администрацию школы была закономерной - все ЧП заканчивались тем, что виновный выслушивал длинные нравоучения, после чего продолжал заниматься тем же, чем и раньше. Принять какие-либо реальные карательные меры у них была кишка тонка. Их подход приводил к тому, что Старшая ни во что не ставила ни учителей, ни администрацию, ни учеников. Поэтому я решила, что раз они считают себя самыми умными - пусть сами с ней и возятся сколько влезет.
-Вообще-то у меня тут громкая связь была включена, - робко сказала классная. - Так что вас все слышали, и ваша дочь - тоже.
-Прекрасно, - ответила я. - Мне не придется двадцать, или сколько вас там собралось, раз повторять одно и то же. Если вы полагаете, что я одним говорю одно, а другим - другое - то вы ошибаетесь. Когда я что-то решила, то мое решение одинаково для всех. У меня все.
Я отключилась и поймала на себе сочувственный взгляд начальницы. Вся эта порнография последних двух лет происходила на ее глазах. Мне оставалось лишь удивляться ее терпению, когда я отпрашивалась то по одной, то по другой проблеме, которые организовывала Старшая. Но больше мне не придется злоупотреблять лояльностью начальства.
Я еще не знала, что мой отказ от участия в школьных разборках и оставление дочери один на один с разгневанной толпой потряс ее стократ сильнее, чем любое наказание, какое ей когда-либо приходилось от меня принимать. Потому что как бы ей от меня ни доставалось - я всегда оказывалась надежным заслоном между ней и окружающим миром. Теперь же ей предстояло разбираться с этим миром за свои дела самостоятельно.