Весенний день, холодный, солнечный, ветреный. Они в Питере, гуляют по Стрелке Васильевского острова, она не была здесь очень давно, со школьных времен, а Миша знает и любит город. Она восхищенно крутит головой, а он что-то оживленно рассказывает, размахивая руками. Ослепительное солнце, ледяной ветер, замерзнув, они заходят в кафе. Ирина с наслаждением пьет горячий глинтвейн, а Миша, уверяя, что чертовски замерз, вдруг заказывает пиво. Они смеются.
Свежее, зеленое, ранне утро июня. Серебристые ветви ив купаются в зеленоватой воде, прозрачные солнечные лучи пробиваются сквозь густую листву старых лип. Они рыбачат на берегу пруда. Миша возится с удочками, Ирина, пристроившись рядом, пьет горячий кофе из термоса, протягивает стаканчик Мише, он отхлебнув, затягивается сигаретой:" Спасибо, радость ." На душе удивительное ощущение покоя...
Они познакомились 11 лет назад, когда Ирине было 38 лет, она только что выкарабкалась из безобразного тяжелого развода, одна воспитывала 13-летнюю Наташку и о личном счастье даже не помышляла, твердо решив, что одной лучше и спокойней. Стали встречаться, а через 2 года тихо расписались, и Ирина в первый раз в жизни почувствовала, что она неприлично счастлива. Девять счастливых лет пролетели как один день. Все оборвалось в один миг. Инсульт. Страшное, холодное, отдающее металлом и горечью слово. Инсульт оборвал жизнь Михаила и ее жизнь тоже.
Зачем жить? Что впереди? Все лучшее в ее жизни было и закончилось, это ясно. Ждать больше нечего. Остались только драгоценные осколки воспоминаний, которые она перебирает каждый день.
Ирина подошла к большому, мутному от пыли зеркалу. Старая юбка в клетку свободно болталась на ней. Ирина вздохнула: так долго старалась похудеть, и ничего не получалась. Она не была толстой, нет, но так хотелось хоть немного походить на глянцевых див, худых и изящных.
И вот, после смерти мужа - минус восемь кг. Ничего не могла есть, желудок выкручивали сухие спазмы, давила тошнота.
Женщина провела рукой по волосам. Раньше ее русые с рыжим отливом волосы были густыми и блестящими, предмет ее гордости. Теперь поседели и поредели, висели тусклыми безжизненными прядями. Но утраченная красота волос ее не волновала, так же как не радовала обретенная стройность. Кому это все нужно? Ей точно нет.
И ничего больше не нужно, вон, совсем забросила дачу. А Миша мечтал сделать хороший ремонт, привести в порядок веранду, участок.
Ирине стало стыдно. Может, толку от нее и немного, но хоть прибраться надо - эта запущенность навевает тоску.
Ирина переоделась, надела "дачное", повязала косынку, поставила греть воду в большом тазу и три часа собирала мусор, подметала, мыла, скребла.
Устала, заломило спину, загудели ноги, но Ирина была даже рада , монотонность уборки успокаивала, а усталость, может быть дать шанс уснуть без снотворного.
Времени осталось как раз, чтобы отдохнуть, перекусить и собираться на шестичасовую электричку.
Ирина проголодалась, достала термос с горячим чаем и бутерброды с колбасой и салатными листьями. С чашкой чая вышла на веранду, накинув куртку.
Сквозь пухлые серые облака просочился отблеск, розовая полоса разлилась по горизонту. В воздухе стоял густой запах влажного снега, дерева, откуда-то тянуло сладким печным дымком. Ирина прихлебывала чай с чабрецом, с аппетитом жевала колбасу и вдруг услышала слабое мяуканье, пригляделась: сквозь неплотно подогнанные доски забора пролез крошечный серый котенок, на неуклюжих еще ножках засеменил к ней, ткнулся в ноги и глядя пронзительными, младенчески -голубыми глазами, отчаянно и требовательно запищал.
- Ты откуда взялся? Есть хочешь? На, угощайся, - Ирина положила на пол веранды кусок колбасы.
Котенок набросился на угощение, жадно ел, содрогаясь всем своим маленьким телом.
- Ты как здесь выжил-то? В поселке зимой никто не живет, а тебе на вид месяц- полтора. Еще? Ну ешь! - Ирина отдала котенку остатки колбасы, он с аппетитом чавкал, а она, посмеиваясь, ела хлеб с салатными листьями, запивала чаем.
Наевшись, котенок ткнулся лбом Ирине в ноги и довольно заурчал. Она взяла теплое крошечное тельце на руки, погладила, котенок блаженно зажмурился и погрузился в сладкую дремоту. Ирина сидела на веранде, почесывая мягкую шерстку, допивала чай и с удивлением прислушивалась к забытому чувству умиротворения внутри.
Она взглянула на часы на телефоне - пора собираться, осторожно опустила на пол своего уснувшего питомца, он недоуменно мяукнул.
- Ну все, малыш, мне пора.
Ирина быстро собралась, закрыла дверь и двинулась к воротам. Котенок резво побежал за ней. Заперев ворота, она наклонилась, почесала его за ушком.
- Пока, котяра.
Она шла по раскисшей дороге, думая: " Как он здесь выживет? Что будет есть? А собаки?"
Обернулась - котенок сидел у ворот и смотрел ей в след. Ирина остановилась, что-то тонко и остро кольнуло в сердце. Она смотрела на котенка, он на нее. Она развернулась и бросилась к нему, подхватила на руки и сунула за пазуху:
- Пойдем домой, малыш.
Котенок зажмурил голубые глаза, прижался к ее груди и сладко замурчал.
Ирина неторопливо шла по дороге, одной рукой придерживая невесомый груз за пазухой, и чувствовала, что острый ледяной ком в сердце начал таять.
Пронзительно звенели птичьи голоса, прозрачный луч предвечернего солнца позолотил верхушки старых берез. В воздухе пахло дымом, ветром, весной.