Краткое содержание 1 части:
Канун Нового года. Середина 80-х, эпоха «сухого закона». Рядовой Олег Краснов, балагур и выдумщик, ненароком похвастался тем, что мать его подружки («будущая тёща») является «самым главным начальником торговли» Магадана. По такому случаю он был отправлен в город, дабы добыть алкоголь к новогоднему празднику для офицеров и прапорщиков части...
...Провожал я взглядом растворяющегося в снежной поземке Краснова как бойца, спецназовца, разведчика. Уходящего, возможно, «навсегда».
В голову неутомимо лезли грустные мысли о не вернувшемся из увольнения солдате, сгинувшем в снежной поземке вместе с офицерскими червонцами. А потому весьма вероятной казалась встреча Нового года не с друзьями в казарме, а в одиночку на «губе»...
Не успел я отойти от КПП и десяти шагов, как через пелену снегопада увидел бегущего навстречу ефрейтора Хиврича, по кличке «Граммофон», прозванного так исключительно за свой неповторимый раскатистый бас. Поравнявшись со мной, он не спросил, проревел:
- Красный (*Краснов) уже далеко ушел?
- Зачем он тебе?
- Чиж (*начальник штаба Чижов) послал меня ему на помощь. Ящики какие-то, если что, из города привезти! Ну и чтоб не потерялся ненароком. Кстати, а зачем его в город послали?
- Он сам тебе по дороге все расскажет… Догоняй скорее, пока его метелью не сдуло…
Через несколько секунд за воротами КПП скрылся в снегопаде и ефрейтор Хиврич («Граммофон»). Появилась легкая надежда на возвращение Краснова из увольнения.
… Время шло, короткий зимний северный день незаметно сменился сумерками, а Краснов с Хивричем всё не возвращались. Заступив в суточный наряд помощником дежурного по части, отправился я на свой пост в штаб.
Первым делом оповестил центральный КПП, чтобы незамедлительно сообщили о прибытии отпущенных в город бойцов. Зная раздолбайский характер обоих, не было уверенности, что по возвращении в часть они сразу в штаб отмечаться придут. В лучшем случае потом из казармы позвонят.
Установленное время, к которому им предписано было вернуться, давно вышло. Позвонил начальник штаба майор Чижов. Узнав, что их до сих пор нет, тяжело вздохнул, кратко выругался, и приказал незамедлительно сообщить ему лично о прибытии этих «алкокурьеров».
Время шло, нервы на пределе, с центрального КПП информации нет... Мелькнула мысль позвонить в казарму. Дневальный «на тумбочке» бодро сообщил, что Краснов с Хивричем уже с полчаса как «тута». Выяснилось, что они в часть не через центральный, а через второй КПП вернулись. На такси.
«Конечно же на такси! Как иначе?! С червонцами-то халявными!» - мысленно ругался я, направляясь в казарму. Негодование от неслыханной наглости и дерзости распирало меня, - Да что, такси?! В ресторане можно было неплохо посидеть на офицерские-то деньги!»
Мрачнее тучи вхожу в казарму и с порога слышу из спального помещения децибелы Граммофона: тот восторженно рассказывает друзьям, какой же действительно крутой этот наш парень Краснов!
- Я сам было не поверил, что у него деваха в городе есть, думал «тупит» (*врет). Сначала он меня к дому привел. В подъезд заходим, на пятый этаж поднимаемся… Все думаю, когда же ты, Красный, врать перестанешь? Когда наконец, расколешься?
- Когда же в дверь квартиры позвонили, - продолжал граммофонить Хиврич, - ну, думаю, сейчас никто не откроет и Красный отмажется, что мол, дома никого нет. А если и откроют дверь, то соврет, будто квартирой ошибся...
Я же, тем временем, тихо заглядываю внутрь спального помещения: в центре на табуретке сидит и нагло курит Хиврич. Вокруг него расположились остальные «годки» (*сослуживцы одного призыва) и открыв улыбающиеся рты внимательно слушали его рассказ...
Рядом, вальяжно развалившись на кровати, в шинели, закинув ноги на спинку, возлежал прямо в шинели довольный собой Краснов и молча пускал ртом в потолок кольца табачного дыма. А Граммофон, он же Женя Хиврич, продолжал:
- И тут дверь квартиры открывается! О, ля-ля! На пороге — оху...нная (*классная) девчонка! Стройная, красивая! Чего только она в этой красной обезьяне, - бросив в Краснова шапку проходившего мимо молодого бойца, - нашла?! Сразу обрадовалась, обниматься с ним кинулась.
«Олежечка, привет! Как я рада, что ты пришел!» - пытался изображать ее Хиврич, - и в квартиру нас ведет. И тут в прихожую ее мама выходит. Вот такая! (Хиврич показал большой палец руки). Вся ухоженная, красивая!Прекрасная женщина!
И добрая! За стол нас сразу усадила. Обедать. Ага. На столе - один дефицит! Колбаса, сыр, нарезки и салаты всякие. И борщ!!! Вина, правда, не наливали, а вот Рижским бальзамом нас немного потчивали (Хиврич перешел на шепот). Чуть-чуть.
Окончательно офигел, когда наш Красный вдруг в ванную пошел! Душ принять! Как у себя дома, блин! Обратно вышел весь такой деловой , в махровом халате, чистый, одеколоном сбрызнутый!..
Я, наконец, не выдержав, вошел в спальное помещение.
- Ах вот вы где, пропащие! А что, в штабе отмечаться по прибытию из увольнения не нужно? Начальник штаба уже несколько раз звонил, про вас спрашивал!
- Передай ему, что все нормально! - не глядя на меня, спокойно, по-деловому пуская струю табачного дыма, выдал засранец Краснов, - задание, считай что выполнено. Теперь он мне первого погранца (*знак «Отличник погранслужбы I степени») должен будет!
- Так у тебя еще второго погранца (* знак «отличник погранвойск II степени») еще даже нет? - возразил ему Хиврич-Граммофон.
- Неважно, - парировал Краснов.
- Хватит болтать, быстро за мной! - сказал я и направился на выход.
- Куда это еще? - недовольно отозвался Краснов.
- А ты догадайся с одного раза!
Краснов недовольно и неспешно поднялся с кровати, затушил сигарету и по-привычному выдернув дугу спинки кровати, спрятал бычок в ее недрах.
Запыхавшиеся Хиврич с Красновым догнали меня уже у дверей штаба.
- Чиж, что ли, вызывает? - немного волнуясь пробасил Хиврич.
Я в ответ молчу. А то развернутся назад, черти.
Вошли, зашли в дежурку. Забираю у них военные билеты и увольнительные записки, ставлю в журнале отметку о прибытии.
- И ради этого мы сюда перлись! - разобиделся вконец обнаглевший Краснов, - в казарме что-ли не мог документы у нас взять?
- И там ваш бред до конца слушать?! - я уже почти кипел, - Вы еще всем расскажите, зачем вас в город посылали!
- Да что мы — дураки что ли про ЭТО всем болтать? - повысил громкость Хиврич.
- А мне кажется, так и было бы, если бы я вовремя не пришел! Хотя,... все равно потом все узнают, за что вас завтра на кичу(*гауптвахту) посадят.
- Почему завтра?
- Потому что завтра - 31 декабря! А вы пустые вернулись. И без денег?
- Без денег, факт. - Хиврич почему-то вдруг погрустнел.
- Так все нормально, Яша, чё ты кипятишься?
- Водка с шампанским где? Деньги на все это, тоже где?
- Все завтра будет, все нормалёк! - невозмутимо трепыхал нижней потрескавшейся от мороза губой Краснов.
- Ты не поверишь, в той квартире в прихожей несколько ящиков с водкой, коньяком, шампанским стоят! - будто завороженный опять начал вещать Граммофон. - Деньги мы отдали, сегодня бы уже все привезли, но тащить ящики с водярой (*водкой) и шампанским через весь город, как-то стрёмно, согласись!
- Ольга Николаевна пообещала завтра лично привезти на своей служебной машине - по-деловому, сделав на сколько возможно, умное лицо выдал Краснов.
- А вы на чем в часть вернулись?
- На такси.
- Шикарно! На такси! На какие такие шиши?
- Так она и дала денег на такси, Ольга Николаевна. Иначе не успели бы мы вовремя вернуться, засиделись немного в гостях...
- А что же вы тогда на такси алкоголь не привезли?! - по-прежнему не верил я ни единому их слову.
Нижняя губа Краснова оттопырилась еще больше:
- Яша, ты дурак?! Алкоголь в наше время - это же серьезнее чем атомная бомба! За два ящика алкоголя сейчас, тем более под Новый год, и убить могут! А ты говоришь, на такси! Это же такой компромат! Компромат на всех — на нас, на Ольгу Николаевну, на Чижова! (последние слова Краснов произнес особенно многозначительно). Всем кранты тогда!…
... - Когда машина с водкой должна приехать? - майор Чижов сидел у себя в кабинете в своем майорском тулупе, накинутым на синий спортивный костюм. В огромном кулаке нервно покручивал подвернувшийся под руку карандаш.
- Завтра утром обещали, товарищ майор…
- Ты сам-то им веришь?
- Отвечают складно, уверенно...
- В том-то и дело, - повторив слова Краснова, — компромат! Предъявить-то я им, если что, не смогу ничего. Если кинули они нас, то их до конца службы теперь пальцем никто не тронет, пылинки нужно будет с них сдувать и в первую партию домой увольнять. Не знаешь ты этого Краснова.
Сейчас же активизировалась эта, так называемая «борьба с неуставными взаимоотношениями». Перестройка, блин! Теперь каждый солдат может на своего командира пожаловаться по любому вопросу.
Когда командир роты капитан Коврижных этого Краснова из строя за небритость выгнал и приказал в течение пяти минут побриться, так этот засранец всю рожу бритвой себе специально изрезал. И шантажировал его потом, что рапорт вышестоящему начальству напишет про издевательства над солдатской личностью.
Пока его порезы заживали, капитан его даже в наряды не ставил, в казарме оставлял, лишь бы из начальства не увидел кто. А тут — водка, шампанское! Если вскроется, что я лично солдат за алкоголем посылал — точно разжалуют и уволят досрочно из армии с волчьим билетом. В стране же сухой закон, в рот его… закон этот! - карандаш сломался в крепких пальцах майора.
- А если, все же они правду говорят? - робко спросил я, - в отпуск его отправите?
- Чтобы он еще у себя на родине рассказывал, за что отпуск получил?
Майор засобирался домой. Немного подумав достал из под стола трехлитровую банку красной икры (в части с этим проблем не было, об этом потом отдельная история).
- А если все-таки чудо случится, то передашь это той женщине, начальница торговли которая. Так сказать, в знак нашей благодарности...
Майор, кряхтя и вздыхая ушел, а я остался на дежурстве, полный раздумий о предстоящем непонятном завтра…
...На часах было около шести утра когда на пульте засветилась кнопка телефонного звонка с центрального КПП. В трубке бодрый голос рядового Красного проорал:
- Яша, дай команду пропустить «Волгу»! «Товар» прибыл! А ты не верил! С тебя знак «Старшего пограннаряда»!..
Через пару минут у дверей штаба резко на свежевыпавшем снегу со скрипом затормозила светло-голубая «Волга». Из передней двери вышла улыбающаяся, приятная, хорошо одетая, ухоженная и красивая, чуть полноватая женщина лет сорока пяти. Из под норковой шапки выпадали локоны светло-русых волос. Улыбка не сходила с ее ярко накрашенных алых пухлых губ, ровные белые зубы добавляли очарования этой явно доброй женщине.
- Здравствуйте! - звонкий чистый голос добавил очарования, - а я вам подарки от Деда-Мороза привезла! Куда выгружать? - женщина продолжала улыбаться, не понимая моей легкой растерянности из-за неверия в происходящее. Я указал на крыльцо:
- Можно прямо сюда… Извините, а от кого подарки?
- От Деда Мороза. - засмеялась женщина, - и от Ольги Николаевны. Я от Олега Краснова. Или я не туда попала?
- Туда, туда! – обрадовался я.
Ее водитель по имени Валера бойко принялся вынимать из багажника предусмотрительно обернутые вощеной бумагой и перевязанные тесьмой ящики. По звуку звенящего стекла угадывалось их содержимое.
Когда на крыльцо штаба крепкие руки Валеры опустили третий ящик, я попытался было возразить, не ошибка ли – два только было заказано: с водкой и шампанским. Женщина еще больше заулыбалась:
- Первые два ящика – для офицеров, как договаривались. А остальное – лично от меня, на Новый год. Слышала, что у вас новогодний «голубой огонек» намечается, Олег рассказывал, так это вам ребятки на стол. От чистого сердца.
К этому времени на крыльцо легли четвертый и пятый ящики. Женщина заторопилась уезжать:
- С наступающим вас, мальчики! Спасибо вам, что вы есть, что честно Родине служите, границу нашу охраняете. Олег рассказывал, как нелегко вам тут порой приходится. Настоящие мужчины! Только… - женщина вдруг немного замялась, - у меня к вам убедительная просьба. Судя по погонам, Вы , наверное сержант? Рядовыми командуете, такими как наш Олег. Так у меня к Вам личная просьба: не обижайте, если что Олежку…
- Его обидишь, - пытался было возразить я.
- Мальчик он хороший, в Донецке с моей Оксанкой в один садик ходили, а потом в школу, в один класс. Пока мы сюда в Магадан не переехали. Каким-то чудом разыскал он нас здесь, теперь как родного всегда в гости ждем… Только Вы ему про то, что я за него просила, не говорите. А то обидится - гордый он. Договорились?
- Так точно. Никому не скажу.
Слово я тогда сдержал. Хотя всю оставшуюся службу очень хотелось при всех разоблачить этого «жениха»! Теперь думаю, можно. А женщина напоследок добавила:
- И передайте товарищу майору мой телефон, - Ольга Николаевна протянула записку, в которой был указаны ее имя, фамилия и телефон. - пусть звонит, если что. А то впереди еще двадцать третье февраля, восьмое марта...
- Подождите, - вовремя опомнился я, быстро метнулся в штаб и вручил ей банку с икрой, - а это Вам от товарища майора, ответный новогодний подарок!
- Ой, - засмущалась Ольга Николаевна, - очень кстати! Может показаться странным, но с этим здесь даже у меня проблема.
- Теперь этой проблемы у Вас точно не будет.
- Думаете?
- Уверен.
Добрая фея Ольга Николаевна пыталась было расплатиться за икру, но была остановлена моим решительным отказом, а также откуда ни возьмись появившимся караулом, ведущим смену часовых на пост.
Мы мило распрощались с чудо-женщиной и кинулись с моим дневальным затаскивать ящики в штаб. Сложили их в комнате отдыха дежурного по части. Не выдержав, пальцем проделали дырки в бумаге, заглянули внутрь.
В первых двух ящиках как и договаривались были водка и шампанское. В остальных трех: мандарины, апельсины и какие-то большие зеленые стручки. Мой дневальный Леша, важно просветил:
- Э-э-э, деревня! Не видел что-ли никогда раньше? Бананы это! Только не спелые еще, не вкусные. В тепле полежат, пожелтеют, тогда сладкими будут. Может стырим немного? Аккурат к новому году созреют, сожрем тогда.
- Ты что, это же для всех, на «Огонек»!
- Ты в этом уверен? Думаешь, офицеры все это себе не заберут?
- Уверен, что нет.
- Откуда такая уверенность?
- Во первых, это все для них не проблема - у начштаба жена начальник нашего военторга. Во-вторых, гарантия этого - Олег Краснов. Его же Ольга Николаевна непременно расспросит, были ли на столе ее подарки.
- Ольга Николаевна? Это его будущая теща Краснова, что ли?
- Ну да! – улыбнулся я…
...Майор Чижов, сидя за столом в своем кабинете молча слушал мой доклад о утреннем события и глядя куда-то сквозь меня, странно улыбался.
- Молодец Краснов! Не обманул. Одного только понять не могу - чего только ее дочь в этом оболтусе нашла, замуж за него собралась?
Не стал я всей правды раскрывать, разумно полагая, что со временем начальник штаба сам все от Ольги Николаевны узнает.
- Икру отдал?
- Так точно.
- Не пыталась за нее расплатиться?
- Пыталась. Не взял.
- И правильно. Это подарок. Теперь ума не приложу, как Краснова мне поощрить. Отпуск дать – так вопросы сразу у всех возникнут, за что? Он из нарядов вне очереди не вылезает, пролет за пролетом. В увольнение чаще отпускать? Ну «Погранца» второго на дембель я ему обеспечу, не вопрос. Сейчас-то как его отблагодарить?
- Да, товарищ майор, Краснов просил, в шутку конечно, наградить его за это значком «Старший пограннаряда»…
- Пошутил он. Да только я не шучу! – оживился он, доставая из своего сейфа коробочку с новеньким знаком. Вручишь ему неофициально, и в военном билете отметку организуешь. Все понял? Это так, дополнение к награде...
- Так точно, товарищ майор.
До начала праздничного мероприятия офицеры и прапорщики сначала собрались в кабинете у командира части. Когда же выходили с подарочными пакетами в руках, то по их довольным раскрасневшимся лицам было понятно, что начало празднования было «успешным».
В солдатском клубе двумя рядами были расставлены накрытые скатертями столы. Один для нас, «срочников», второй - для офицеров и прапорщиков. Стройным рядами на столах красовались бутылки с лимонадом и соками, на «офицерском» - еще и с бутылками шампанского.
В тарелках, помимо бутербродов с колбасой, пирожными, печеньем и пряниками красовались тарелки с апельсинами, мандаринами и чуть пожелтевшими порезанными равными кусками бананы. На сцене шло новогоднее представление, а за столами сидели в «парадной форме одежды» солдаты, сержанты, офицеры и прапорщики со своими семьями.
Всё было очень душевно и трогательно, в духе Нового года из «Перестройки». Тогда, в конце восьмидесятых, будущее казалось светлым, добрым и многообещающим. Не смотря на пресловутый «сухой закон». (Поговаривают, что тост за его скорую отмену был самым популярным тогда).
После боя курантов, радостного «ура» по случаю наступившего для многих дембельского года и фотографирования на память, солдаты и сержанты через час отправились по казармам, а офицеры и прапорщики остались праздновать дальше.
Ночью никто не спал, лежа в кроватях все смотрели подвешенный под потолком черно-белый телевизор. Новогодний«Голубой Огонек». Каждый час кто-то радостно орал ипоздравлял земляков с Новым годом, наступившим в их регионах.
- Омск, Томск, Новосибирск! С новым годом! – орали парни в четыре утра. Последними орали в восемь утра москвичи, горьковчане, ребята из Воронежа, Брянска...
А во время ужина дежурный по столовой вдруг заорал:
- Рядовой Краснов! Срочно в штаб к дежурному по части! Бегом!
Олежек, сорвавшись с места, будто ждал этого, под улюлюканье и радостный смех товарищей пулей помчался на выход. Зная его как великого выдумщика и рассказчика вторили вслед:
- Красный, быстрее давай, министр обороны тебя лично поздравить с Новым годом хочет!
Вернулся Олег у же в казарму. Ошарашенный, очарованный, раскрасневшийся, с грустной улыбкой на устах. Глаза его были мокрыми от слез.
- Красный, ты плачешь что ли?
- Да нет, - отмахнулся улыбаясь он, - это от ветра на улице. А мне мама звонила! Из дома. Представляете?! Целый час разговаривали!
Ребята вокруг заулыбались. «Круто», «здорово», посыпалось в ответ. Олег, присев на табурет и облокотившись о стену, продолжил:
– А разговор знаете кто оплатил? Командование части!
Раздался дружный гогочущий смех товарищей:
- А тут ты, Красный, уже заливаешь! Хватанул – командование! За какие такие подвиги, за что?!
- Да есть за что… - хитро улыбнувшись и задвинув огромную шапку на глаза, молвил довольный собой, поглаживающий новенький знак «старшего пограннаряда» на груди, Олег Краснов.
P.S. Имена всех, или почти всех «героев» настоящие. Крепкого им здоровья, если живы. Особенно Олежке. Как он там, в Донецке? Может чего и напутал немного я в этой истории, так не судите строго, друзья-сослуживцы. Ведь столько лет прошло...
