В правление князей Владимира и Ярослава Русская Церковь становится ещё одним участником древнерусской политической жизни.
Поставленное в новое для него положение государственной религии, русское христианство настоятельно нуждалось в юридическом оформлении своих отношений с обществом, которому оно предлагало новые законы и новую мораль, а также с властью, чьим сотрудником, а нередко даже и наставником оно притязало быть. С этой целью князь Владимир, а затем и его сын Ярослав издали церковные уставы — первые памятники русского церковного права, призванные очертить законодательно область деятельности Церкви по устроению общества и поддержанию государственного порядка.
Юридическим источником церковного права на Руси была княжеская, то есть светская власть, и потому уставы Владимира и Ярослава определил не обязанности, а права и привилегии русской церковной иерархии. Духовная власть епископов над паствой была дарована им свыше, и князь не мог ни прибавить, ни убавить архиерейских прерогатив в области собственно внутрицерковной жизни. Но Церковь желала также влиять на дела мира сего, и тут права её могли быть расширены только за счёт государственной власти. Впрочем, сами же церковные правила ограничивали мирскую деятельность духовных лиц, запрещая им, под угрозой низвержения из сана, вмешиваться в дела гражданского управления. Вследствие этого законодательная и административная власть, по уставам Владимира и Ярослава, сохранялась за князем в полной неприкосновенности, а к Церкви отходила только доля власти судебной вместе с рядом имущественных прав.
Судебная система в Русской земле была устроена весьма специфично. Политико-правовой обычай делал из неё доходную статью княжеской казны и притом весьма прибыльную. По закону русскому (древнейшему родоплеменному законодательству) и Русской Правде большинство преступлений искупалось вирами — денежными штрафами в пользу князя, который направлял этот обильный денежный поток на покорм дружине, княжим наместникам и тиунам (судьям). Суд, стало быть, был источником благосостояния самих судей (включая князя), а правосудие (за исключением собственно княжего суда) — привилегией, пожалованной князем некоторому числу доверенных лиц из его окружения. Вторжение Церкви в область древнерусского суда напрямую задевало материальный интерес этого влиятельного дружинного слоя и, несомненно, воспринималось им очень болезненно. Показательная деталь: Владимир в уставе почёл необходимым особо наказать своим тиунам (княжеским судьям) «церковного суда не обидети», то есть не вмешиваться в церковную юрисдикцию и исправно уделять епископам положенную им часть судебных пошлин. Любопытно, что приказ этот повторён дважды, и эта настойчивость, конечно, говорит о том, что на практике тиуны с величайшим трудом мирились с посягательством Церкви на их заповедные права.
Сильнейшая материальная заинтересованность княжеской власти в отправлении правосудия делала невозможным участие епископов во всех гражданских делах, как это было в Византии. Вместо этого в церковное ведомство был выделен особый круг лиц и особый круг дел и преступлений, подлежащих епископскому суду. С одной стороны, под непосредственное попечение Церкви было поставлено особое общество церковных людей, состоявшее из: 1) черного и белого духовенства, включая семейства священников 2) мирских лиц церковного причта 3) бесприютных, убогих, увечных, больных и вообще нетрудоспособных людей, пользовавшихся гостеприимством при церквях и монастырях. Это общество в целом составляло небольшую часть всей христианской паствы, зато оно было полностью подведомственно церковной власти во всех делах церковных и нецерковных. Обычный мирянин, если у него была тяжба с церковным человеком, также должен был предстать перед судом епископа.
С другой стороны, Церкви была предоставлена юрисдикция над всеми христианами, но лишь в пределах определенного круга правонарушений. Сюда относились, прежде всего, нарушения святости и неприкосновенности христианских храмов и символов, ереси и тому подобные преступления против веры и святыни; затем покушение на святость родительской власти («или сын отца бьёт или матерь, или дочь, или сноха свекровь»), развод, прелюбодеяние, двоежёнство, оскорблением словом и действием и т. д. На суд епископов был отдан также ряд уголовных преступлений — похищение, изнасилование, убийство ребёнка матерью, смертоубийство во время свадьбы.
В области суда и судопроизводства церковные судебники Владимира и Ярослава определяли границы юрисдикции Церкви, исходя из строгого различения понятий преступления и греха. К ведению церковных властей были отнесены грехи всех христиан и противозаконные деяния церковных людей. Дела исключительно «греховные», то есть нравственные нарушения мирянами божественного закона — волхование, браки в близких степенях родства, вкушение недозволенной пищи и т. п., разбирались епископским судом по церковным законам, без участия княжеского судьи. Дела «греховно-преступные», с элементами физического и материального вреда для другого человека или нарушения общественного порядка («умыкание» девиц, оскорбление женской чести словом или делом, прелюбодеяние и т. п.), подлежали суду совместному, княжеско-епископскому. Князь судил и карал провинившегося вирой (денежным штрафом), делясь пенями с митрополитом. Наконец, дела «духовные», то есть преступления, совершённые лицами церковного ведомства, поступали на суд епископа. Правда, князь оставлял за собой право вмешаться в судебное разбирательство, если церковные люди были повинны в «татьбе с поличным» и «душегублении». В этом случае вира делилась «наполы» (пополам) между митрополитом и князем
Важной чертой уставов Владимира и Ярослава был провозглашённый в нем полный судебный иммунитет церковных людей от светской власти: «А по сем не надобе вступатися ни детем моим, ни внучатом, ни всему роду моему до века ни в люди церковные, ни во все суды их».
Христианизация Руси оказала большое влияние на саму княжескую власть. Византийское христианство в X—XI вв. уже имело достаточно разработанные представления о властях предержащих, о царе как помазаннике Божием, о его христианских обязанностях перед подданными и т. д. Эти представления привнесли новые элементы в систему поведения князя как политической фигуры — теперь уже христианского государя, монарха милостью Божией. Так, исследования Десятинной церкви и Софийского собора в Киеве показали, что во время богослужений князь с семьей занимали особое место — на хорах, возносясь там над клиром и прочими молящимися, но пребывая ниже Бога, архангелов и пророков, изображённых в верхней части храма — на купольном своде и барабане. Русские князья перенимали некоторые атрибуты суверенной власти византийских императоров — знаки высшей власти (роскошное, «царское» одеяния, пурпурные сапоги, и проч.), чеканку собственной монеты, а также образцы цивилизованного политического поведения. Словом, Церковь немало содействовала становлению политической культуры древней Руси, превращению княжей власти в государственную власть в настоящем смысле этого слова.
Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 2202 2002 9654 1939
Мои книги на ЛитРес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
ВКонтакте https://vk.com/id301377172
Мой телеграм-канал Истории от историка.