Егор Николаевич растерянно бродил по двору и время от времени звал:
— Жулька! Жулька!
Во двор зашла соседка, Настасья Петровна.
— Сосед, что с тобой? Да ты сам не свой, что ты кличешь собаку, коли она померла?
— Полно ерунду молоть, когда это она успела? Час назад внук вернулся с прогулки и сказал, что упустил поводок, и Жулька убежала.
— Это Санька-то? Так ведь он мне и сказал, что Жулька померла. Он у меня лопату брал, похоронить бедняжку.
Егор Николаевич тяжело опустился на лавочку, схватившись за сердце.
— Господи, опять...
Егор Николаевич попросил соседку показать, где внук закопал собаку, и принялся раскапывать в надежде, что Жульку еще можно спасти. Но, увы, надежда не оправдалась.
Немного отдышавшись и придя в себя, Егор Николаевич поднялся в квартиру.
— Варвара! — рыкнул он на невестку. — Ты что, опять перестала давать Саньке лекарства?
— А что я? Чуть что, так сразу Варвара виновата! Он, паразит такой, хитрит, прячет под язык, а потом выплевывает. Что мне, силой его держать, пока не проглотит?
— Если придется, и силой надо держать. Иначе неизвестно, что еще он натворить может.
Егор Николаевич вспомнил, как шестнадцать лет назад радовался рождению первого внука.
Вот только ребенок оказался с отклонением в развитии. А еще неуправляемым и агрессивным. С помощью лекарств агрессию удавалось притушить, и тогда ребенок становился почти нормальным. Дед много занимался с внуком, научил его читать и писать. На домашнем обучении Санька даже закончил школу, пусть и по упрощенной программе.
И если после рождения Саньки Егора Николаевича еще не посещали дурные мысли, то после того, что случилось со вторым внуком, Антошкой, он понял: это бумеранг.
Второй внук родился крепеньким и здоровым мальчонкой, и родители не могли на него нарадоваться. Но однажды родители не уследили, и семилетний Антошка полез вслед за старшим братом на крышу гаража.
Ох, не зря родители запрещали ребятам эти опасные игры! Упал Антошка, да так неудачно, что повредил позвоночник. Теперь и второго внука пришлось перевести на домашнее обучение. Правда, Антошка учится хорошо, уже даже начать зарабатывать первые деньги написанием сайтов.
Но, глядя на внуков, дед вздыхал и бормотал:
— Ох, грехи наши тяжкие...
Себя винил он во всем случившемся.
Иван — единственный сын у Егора Николаевича. Любил он сына даже сильнее, чем жену. Ни в чем Ваня не знал отказа.
Сам Егор работал на заводе, был первоклассным токарем, и деньги в дом приносил приличные. А дома вечерами занимался ремонтом обуви, лишь бы семья ни в чем не нуждалась.
А через два квартала от них жила двоюродная сестра Егора, Людмила. И была у нее единственная дочь, Марьюшка. Ваня любил свою сестричку и всячески ее опекал. Родители с обеих сторон умилялись, глядя на деток. Их так и звали: Иван да Марья.
Дети росли, и вместе с ними росло их чувство. И однажды они огорошили своих родителей, заявив, что хотят пожениться.
Но родители, раньше умилявшиеся дружбе детей, в четыре голоса закричали:
— Ни за что! Вы — родня! Вам нельзя жениться! У вас могут родиться уроды!
Много вечеров провел Егор, увещевая сына отказаться от женитьбы на кузине. Убедил. А потом долго не мог дождаться, когда уже сын женится.
Ивану было уже почти сорок, когда он наконец привел в дом Варвару. Правда, невестка показалась Егору Николаевичу глуповатой и простоватой, но ничего не поделаешь, лишь бы сын Ванечка наконец обрел свое счастье.
Да слишком уж горьким оказалось это позднее счастье.
И Егор Николаевич долгими бессонными ночами вновь и вновь укорял себя:
— Эх, наверное, зря мы тогда запретили нашим детям пожениться... Все-таки троюродные — не такая уж и близкая родня. Может, и были бы они счастливы. А что вышло? Марьюшка так и осталась старой девой. А ведь за ней даже директор банка ухаживал! Да и Ваня, — что-то нет в его жизни поводов для счастья... Что же мы натворили...