Евгений Лазаренко Обозреватель TV Mag
На PREMIER вышел новый камерный психотриллер «Вторая линия», где все держится на способностях Егора Корешкова. Обозреватель TV Mag посмотрел премьеру и вынес свое суждение, вспомнив эпичное кино Тарантино.
Контент PREMIER бесплатно доступен клиентам Триколора в составе пакета каналов.
«Здравствуй, друг. Ты всем помогаешь?» – слышит однажды в трубке Павел, работник службы доверия. Хриплый голос предлагает угадать, кому это Павел когда-то не помог, что теперь у него в гараже установлено взрывное устройство. Тик-так – оно убьет спящую жену с сынишкой, если герой за час не догадается, что на уме у маньяка.
Павел начинает судорожно перебирать, общение с каким абонентом в прошлом могло так зацепить его настоящее. Был ли то бизнесмен, которого в полное ничтожество ввергли санкции и теперь перед папой стыдно? Или стриптизерша, которая ночью спешит через заброшки, гаражи и лес, где ее кусают и насилуют? А хотела успеть до прихода мамы, чтобы та не узнала про стриптиз, который не ради денег, а по зову сердца.
Смотрите психологический триллер «Вторая линия» в онлайн-кинотеатре PREMIER
«Телефонный хулиган! Телефонный хулиган!» – орал в трубку драгдилер в «Криминальном чтиве», когда понял, что Винсент Вега рассказывает ему про передоз Мии Уоллес по мобильному. В этой классической (а какие там не классические?) сцене Квентин Тарантино концентрирует больше правды жизни, энергии и кайфа, чем найдется во всех сериях «Второй линии» вместе взятых. Потому что снял их не Тарантино. Шоураннеры «Второй линии» – братья Андреасяны. После успеха их фарсов «Беременный», «Тот еще Карлосон» и прочих Сарик и Гевонд изъявили готовность освоить что-то менее смехотворное – и развернулись на 180 градусов, к жанру психотриллера. Ну вот их «Чикатило» от смеха спас Дмитрий Нагиев, в любом амплуа прекрасный.
Лицом сериала «Вторая линия» сделали Егора Корешкова с его набором доступных эмоций, выдаваемым за хладнокровность. Смертельная угроза семье для него достойна скупого сглатывания – и больше никакой рефлексии, ни изнутри, ни снаружи. Можно параллельно разговору с опасным психом порисовать цветными карандашиками. В голосах собеседников главного героя не больше живости – настолько все «жертвы» старательно проговаривают сценарный текст.
Остается стараться, что уж, когда о богатстве языка здесь говорит одна сцена со стриптизершей. Сукой она ругает укусившую ее шавку, потом ее окликает так насильник – и тут же обзывает насильника Павел. Три суки в минуту – это же очень в духе Тарантино?
У Квентина еще была зажигалка, ставшая орудием удивительного упражнения в ритме в финале «Четырех комнат». Здесь бензин горит в пальцах кинестетика (Павел сам об этом сказал), работая избитой метафорой огня как жизненной силы: герой щелчком гасит зажигалку, когда абонент в смертельной опасности.
Кажется, главной живинкой сериала останется голос депрессивного мальчика: «Мама с папой умрут, и их червяки будут есть». Теперь ничто не помешает Андреасянам снять свой «Звонок», где червяков, кресты и гробы будет мазюкать малыш с тяжелым взглядом. Чего бы нет, раз тут прошлись по территории фильмов «Семь», «Телефонная будка» и, что уж там, «Пила». А Тарантино такого не снимал.
Фото: PREMIER
