Рассказы дядюшки Евсея
Сестра Ольга вышла за Тимофея по горячей любви.
Жил Тимофей в большой деревне в двенадцати километрах от нас. Туда и забрал сестру.
Он воевал. Был ранен в руку, но силы и сноровки не потерял.
Сестра рассказывала, что Тима (так по-простому звали Тимофея) приезжал с фронта на побывку. Тогда он будто бы и приглядел нашу сестрицу. Было ей всего шестнадцать. (Я еще даже в зыбке не качался - меня не было).
А через год приезжает лейтенант с орденами на гимнастерке, подпоясанной широким ремнем. На ремне – кобура, в кобуре – пистолет. Идут они будто бы из деревни в деревню, и видят в придорожных кустах птичку. Тима вынимает пистолет – бах! – и нет птички.
Так мне Ольга рассказывала.
Статная, белолицая, с русой косой до пят, слыла Ольга первой красавицей в округе. А характером была – ой! Тима и так, и этак – она ни в какую.
Но и Тима норовом не уступал – во всем хотел быть первым. Окоротил упрямицу. Любовь была безумная! В итоге – четверо детей, богатый по тогдашним меркам дом с редкой тогда в наших краях баней по белому.
Тима сразу после войны выучился на механизатора широкого профиля и зарабатывал хорошо. Ольга была тоже с образованием – закончила швейное училище.
Но счастье редко бывает бесконечным. Когда младшенькому сыночку не было еще и года, Тима погиб по нелепой случайности.
Он ехал на мотоцикле и остановился возле мостика через ручей. И тут в него сзади въехал другой мотоцикл. Выбросило Тиму через ручей на тот берег, и ударился он головой о камень.
Осталась Ольга многодетной вдовой. Часто сетовала (на уме у нее был только Тима): войну прошел, с немецкой пулей в руке Тихий Дон переплыл …
Пережитое сестрой после гибели мужа достойно горестной повести. Дошло до того, что, не выдержав бедствий, Ольга помутилась рассудком. Продала все и уехала искать лучшей жизни к младшей сестре, которая была замужем за директором совхоза. Купила рядом избу, пошла работать дояркой, но не прижилась, вернулась в деревню, «к Тиме», каким-то чудом выкупила проданный дом. Одна подняла детей.
Выросшие дети перебрались к родственникам отца на Урал.
Сыновья пошли в бизнес, обзавелись хоромами, купили дорогие машины. Живет Ольга с младшим сыночком, ни в чем не нуждается, никто ее не обижает, но характером осталась прежней – то с одной снохой не поладит, то с другой.
Теперь и Ольги нет...
Но я же о Тиме.
Ни у кого не было столько стальных зубов, как у Тимы (родные зубы ему выбил прикладом немец в рукопашной).
Когда он улыбался, а улыбался он широко, открыто, весело и по-доброму, вокруг становилось светлее – так сверкала его стальная улыбка. Шапку носил чуть набекрень, отчего слегка смахивал на комдива Чапая, только усов не хватало. Родись он пораньше, не миновать ему судьбы боевого командира – красного или белого.
Был у Тимы кривоногий кобелек черно-белого окраса по кличке Гром. Это имя совершенно не соответствовало его неказистой внешности. Зато характер у него был весьма задиристый, как у хозяина.
Тима приголубил его бродячего и так привязался к нему, что брал с собой всюду. И в какую бы деревню не приезжал, везде искал для своего Грома соперника, чтобы насладиться, как его криволапый любимец рвет соперника.
Собаки сходились и сначала осторожно принюхивались, потом, рыча, кидались друг на друга, и шерсть летела клочьями.
Тима, как мальчишка, бегал вокруг и кричал У него даже голос менялся - становился детским:
- Порви этого пизденыша, порви!
Было не понять, кто кого рвет в этом клубке шерсти и снежной пыли.
Наконец хозяин местного пса выносил ведро ледяной воды из колодца и окатывал дерущихся.
- Мой сильнее! – гордо провозглашал Тима.
На Тиму никто не обижался. Все знали, что он самый драчливый и самый сильный мужик в районе. О его силе и неуступчивом характере ходили легенды.
Однажды на спор Тима поднял спиной живую лошадь, держа руками за ноги.
Это было при мне. Я как раз прочитал сказку Пушкина о попе и работнике его Балде. И помнил, как Балда, чтобы стребовать оброк с бесенка, поставил ему условие снести сивую кобылу «с полверсты». Бесенок согласился, приподнял кобылу, два шага шагнул, на третьем упал, ножки протянул.
Неужели, думал я, Тима, как тот бесенок, понесет лошадь, да еще, не дай бог, упадет?
Но Тима был не дурак. Он бы, наверное, и Балду перехитрил. Тима просто поставил кобылу на место и потребовал у проигравшего оброк — четверть самогону.
Тима всех победил. Остался один, живший за тридцать верст.
Тима не поленился, нашел время и, прихватив штоф самогона, поехал к нему «знакомиться».
Тот гостя радушно принял, выставил закуску.
Выпили. Пошла мирная беседа.
Но Тима жаждал обострения и предложил помериться силой – на руках. А надо сказать, что правая, не раненная, рука у Тимы была железная. Он и победил.
Выпили еще. Хозяин: давай поменяем руки. Тима в ответ: «А давай поборемся!» - «Давай!»
Долго боролись, все в избе перевернули – ничья.
Но Тима не мог уступить, перевел борьбу в драку.
Хозяин - в раж. В ход пошли кочерги, ухваты, табуретки… На войне, как на войне!
Наконец, Тима в ярости схватил ухо противника, оторвал его и кинул за печку.
Враг сдался.
О Тиме весь район заговорил: «А, это тот, который ухо оторвал?!»
И вот человек, переплывший с перебитой рукой тихий Дон, которого все называли просто Тимой, погибает на берегу маленького ручейка
Знать, судьба.