Конечно, сцена с ядом — манипуляция чистой воды, причем, достаточно жесткая, и можно было бы возмутиться за Михримах. Все-таки девчонке 17 лет, естественно, будь на месте паши хоть самый страшный дядька в империи, госпожа не отдала бы такого приказа.
Но Рустема можно понять и похвалить за изобретательность и понимание личности своей жены. Ему было известно, что Михримах не хочет за него замуж и любит Бали бея. Он, конечно, не слышал похоронных монологов луноликой невесты о преждевременном старении на 1000 лет, но догадывался.
К неземной страсти по Бали бею он относился так же, как относилась к ней Хюррем: как к детской блажи. Те, кто хорошо знал Михримах (включая и объект ее обожания), понимали, что девица совсем юна и незрела. А как быть, когда ребенок капризничает и топает ножкой? Правильно, надо его отвлечь.
Михримах, вся такая несчастная, сидела в ожидании нелюбимого мужа, с которым ей предстояло потерять невинность — для подростковой психики испытание тяжелое. А он пришел, и вместо того чтобы тащить ее в постель, достал флакончик яда и сказал, что готов его выпить, только чтобы госпожа не расстраивалась.
Такой неожиданный поворот событий огорошил Михримах и отвлек от тяжелых мыслей. Хитрый жук Рустем словно в прямом смысле отдал свою жизнь в руки доченьки Хюррем: она впервые почувствовала такую власть в своих руках. Все-таки, паша не Зюмлюд-ага и не девушки в гареме. Он военноначальник, член совета Дивана, доверенное лицо матери.
Даровав жизнь своему благоверному, Михримах словно подчистила линию своей судьбы: ее вроде как выдали насильно, но у нее был шанс все изменить. И она самолично выбрала совместную жизнь с Рустемом по факту. Учитывая любовь к власти Михримах, это был удачный ход, думаю, воспоминания о пузырьке яда в спальне в первую брачную ночь, давали ей силы, когда накатывала грусть-тоска по Бали бею.
Ведь больше всего ее задевало то, что мужа себе выбрала не она, а родители, вернее, Хюррем. Ее мнения, по сути, даже не спросили. Зато его спросил Рустем. Да, формально и манипулятивно, зато красиво. Подросткам такое нравится.
Конечно, позже, Михримах поняла, что обещание выпить тотчас яд, скажи она одно слово, было ничем иным, как дешевыми понтами. Рустем был старше, хорошо знал Михримах и понимал, что она просто испугается отдать приказ самоубиться новоиспеченному мужу (это тебе не Хюррем, которая своими руками совала в рот Луке отравленный лукум).
Но в ту ночь у их брака появился шанс. Да и кому из нас мужья не вешали лапшу на уши в первую брачную ночь? По мне, так Рустема вообще не в чем обвинять — Михримах была его голубой мечтой, он и так, наверняка, всю голову сломал, чтобы такого сделать, чтобы развернуть фокус ее внимания в свою сторону.
Не была она госпожой, может, поговорили бы по душам да как-то наладилось бы у них. Но к Михримах не на любой козе подъехать можно было. Вот и выкрутился Рустем, как смог.