В последнее время все как-то чаще вспоминаются девяностые: то ролик интересный мелькнет из «той» жизни, то известное интернет-издание предлагает присылать фотографии Москвы тех годов, то знакомые из прошлого неожиданно объявляются…
Многие из нас, как и я, тогда еще были молоды, полны сил и надежд, даже несмотря на убогий полуголодный быт и очень скромные с нынешней точки зрения возможности. Но мы общались! Сколько же народу перебывало в однушке, где мы с мужем тогда жили! Сколько людей, хороших периодически сиживало на нашей кухне, рассказывая о своих планах или проблемах. И сколько их ушло из нашей жизни навсегда…
Но девяностые, это не только пустые холодильники и темные, опасные улицы. Это еще и люди, наши современники, которые чередой прошли мимо. И сегодня я хочу вспомнить их лица, вернее, лики некоторых из них.
ОЛЕГ
Он был невысокий, худенький, с серыми, словно всегда немытыми длинными волосами. Компания, в которой Олег обретался, мне не особо нравилась, но все-таки иногда я захаживала в небольшую редакцию в частном секторе, где клубился сигаретный дым, разливался спирт «Ройал» и велись долгие философские разговоры о профессии.
Но Олег никакого отношения к ней не имел и вообще о себе мало рассказывал. Вроде как собирался стать художником и даже учился где-то. Но потом это дело забросил и стал «крутиться», как тогда говорили: что-то перепродавал, кому-то в чем-то помогал, естественно, не бесплатно.
Его никто специально не приглашал. Но он приходил, скромно устраиваясь в «своем» уголке на старом потертом кресле. И только молча улыбался, когда его о чем-нибудь спрашивали. А если и отвечал, то через паузу, тщательно подбирая слова. Во хмелю глаза его туманились, и он мог тут же задремать под разговор. В общем, безобидный такой одинокий человек.
Но однажды я не увидела его на привычном месте.
— Так он в бизнес подался, куртки кожаные шьет, — сказали мне. – Машинку купил, с кожей договорился, ну и строчит себе…
Ну, куртки так куртки, по большому счету мне было все равно что делает Олег.
В тот вечер мы больше не говорили о нем, но вскоре начали ходить интересные слухи о том, что он вовсю развернулся со своими куртками, открыл цех и деньги гребет лопатой. Даже дом себе прикупил и небольшую яхту. А еще – женился на какой-то неописуемой красотке.
Кто-то из компании, уж не помню кто, даже ходил к нему на поклон в плане трудоустройства или совместных дел, но был послан очень далеко, ведь Олег теперь парил совсем в иных сферах.
Так продолжалось где-то с год, а потом вдруг пришла неожиданная весть: Олег бросился под поезд и находится в реанимации. А с чего бы это ему – богатому и сытому – никто не знал. Пообсуждали -пообсуждали, да и успокоились.
Если честно, мы совсем забыли об этом Олеге. Появились другие дела и другие проблемы. Но все также иногда собирались, хотя уже и сами не знали зачем.
И все-таки он однажды появился на пороге. Одноногий, на костылях, и словно побитый молью, с плетью висящей рукой. Взглядом поискал «свое» кресло и, молча, плюхнулся туда, глазами обшаривая импровизированный стол в надежде выпить. Ему, конечно же, сразу налили, не особо и скрывая интерес.
Оказалось, что бизнес Олега сгубили «добрые» люди, которые пришли с «добрыми» намерениями люди. Заказали целый грузовик курток, которые цех шил три месяца, приехали, погрузились, а денег не заплатили. По сути, силой отобрали. Всех построили, пистолеты достали, а потом уехали с концами. На прощание насмешливо сказали: «Потом заплатим, как-нибудь».
После этого Олег выпил из горлышка бутылку водки, кое-как добрался до железнодорожных путей и бросился под электричку.
Так закончилось «кожаное дело». Равно как и домик, и яхта, и красавица-жена.
Думаете, наш герой притих и больше ни в какие бизнесы не совался? Вскоре он ввязался в какое-то новое мутное дело, немного приподнялся, снова женился и… попал в тюрьму. И на этом следы его затерялись. Но как-то совсем не жалко…
МАША
Мы учились с ней на одном курсе, на «заочном». Естественно, дружили. Хрупкая девочка из приличной еврейской семьи, Машка мечтала стать известным журналистом и кумиром выбрала своего отца. Отец, правда, жил в другом городе, денег бывшей семье не присылал и талантами особо не выделялся. Но, видимо, именно от него Маша взяла совершенно отвязную, нестандартную натуру, абсолютно не вязавшуюся с традиционными ценностями, которые так усердно взращивала в ней мама.
Машка периодически подрабатывала в разных частных газетках, моталась по самым заброшенным весям и могла с восхищением рассказывать о свалке в тридцати километрах от Чернобыля, описать которую вызвалась по собственной воле. Темные глаза ее при этом горели фанатичным блеском, конский хвост яростно мотался в стороны. Машке нравился, как сейчас говорят «движ», она тосковала в четырех стенах и всячески старалась разнообразить свою жизнь.
Мама терпела. Но когда Маша собралась ехать на первую чеченскую репортером, что называется, встала на дыбы и быстренько подыскала дочери жениха.
Не знаю, чем понравился красивенькой умненькой Маше Аркаша. Такой несимпатичный толстяк, но тоже из «приличной еврейской семьи». В общем, свадьба, и довольно пышная, состоялась.
В нем была та же самая отвязность, как и в Машке. Ходил ее муж степенно, причем в дверях сначала появлялся его живот, а потом уже сам Аркаша. Он скептически усмехался и шел на диван, где предпочитал лежать целыми днями и слушать музыку, а Маша доучивалась и крутилась с новорожденным Гошей.
Впрочем, Маша ни капельки этим обстоятельством не смущалась – в лице Аркаши она нашла нового кумира, ведь Аркаша музыку не только слушал, но даже играл в какой-то самодеятельной группе, которая собиралась у них дома.
Для этого важного дела одну из комнат обклеили звукоизоляционными панелями синего цвета, что Маша тоже горячо приветствовала. Ей нравились люди, что толпами ходили в ним в дом, причем многие из них на самом деле были интересными личностями, нравилась постоянная атмосфера клуба. А быт совершенно не смущал. Ну, подумаешь, мяса дома нет? Можно приготовить бобы. Время было суровенькое, все жили скромно.
Маша легко шла по жизни. Легко восприняла неожиданно вспыхнувший тайный роман с женатым однокурсником, легко чуть не развелась с Аркашей и также легко подружилась с женой возлюбленного.
Все постепенно устаканилось, Маша никуда не ушла, а, напротив, родила Аркаше двойню. А он неожиданно встал с дивана, и у него откуда-то появились деньги. А у Маши — новая белая шубка, к которой она была совершенно равнодушна. По-прежнему худенькая, со своим коронным хвостом, она выглядела лет на восемнадцать, поэтому всегда носила с собой паспорт, потому что алкоголь ей продавать отказывались.
Несмотря на троих детей, жизнь их мало чем изменилась — все также не закрывалась дверь, пропуская очередных гостей. Нет, это был не притон с алкоголем, а, скорее, клуб, где вполне могли ограничиться чаем и посмотреть «Греческую смоковницу» по редкому в те годы видеомагнитофону.
Тот, последний Новый Год в нашей с ними общей жизни, мы встречали у них. Собралось человек двадцать. Все семьями. Жизнь уже немного налаживалась, поэтому стол был еще непривычно для нас богат всякими там колбасками и салатами.
Среди гостей был один парень. Лет двадцати. Статный красавец с длинными волосами, приятный в обхождении. Маша шепнула мне, что Андрей, так звали парня, под следствием за торговлю наркотиками. То ли втянули его и подставили, то ли свидетель.
Весь вечер Андрей много пил, ночью звонил своей девушке, а под утро я нашла его в той самой синей комнате для репетиций, повесившимся на телефонном шнуре.
Мой муж, служивший в армии, долго его откачивал, кто-то просто сбежал якобы встречать скорую. А Аркаша нервно заявил что Андрюшку уже не воротишь, поэтому нужно пить чай с тортиком.
Позже Маша рассказывала, что дня через три ночью к ним вломились бандюки с вопросом «Расскажите, как вы убили Андрюшку?». И всю ночь пили на их кухне за упокой души самоубивца, пока дрожащие от страха хозяева сидели в комнате вместе с детьми.
После этого в Машке словно что-то надломилось. Нет, к ним по-прежнему ходили гости и фильмы по видику крутили новые. И я спокойно говорила по телефону, на шнуре которого повесился Андрей. Но как-то все было иначе. Или мы просто все резко повзрослели? А вскоре Маша объявила мне, что через месяц они всей семьей эмигрируют в Штаты. И мама с отчимом — тоже.
Тот день я хорошо помню. Аркаша, просидевший от волнения всю ночь в туалете, и даже немного похудевший. Машка, судорожно ухватившаяся за люльку с двойняшками, маленький еще совсем старший…
Фыркнув, автобус с целым куском моей жизни поехал. А я шла за ним и рыдала. Как будто отвалилось что-то.
Машу я видела еще всего один раз в жизни, когда через семь лет она приехала в Москву и пришла к нам в гости. Это уже была другая, немного чужая Маша. Ни о какой великой журналистике она уже не мечтала, а устроилась в лабораторию, где делали анализы, и была вполне довольна. А Аркаша… Аркаша по-прежнему лежал на диване, но их обоих это вполне устраивало, тем более что еврейская община обеспечивала все их насущные нужды, а об остальном Маша никогда и не беспокоилась.
Правда, небольшие изменения в их личной жизни все-таки были – супруги стали приверженцами любви втроем. Сначала они нашли девушку, но быстро в ней разочаровались. Но потом к ним прибился парень и, вот незадача, Маша поняла, что Аркаша в этой троице совершенно лишний.
Где она сейчас и что с ней я не знаю – поиски не помогли. Может быть, взрослая солидная дама в окружении внуков, а может, осела где-нибудь в диких лесах Амазонки в роли почетной бваны местного вождя. С Машки станется….
Лена Леновская
Фото: loveopium
Молодая была немолода. Последняя любовь эксцентричной герцогини Альбы
Никто вас не сглазит лучше, чем вы сами
Говорят, когда мужчина полюбит женщину, полюбит и ее ребенка. Увы, так бывает не всегда
Мэрилин Монро. Последний день белокурой Дивы
Чего боятся свекрови и за что их не любят невестки
Как красавица разрушила чужую семью, превратилась в чудовище, а цели так и не достигла