Настя слишком устала, чтоб кричать на пятилетнюю дочь, уронившую вареную картошку с кетчупом на новый плед, купленный на последние деньги, чтоб хоть как-то прикрыть облезлый диван, на который падали без сил, вероятно, еще крепостные крестьяне, настолько он выглядел старым и убогим.
- Юля, я сто раз просила, ешь за столом, - вымученно опустила руки мать, глядя на красное пятно, расплывающееся на сером плюше.
- На кухне с потолка капает, я не люблю еду с дождем, я люблю с соусом, - оправдалась девочка, подбирая картошку с дивана в рот.
Девушка с тоской подняла очи в потолок, где сырело свежее пятно. Их бараку давно полагался снос, а жителям приличные квартиры, но чиновники тянули, ожидая, видно, саморазрушения ветхого здания на головы прописанных горожан.
- И вообще, пока ты не подошла, у меня ничего не падало, - уточнила Юлька, - это лядом с тобой всегда амамальная зона.
- Правильно говорить «аномальная», - терпеливо поправила привычно картавящего ребенка Настя.
- Нет, именно «амамальная», - деловито уперлась малышка, - ты же мама, значит, и зона вокруг тебя амамальная. Ланьше, когда с нами жил папа, у нас была апапальная зона. Но она невкусно водкой пахла, - поморщилась она, мило не выговаривая букву «р».
- А моя амамальная зона чем пахнет? – улыбнулась мать.
- Глустью, - внимательно заглянув ей в глаза, ответила пятилетка.
- Грустью? Это как? – удивилась Настя.
- Это так, что из лук все валится, как у клоуна в цирке, - уронила вилку на пол девчонка, - но совсем не смешно.
В очередной раз подивившись логике дочери, молодая женщина застирала в тазу плед, перемыла посуду и расправила диван. Усыпив сытую, уставшую за день девочку, Настя уставилась в грязную мартовскую ночь за треснутым, заклеенным скотчем плачущим стеклом. От окна дуло. Тряпки, утыканные в щели рассохшейся рамы, почти не спасали от холодного воздуха, выстужающего тесную старую квартиру.
Штопая порванные колготки дочери, Настя думала, у кого занять денег до зарплаты, но у друзей ипотеки, кредиты, а бывший муж пропивает все до копейки. Давно погибшие родители и три года назад тихо ушедший дед вздыхают на ее тоскливую судьбу с облаков и оплатить логопеда для внучки, упрямо игнорирующей букву «р», тоже не могут.
- Трудно быть людью, - уколов палец, с горькими слезами шепнула Настя слова драконихи из любимого мультфильма дочери про Раю и последнего дракона, где, конечно же, сказочно восторжествовало добро, в которое девушка почти потеряла веру, закаменев в печали.
- Милый дедушка, подскажи, что делать? Как найти свое счастье? – от безысходности обратилась она к фотографии любимого деда, вырастившего ее с детства и теперь лукаво подмигнувшего внучке со стены. Настя протерла глаза. Нет, это просто усталость и слезы. Добрый и веселый при жизни старик, конечно, ничем не поможет. Чудес не бывает, увы.
***
Он ударил ее так, что Настя повалилась на мокрый грязный пол, словно спиленное дерево, с размаху и в полный рост. Ему, видно, не объяснили в депо, что бить током бедных девушек нехорошо, поэтому троллейбус, совершив подлое преступление, даже не покраснел, а просто срочно высадил пассажирских свидетелей под проливной дождь, подмочивший его проводку и репутацию.
- Девка, ты жива? – осторожно подошла к Насте пожилая кондукторша, но не слишком близко.
- К сожалению, да, - произнесла кружащейся головой Настя, устраиваясь в резиновой луже поудобнее.
- Почему к сожалению? Ты красивая, молодая, стройная, - с завистью разглядела ее лицо и телосложение тучная продавщица билетов.
- А что толку? Невезучая я. Бывший муж – алкаш, зарплата нянечки – копейки, ютимся с дочерью в облезлом бараке. Взяла единственный отгул, так вместо отдыха еще и куртку последнюю замарала. На что такая жизнь? – посетовала на судьбу потерпевшая.
- У тебя и муж был, и ребенок есть. Счастливая, - завистливо вздохнула, усевшись на сиденье поодаль, кондукторша, - а я всю жизнь в одиночку прокуковала, ради зарплаты и большущей квартиры под начальство прогибалась, ни замуж, ни в декрет не пошла. А как постарела, так и поперли меня с должности секретаря. На пособие от государства не проживешь, на квартплату еле хватает, вот и катаюсь теперь, обилечиваю. Здоровья нет, денег нет, семьи нет. Хоть с людьми поболтать могу, и то радость. А ты жить только начинаешь! Не профукай молодость, девка. Короткая она. Живи, как душа просит, и помни: если не ты, то никто и ничто не сделает тебя счастливой. Тем более в рубашке ты родилась, видно. Шестьсот вольт в тебя долбануло! А тебе хоть бы хны!
Лежа на мокром полу, Настя подняла глаза на сумчатую не только от слова «ум» кондукторшу.
- Вы считаете, что мне повезло? – удивилась она.
- Безусловно. Я видела однажды в детстве, как председателя нашего колхоза током из проводов ударило, так его в судорогах и ожогах увезли, - вспомнила кондукторша, выталкивая взашей пьяного, рвущегося в открытую дверь припаркованного троллейбуса, - мужчина, у нас авария. Идите мимо!
- Я захватываю ваш сраный автобус! Везите меня на улицу Ленина, дом шесть, квартира двенадцать, - заплетающимся языком заказал мужик и боднул головой вцепившуюся в него старуху. Кондукторша махнула рукой и отошла от него подальше.
- А я вызываю полицию, - пригрозила она, доставая телефон.
Дебошир захохотал и вцепился в поручень, чтоб подняться в салон, но внезапно затрясся и упал рядом с девушкой. Троллейбус самостоятельно вырубил захватчика тем же методом, что и сбил с ног Настю.
- Вот ему не повезло. Тьфу, зараза, ведь говорила, не лезь! – плюнула старуха в дымящегося алкаша. – Вместо полиции теперь реанимацию надо вызывать.
Глядя на вырубленного соседа, Настя внезапно осознала, что едва не оставила дочь сиротой.
- Я должна изменить свою амамальную зону! – вдруг решила она.
- Эк, тебя все-таки накрыло. Ты потерпи, девка, скорая уже едет, - испугалась женщина за ее ментальное здоровье и отсела подальше.
Пока водитель обесточивал взбесившийся электротранспорт, Настя, перебравшись с пола на сиденье, внимательно изучила открывшиеся ей с необычного ракурса объявления под потолком. Оказывается, можно пройти шестимесячные курсы и самостоятельно возить людей на троллейбусе за нормальную зарплату, а не впахивать почти даром нянечкой в детском саду.
Примчавшаяся скорая даже разочаровала ее быстротой, потому что не дала помечтать о новой перспективе, а погрузила пострадавших в салон и умигала в больницу.
- Отпустите меня, мне дочь надо из садика забрать, - в приемном покое попросила Настя доктора, меряющего ей давление.
- Чудеса! Ваш хмельной напарник еле выжил, а у вас последствий удара током почти нет. Синяками от падения отделались. Полежать бы вам, конечно, сутки у нас, понаблюдаться. Но надо, так надо. Пропейте эти таблетки и по возможности отдохните, - выписал рецепт врач.
Скачущая по лужам Юлька с удивлением взирала на мать снизу вверх.
- Мам, ты какая-то особенная сегодня, словно светишься, - с восхищением оценила девчонка родительницу, - у тебя глаза блестят.
Наэлектризованная троллейбусом и невесть откуда зародившейся верой в светлое будущее Настя, стремительно шагая по аллее, улыбнулась и закружила малышку за подмышки.
- Теперь все будет по-другому, Юлька, я обещаю. Хватит грустить! Пора менять нашу жизнь в лучшую сторону, - твердо сказала она.
Продолжение здесь. Благодарю за внимание, лайки и подписку!
Еще больше историй ищите тут.