Для придания тексту выразительности писатели используют особый литературный инструментарий. Причем используют его часто интуитивно — слова сами выстраиваются в определенном порядке, складываются в тропы (изобразительные средства, основанные на переносном значении) и фигуры речи (выразительные средства, основанные на прямом значении). Искушенный читатель обычно отмечает удачные/неудачные словесные эквилибры, часто не зная их названий. Мы решили познакомить вас с не слишком широко известными обывателю приемами украшения текста.
Внимание: дальше вас ждет большое количество страшных филологических терминов, которые (не пугайтесь) мы сразу будем расшифровывать.
Малапропизм/ацирология*/догберризм
*Ацирология — от греч. «неуместное, неподходящее слово».
Фигура речи, которая предполагает игру слов. Правило этой игры такое: одно слово заменяется другим, похожим по звучанию (паронимом: абонент — абонемент или омофоном: занос — за нос).
В итоге рождается смешная бессмыслица. Такое происходит иногда при очепятке, или неправильном переводе, или просто от неграмотности автора. Часто малапропические неологизмы встречаются в речи детей (торчатки — перчатки).
У профессиональных же писателей такое не случайность и не ошибка, а намеренное искажение. Нужно оно для придания речи персонажа комического эффекта. Много подобных слов и выражений рождается в народе (зряпплата, например).
— Интересно, что это брокеры делают на бирже? — удивился художник Шушкалов. — Брокеры же — это такие цыплята.
— Ничего подобного, — возразил художник Шуйский, — брокеры — это то, в чем кипятят воду.
— Цыплята — это бройлеры. Для воды служат бойлеры, — объяснила Шапокляк. — А мой племянник Вова — брокер. Он лучший брокер в Простоквашинске, а может, во всем мире. Он продает и покупает акции. (Эдуард Успенский)
Вот где собака порылась.
Надо готовиться к земле.
При использовании малапропизма от пишущего требуется ювенальное ювелирное владение языком. В противном случае сгенерится незапланированный автором комический эффект.
Происхождение термина объясняют двояко. По одной версии его выводят из фр. mal a propos (невпопад, неуместно). По второй — от характера миссис Малапроп в пьесе Шеридана «Соперник» (1775 г.). А правда здесь в том, что упомянутая миссис получила свое имя от сочетания слов mal a propos.
Остается добавить, что Догберри — это такой шекспировский персонаж из комедии «Много шума из ничего», в речи которого наличествует масса описанных выше приколов.
Парцелляция
Короче, парцелляцией (от фр. parcella — частица) называется средство выразительности, когда связное предложение бьется точками на более мелкие единицы, каждая из которых становится с этого момента неполным предложением.
Плавность течения мысли при этом нарушается. Зато (если не перебарщивать) это активирует внимание читателя. Подобная подача информации всегда немножко бодрит, как и вообще любая резкая смена ритма.
Таким образом. Автор. Будто впечатывает. В мозг читателя. Свои мысли. Усиливая этим. Эмоциональный нажим.
«Европу качает. Гравитационными волнами. Ладно, ладно, не всю Европу, а только детектор…»
«Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша». (Александр Солженицын, «Матренин двор»)
Хиазм
Как вы заметили, термин «хиазм» начинается на букву «х», а буква «х», кроме прочих достоинств, обладает зеркальной симметрией. Вот и риторическая фигура хиазм предполагает зеркальную симметрию синтаксических конструкций, крестообразное их построение.
При этом может использоваться еще и повтор слов, но это не обязательно. На примерах будет доходчивее:
Процветало общество, люди богатели.
«Живи просто, чтобы другие могли просто жить». (Махатма Ганди)
«Рассудку вопреки, наперекор стихиям». (Александр Грибоедов)
Интересно, что этот прием впервые описан аж в I в. до н. э. в анонимной «Риторике к Гереннию». Сам же термин «хиазм» был придуман сильно позже.
Эвфемизм
Есть много тем, наш друг читатель, о которых в приличном обществе не принято говорить прямо: смерть, анатомические подробности ниже пояса, физиологические процессы организма и проч. (Так что речь не только и не столько о сквернословии.)
Для подобных оказий писатели, которые не стремятся шокировать читающую публику, используют обходные пути, заменяют смущающие слова на другие, более приличные — эвфемизмы (от греч. «хорошо говорю»). Часто получается немного длиннее, зато Генри Хиггинс был бы доволен.
«…Дамы города N. отличались... необыкновенною осторожностью и приличием в словах и выражениях. Никогда не говорили они: «я высморкалась», «я вспотела», «я плюнула», а говорили: «я облегчила себе нос», «я обошлась посредством платка». Ни в каком случае нельзя было сказать: «этот стакан или эта тарелка воняет». И даже нельзя было сказать ничего такого, что бы подало намек на это, а говорили вместо того: «этот стакан нехорошо ведет себя» или что-нибудь вроде этого». (Николай Гоголь, «Мертвые души»)
«Медведь» вместо «бер». Бурого мишку изначально звали бером (сравни: берлога), но в мифологизированном сознании славян слово «бер» было табуированным, вот и придумал народ эвфемизм «тот, кто ведает, где мед».
«Крайний» вместо «последний». В профессиональном арго летчиков «последний полет» — это недопустимое сочетание.
Дисфемизм
Если эвфемизм работает по принципу «Тот-Кого-Нельзя-Называть», то краеугольный камень дисфемизма устроен наоборот — «а давайте называть вещи своими именами». Причем в этих случаях авторы норовят использовать грубые выражения там, где с языковой точки зрения в них нет нужды. Дисфемизм (от греч. «неблагоречие») основан на замене «удобного», нейтрального слова «неудобным». Этот прием добавляет красок образу брутального героя, усиливает экспрессию речи, а то и просто служит средством эпатажа.
Дисфемизмы могут использоваться также как оружие манипуляции в пропаганде и публицистике для искажения информации или создания чему-то негативного имиджа.
Умереть — сдохнуть, склеить ласты, надеть деревянный пиджак, сыграть в ящик.
Вы можете оставаться при своем мнении. — Нам плевать на ваше мнение.
«...Учредитель просто в запое» (Губернатор Т-ской области усилил эффект, описывая проблемную обстановку на заводе N*).
*К слову, «Т-ской области» и «завод N» — это типичные эвфемизмы.
Главное с этими двумя приемами соблюдать меру. Речь, перенасыщенная эвфемизмами, станет выглядеть манерной; при обилии дисфемизмов — вульгарной.
Инверсия
Простой, но очень крутой прием повышения выразительности вашей писанины (это был дисфемизм) получил название от латинского слова «переворачивание» и основан на изменении привычного порядка слов. Русский язык в этом плане роскошный подарок как для поэта, так и для прозаика — владеющие им авторы вольны как угодно передвигать слова в предложении для достижения большей выразительности. А вот непреднамеренная инверсия может быть засчитана как речевая ошибка.
У Катерины не только запылали щеки, но и уши. (У Катерины запылали не только щеки, но и уши.)
Инверсия позволяет писателям, да и нам, грешным, играть ритмами и смыслами (языковое «кручу-верчу-запутать хочу»). Обратный порядок слов может внимание читателя привлечь, иначе акценты расставить, а то и характерной чертой персонажа стать.
«Игорь и Гарик — вот уж кто подходит на роль боевиков. Морды каменные, плечи квадратные, лица непроницаемо-туповатые». (Сергей Лукьяненко, «Ночной дозор»)
«Присуждает тебе орден Рыцарей джедаев совет. Но согласия дать на то, чтобы мальчик падаваном стал, я не могу» (магистр Йода, «Звездные войны», Джордж Лукас)
И в заключение вот вам каламбур.
Некий руководитель театра (скорый на расправу) говорит актеру-разгильдяю перед премьерой: «Только попробуй спортачь!» На что тот моментально отвечает: «Не переживайте. Если я спортачу, вы скрасите».
Не поняли? Поясняем. В звучании слов «спортачу» и «скрасите» прячутся два знаменитых противника из античной истории — Спартак и Красс. Причем римский полководец, как известно, в итоге разбил-таки армию рабов Спартака.
Спасибо, что добрались до этого места. Если чтение вам понравилось или показалось полезным, то ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал. Это поможет алгоритмам Яндекса показывать вам больше материалов на близкие темы.
