Как-то я пошёл на выставку легковых автомобилей, произведённых в СССР. Вокруг этих автомобилей крутился народ — всем было интересно посмотреть, что производилось и производится в автомобильной промышленности нашей страны. И тут моё внимание привлёк некий пожилой человек, явно еврейской внешности, не только рассматривающий, а буквально «щупающий» и глазами и рукам все автомобили.
И вот я заметил, что горстка людей, в числе которых был и пожилой еврей, столпилась вокруг старенького автомобиля, зарубежного прототипа автомобиля «Москвич», причем двухдверного.
И я решил «блеснуть» своим знанием отечественного автомобилестроения таким рассказом-анекдотом о двух- и четырёхдверных автомобилях .
— «А известно ли вам», — обратился я к толпе, обступившей двухдверный «Москвич», — как этот двухдверный «Москвич» стал четырёхдверным?
Толпа, в которой находился и подмеченный мной пожилой еврей, вдруг вся развернулась лицом ко мне и стал пристально смотреть на меня.
Я, довольный таким вниманием толпы, интересующейся автомобилями, решил, что меня узнали как активного участника и члена жюри, очень «модной» тогда телепередачи «Это вы можете», выступил перед ними с таким рассказом — «Когда московский автозавод запускал в производство первые легковые автомобили , то они должны были быть двухдверными. Они были простыми, но очень неудобными: чтобы пассажиру заднего сидения выйти, нужно было, чтобы пассажир переднего сидения сам вышел и откинул спинку своего сидения. И вот на показательном пробеге автомобиля во дворе завода «Москвич», рядом с водителем сел сам Сталин, а на заднем сидении расположился ведущий разработчик этого автомобиля. Автомобиль сделал несколько кругов по двору и остановился. Но Сталин и не думал выходить из него».
— «Товарищ Сталин, мне нужно выйти!» — обратился к Сталину сидящий сзади разработчик.
— «Вам нужно — вы и выходите!» — не оборачиваясь назад сказал Сталин.
— «Но я не могу выйти, пока вы сами не выйдите и не откинете своё сидение!» — снова обратился к нему разработчик.
— «А мне здесь не нужно выходить!» — ответил ему Сталин.
— «Вот после этого и стали выпускать «Москвичи» четырёхдверными, с заднего сидения которых можно было выйти, без «помощи» пассажира переднего!» — так закончил я свою речь.
Толпа замерла и стала внимательно смотреть на пожилого еврея, лицо которого выражало сильнейшее презрение.
— «А знаете ли вы, что это я сидел тогда позади Сталина?» — спросил он меня.
Так я узнал, что человеком этим был профессор Борис Михайлович Фиттерман, ведущий разработчик в автомобильной промышленности, в том числе автомобилей «Москвич». Я был поражён этим сообщением и, вытаращив глаза, смотрел на профессора Фиттермана.
— «А известно ли вам, что я, к тому же, и ваш ангел-хранитель?» — уже с улыбкой промолвил профессор.
Я продолжал с недоуменьем смотреть на моего еврейского ангела-хранителя. А он продолжил:
— «Знаете ли вы, что ваша докторская диссертация после её успешной защиты была направлена вашими «добрыми друзьями» в Высшей Аттестационной Комиссии (ВАКе) мне на отзыв? И то, что там все прекрасно знали, что я положительных отзывов почти не даю? А ваша работа мне очень понравилась, правда, появиться ей лучше было бы этак через полвека или даже ещё попозже!»
И лицо моего еврейского ангела-хранителя уже показалось мне красивее, чем даже у самого Алена Делона!