Прозрачная, неяркая, пастельная, как влажный набросок акварели, еще не вступившая в свои права, еще не верящая в свою силу, - мартовская Весна.
Небо - голубая пушистая дымка, подсвеченная изнутри неясным бликом, прохладный ветер колышет тонкие голые ветви берез.
Прозрачный лес полон птичьих голосов, это не заливистые жизнеутверждающие трели, это неуверенный щебет, невнятный клекот, негромкая трескотня, - звучит как-то застенчиво и ускользающе.
Побитый теплом снег тихо уполз в овражки, обиженно виляя потрепанным белым хвостом.
На подсохших полянках бурый ковер прелой прошлогодней листвы, источающий почему-то вкусный грибной дух.
Среди старой сухой травы - отважные первопроходцы, изумрудно-зеленые листики, круглые, похожие на сердечки, - это чистяк весенний.
Воздух пахнет свежим ветром, талым снегом и чем-то неуловимо-травяным.
Весна крадется легкой поступью, ступая по лужам, затянутым тонким хрустящим стеклом - по ночам стоят еще заморозки.
Весна смотрится, как в зеркало, в мутные полые воды , залившие низины, в раскисший кисель прудов и речушек, не очистившихся еще ото льда, - там плывут перевернутые облака и деревья.
Зашуршал весенний дождь по голым веткам, по влажным пролескам, - нужно смыть последние следы зимы, освежить землю, чтобы потом принарядить ее, как невесту, в нежные весенние одежды.
После дождя белым зверем ползет по полянам и рощам туман, расплывается густой сырой дым, и все теряет очертания, становится призрачным, нереальным, и приходит на ум Лондон, окутанный клубами тумана и мелкой изморози, и зловеще-таинственные истории, которые так приятно слушать, протянув руки к огню, глядя на красные языки пламени и потягивая ароматный рубиновый глинтвейн...
Однако, какой глинтвейн ?
Это просто переменчивый Март завернулся в плотную голубоватую фату тумана.
Поступь Весны...