Несчастная любовь и предательство любимого человека — это ужасно? Может быть. Но страдающая от разбитой любви героиня неожиданно сталкивается с представителями той области человеческой жизни, про которую страшно думать, которую принято не замечать, — и бесстрашно кидается в этот незнакомый жуткий мир. Но и предательство ее возлюбленного тоже имеет обратную сторону…
Эпилог
Забери меня отсюда
Маму свою Света не помнила, а папа ее не любил. Он работал массовиком-затейником: зимой перебивался по свадьбам, а летом пристраивался на речной круизный теплоход, где имел отдельную каюту. Унылое время с середины осени до середины весны Света ненавидела не за мрак и холод, как другие, счастливые люди, а за то, что почти каждый день, когда не было дежурства в клинике, она была папой бита – сильно и очень больно, а кроме того, несправедливо и обидно. На работе он вынужден был всегда казаться веселым и смешным, зато дома дочь уже девятнадцать лет видела его только злым и мрачным. Когда-то он сказал случайно залетевшей от него девушке: родишь наследника – женюсь, а если на УЗИ скажут, что там еще одна дырка растет, – то лучше уж сразу аборт делай. Девушка не послушалась, родилась Светочка, отца родственники засовестили – и он все равно женился; бабушка рассказывала, что даже в Загсе, когда папу спросили, хочет ли он взять в жены маму, он с ненавистью посмотрел на невесту, сплюнул прямо на ковер и ответил: «А куда я денусь-то?!». Когда мама, родителей давно уж похоронившая, и сама умерла молодой, бабушка, мать папы, взялась воспитывать внучку и умела как-то сдерживать вечную вспыльчивую сварливость сына, как-то смягчала его жестокие выходки… Но вот уже полтора года назад, когда Света только-только закончила медучилище – почти на одни пятерки, между прочим, чуть-чуть не хватило до красного! – бабушки не стало в одночасье, и отец совсем озверел. Все кругом думали, что он колотит дочь спьяну, – ничего подобного: трезвенник был убежденный, а если пьяным порой казался, – так только потому, что какая-то странная, мутная, нутряная злоба вечно распирала его изнутри – и порой, как водка, бросалась в голову… Но на работе отца ценили, заказчики покатывались от смеху, слыша его оригинальные остроты, – и охотно передавали из рук в руки, рассовывая ему по карманам наградные сверх уговора.
После смерти бабушки хорошенькая сероглазая Света очень хорошо поняла, что спасение ее – только в удачном замужестве, и желание поскорей выйти замуж стало у нее таким навязчивым, так высвечивалось в ее глазах при знакомстве с любым симпатичным парнем, что все они рефлекторно отшатывались, чуя неминуемые серьезные проблемы в ближайшей перспективе. Ее готовность идти на все и сразу, чтобы задобрить сговорчивостью и покорностью предполагаемого супруга, обычно быстро и цинично использовали, не желая упускать удачный шанс, – и почти тотчас предусмотрительно сбегали, оставляя Свету то беременной, то попросту подвергнутой очевидному надругательству.
Сегодня вечером она снова убито ковыляла после смены на высоких каблуках по нескончаемому коридору их реабилитационного центра, где даже стоящих кавалеров среди больных было днем с огнем не сыскать: все сплошь козлы старые – инфарктники и инсультники, да еще сильно поломанные всякие – какой с таких прок… Слаще шоколадки от них ничего не видела – вот и сегодня дедок из отдельной – говорят, сам хирург, на работе сгорел – торжественно преподнес ей на выходе большую шоколадину с изюмом и орехами, взамен попросив опустить в почтовый ящик письмо. Ну, конечно, к компьютеру, небось, не знает, с какой стороны и подойти – неужели еще любовные письма строчит какой-нибудь климактерической развалине? Скажите, конь с яйцами оказался, жена от него не отходит, а он еще на сторону зыркает… Мельком глянув на конверт, Света почти разочарованно убедилась, что у адресата мужское имя, заученно поблагодарила за презент и сунула письмо в глубокий накладной карман своего старушечьего зимнего пальтишка: что ей, жалко, что ли, – почта-то за углом направо, прямо напротив остановки… Поганое все-таки пальто, она бабушкино сама, как смогла, для себя перешила… Как бы это извернуться с деньгами и наскрести на легкий модный пуховичок… практичный какой-нибудь, черненький… Ага, пуховичок, как же! За айфон еще почти год выплачивать, и абонемент в фитнесс-клуб – сплошное разорение, но без него никак: где еще с денежным парнем познакомишься? Еще раз кивнув оказавшемуся никаким не героем-любовником инфарктнику из полулюкса, она поплелась к вестибюлю, мысленно уговаривая себя выкинуть уже из головы Кирюху и заняться серьезными поисками нового ухажера. Обычно, в очередной раз покинутая, Света горевала недолго, лихорадочно ища и быстро находя столь же недолговечную замену неверному возлюбленному, но Кирюха, черт, зацепил ее чем-то не на шутку. Ласковый был, щедрый: вот золотой кулончик с фианитом подарил, сережки к нему обещал, если хорошо себя вести будет, – уж она ли не старалась! Специально порнуху ночами смотрела, хоть и с души от нее воротило, – не как забаву, а как учебное пособие: потом такие кренделя в постели выписывала, только держись! А Кирюха все равно пропал. Даже не позвонил ни разу, сам – вне зоны, хоть волком вой, – а с квартиры съехал… Другой бы с глаз долой – из сердца вон, а тут прям заноза какая-то, сил нет, как душа болит… Как вспомнит Света, какие у него глаза наивные, как у десятиклассника, руки большие, теплые и шершавые – в автосервисе компаньон, кузовщик классный, бабло особо не считает, тачку даже не в кредит брал – так и сожмется у нее где-то там, в глубине… Трезвым никогда на нее руку не поднимал – не то, что папаша! Ну, а если выпивши, – так ведь не часто же… Зато потом всегда подарок дарил – из косметики, что она просила, или сумочку там, – и не скупердяйничал…
Втянув голову в плечи, Света шагнула в раннюю городскую темень – да не крути ты башкой, дура, нет там его машины, он про тебя и думать забыл! – и повернула направо, подставив спину хваткому колючему ветру.
«Би-бип!» – весело раздалось позади.
Казалось бы, все машины гудят одинаково – а ведь она узнала, узнала, узнала – как родной голос! – и уже летела, оскальзываясь и еле ловя равновесие, туда, где у распахнутой дверцы знакомого «Фольксвагена» цвета голубиного крыла, стоял, подбоченясь, Кирюха – ее Кирюха! – и призывно махал рукой…
Они встретились так, словно не расставались ни на день. Кирюха сыпал деньгами и поцелуями – «Гуляем, Свето́к, один раз живем!» – немедленно повез ее в стильный ресторан, где сразу красиво поставил на место нерасторопного халдея – «Совсем офигела обслуга!» – и заказал бадейку красной икры; потом самолично выбрал ей дорогие духи во французском магазине, изрядно погоняв по нему заносчивую консультантшу, – у той аж рожа вытянулась, вот была умора! После этого поехали в бутик верхней одежды, где Света весело перемерила все фирменные пуховики и, когда остановилась на скромном, сталистого цвета, – Кирюха самолично сорвал его с девушки и швырнул в продавщицу: «Яркое давай неси, лохудра, а не ватники для зэчек нам подсовывай!» – и застегнул на обомлевшей девушке обалденное пуховое полупальто, шелковисто-розовое, невесомое, о каком она и мечтать не смела. «Да не заворачивай ты нам обноски! Кому она нужна, эта рвань, в помойку выкинь… А сдачу себе забери!» – и, заплакав от счастья, Света выбежала из магазина вся красная. Они прошвырнулись вдоль заваленной осколками льдин Малой Невки – там он стащил подругу по обледенелым ступенькам вниз, к спуску, и наскоро не по-детски прижал в темноте к гранитной стене – она даже лбом немножко ударилась – но перетерпела, ничего: сегодня-то уж он полное право имел, на что тут обижаться! – и снова повел в ночной ресторан, где хищно и весело уплетал кровоточащее мясо, отрезая куски и пихая их на вилке ей в рот, – она осторожно жевала, скрывая отвращение, но понимая, что это – особая льгота, и благодарная за нее. Задавать Кирюхе вопросы про его безвестное долгое отсутствие Света, конечно, не посмела, благо суровый урок о том, что у мужчины могут быть свои неотложные дела, за которые он никому не обязан отчитываться, был вколочен в нее давно и не им, – потому он смотрел на спутницу благодушно и степенно рассуждал, откинувшись на мягкую кожаную спинку дивана:
- Больше ты туда не вернешься. Не хватало еще, чтобы моя баба горшки за старперами выносила. Рожать будешь. Парней, девок – все равно кого. Штуки три. Смотри: справишься – так и распишемся, чего там. Хазу я новую снял, увидишь сегодня, даже кондей есть. Барахло твое завтра от бати вместе увезем, чтоб граблями своими не размахивал… А если морду его видеть не хочешь, – в чем есть тебя заберу, делов-то…
Слезы давно уже струились из глаз Светы, как у голодного крокодила, лились в тарелку, капали с подбородка – от принудительно выпитой бутылки красного вина, от жалости к себе и от за себя же – радости… Размазанный ее рот помимо воли растянулся в некрасивое корытце и выдал тонкий, жалобный бабий вой:
- Забери меня отсюда, Кирюшенька-а… Ой, забери ты меня отсюда-а-а…
Он сочувственно перегнулся к ней через стол:
- Не вопрос. Только откуда забрать, Свето́к? Не понял – тебя откуда забрать-то?
P.S.
Дорогие форумчанки…
victoria1971:
Дорогие форумчанки! Пишу вам первый раз, хотя уже больше года постоянно читаю ваш форум. А история моя такова…
В произведении использованы материалы сайта:
www.oncoforum.ru.
В Санкт-Петербурге книги автора (включая полную версию этой повести) можно купить в Доме Книги, в Новосибирске - в сети магазинов "Умник", заказать бумажные версии книг можно также в магазинах "Лабиринт", "Читай-город", "Озон" - для этого достаточно ввести в поле поиска имя автора - Наталья Веселова; а те читатели, которые находятся в других городах или предпочитают электронные версии, могут найти их здесь:
https://www.litres.ru/author/natalya-aleksandrovna-veselova/
https://ridero.ru/author/veselova_nataliya_netw0/
https://www.labirint.ru/books/915024/