... - Сергей Борисович, как раз в эти дни мы отмечаем (ну, с грустью, конечно) трагедию, которая произошла в 1999-м, в ночь с 24 на 25 марта. Это - бомбежка Югославии, Белграда авиацией НАТО.
- Ну, это вы назвали дату начала бомбардировок, а так они достаточно долго еще продолжались.
- Да, это были первые бомбардировки. Конечно, мы те события будем оценивать с позиций сегодняшнего дня: другой президент, другая армия, другое оружие, гиперзвуковое и так далее. Но - тем не менее... Каких дров тогда наломала кремлевская власть, почему мы допустили этот беспредел?
- Понимаете, когда такого рода событие оценивается сугубо эмоционально, это одна сторона. И - обычная аудитория, широкая общественность имеют право на размашистые эмоциональные оценки с точки зрения справедливости.
И, конечно, вся эта история разгрома, - военного разгрома - Югославии, лишение ее суверенитета на значительной части собственной территории - это, конечно, история несправедливости, вопиющей несправедливости.
Но, говоря о том, какие были варианты, нельзя забывать о возможностях и о ресурсах, которыми тогда располагала Россия.
- Давайте сначала о дипломатии...
- Переговоры проходили в пригороде Парижа - Рамбуйе - как бы между делегациями Югославии и Косово.
Но, фактически, консультации вела тройка: российский посол, американский посол, ну, и - представитель Евросоюза.
И там звучали достаточно напряженные диалоги.
И, тем не менее, вроде бы выруливали на какое-то соглашение...
Пока из Вашингтона не прибыла Мадлен Олбрайт (госсекретарь в администрации президента США Билла Клинтона. - А.Г.).
Она внимательно следила издалека, из-за океана, за ходом переговоров, ей обо всем докладывали...
И вот, когда возникла угроза, что стороны договорятся, она лично прибыла туда и сделала все, чтобы... не договорились.
Она и в своих мемуарах это потом не скрывала.
Да и все, кто имел отношение к этим переговорам, в частности, тогдашний советник Клинтона Строуб Тэлбот, также утверждают, что американцы тогда сделали ставку на сознательный из срыв.
- А как это?
- То есть, так завышались требования, чтобы они стали неприемлемыми для югославской стороны.
В решающую стадию переговоры вступили в марте 1999-го, но еще с января стала резко увеличиваться натовская группировка на границе Косова. И она была доведена до 30 тысяч человек, со всеми видами вооружений - танками, бронетранспортерами, артиллерией, авиацией, которая базировалась на близлежащих аэродромах.
И что же оставалось России? Взять и ввязаться в войну с НАТО в той ситуации? Я не могу себе этого представить.
- Сергей Борисович, все-таки вы, хоть и до югославского кризиса, но все же являлись советником Президента России Бориса Ельцина, и потом также были близки к Кремлю... И именно поэтому сейчас критику от тогдашней верховной власти нашего государства отводите, оправдываете ее?
- Я не могу ничего оправдывать, но я понимаю, почему Россия все-таки избегала непосредственного военного столкновения.
А дипломатическая помощь Югославии оказывалась достаточно серьезная - и в ходе этих переговоров и до самого последнего момента. И министр иностранных дел тогдашний, Игорь Иванов, летал лично в Белград, вступал в контакты и с Францией, хозяйкой переговоров, и с Великобританией.
Россия все-таки предпринимала значительные усилия, чтобы войны избежать.
- Чем вы еще оправдываете нерешительность Кремля?
- В данном случае это - «не решительность или нерешительность», это - трезвость.
И, конечно, какого-то военного вмешательства мы в этой ситуации не могли предпринять в принципе.
Тут могут быть претензии по последующим каким-то шагам, когда уже дело шло к финалу и можно было гораздо активнее протестовать, например, против бомбардировок гражданских объектов, против использования боеприпасов с обедненным ураном.
Вот здесь надо было, конечно, поднимать международную общественность гораздо более активно.
Я считаю, что далеко не все было сделано, с точки зрения, международной какой-то кампании. Профессиональная дипломатия работала, а вот - что касается международной кампания по формированию общественного мнения вокруг этого кризиса, - тут, конечно, надо было действовать иначе.
- Ошибки или недоработки - дипломатические и не только, которые Россия допустила тогда, и в результате мы не смогли разрядить югославский кризис, - сегодня они нам как- то помогают?
- Нам важен опыт, который мы должны извлечь из этих эпизодов
Ведь очень много общего я вижу в ситуациях тогдашних, в связи с Югославией, и - нынешней, в связи с военными действиями на Украине и вокруг нее.
Фактически, тогда Югославия соглашалась на вариант, который даже дальше распространялся, чем Минские соглашения.
- То есть?
- Они (власти Югославии. - А.Г.) готовы были предоставить Косово широкую автономию, гораздо более объёмную, чем ДНР и ЛНР могли бы получить от Киева по Минским соглашениям.
А после переходного периода - в три года - Косово могло бы воспользоваться правом провести референдум о независимости.
То есть, предельную гибкость продемонстрировал тогда Белград, но даже это не избавило его от военной операции.
Предъявили ультиматум, что на территорию Косово зайдут войска, натовский корпус, и они, практически, получали право беспрепятственно перемещаться и по остальной территории Югославии, причём - это касалось любых структур Альянса.
Вот такой темный «коридор»: ультиматум - военные действия.
То есть, и сегодня нам надо понимать, что в ходе переговоров (а они неизбежны, причем, думаю, начнутся в ближайшее время) по урегулированию ситуации на Украине планка может сознательно завышаться таким образом, чтобы ультимативные требования фактически были прикрытием для продолжения военных действий.
Вот как это делается, мы увидели тогда - на примере так называемой «агрессивной дипломатии» Мадлен Олбрайт. Этот ее урок мы не должны забывать.
- То есть ультимативные требования со стороны коллективного Запада?
- Я хочу сказать, что у Мадлен Олбрайт в современной дипломатии, в первую очередь американской, есть достойные ученики и продолжатели.
- Продолжатели в каком смысле?
- Что, на самом деле, именно война является главной целью их дипломатии. А вовсе - не избежание войны, как нас учили, когда преподавали международные отношения.
«Олбрайтовский» же принцип: «дипломатия» - как способ обеспечивать войну.
- Значит, ухо России надо держать востро.
- Да, и - трезво смотреть на вещи, с учетом нашего сложного исторического опыта.
- Спасибо вам огромное, Сергей Борисович, за вашу откровенность.
- Вам спасибо. До свидания.
- Счастливо.
Автор: Александр ГАМОВ