ЛЮБИМАЯ ДОЧЬ ЭПОХИ 1963 ГОД
Советская фантастика продолжает набирать популярность. Теперь свои страницы ей охотно предоставляют даже «толстые» литературные журналы. Выходит множество антологий, авторских сборников и сольных повестей и романов.
ЛЕЗВИЕ БРИТВЫ
Журнал «Нева» публикует с продолжением новый роман Ивана Ефремова «Лезвие бритвы». Строго говоря, к научной фантастике этот роман имеет опосредованное отношение. Сам автор дал ему подзаголовок «роман приключений». Однако в «Лезвии бритвы» писатель весьма подробно излагает свои взгляды на биологическую и психическую природу человека, вводя в него фантастическое допущение о неких серых кристаллах, способных воздействовать на человеческий мозг.
«Разгоревшаяся заря гасила серпик месяца, все шире расходилась россыпь гранатовых огоньков, стебли травы оживали. Тишина и тайна реяли над этой поляной, молчаливо прощавшейся с умирающими звездами. Все замерло, лишь туман вел свою волшебную игру, становясь все более розовым и неясным. Гирин подумал, что, может быть, правы наши предки, верившие в чудодейственную силу росистого утра. Во всех былинах и сказках люди купались и купали своих лошадей на рассвете в росе, чтобы приобрести особенную выносливость для борьбы с врагами. Кто знает, какая сила скрыта в этой поляне, впитавшей в себя и ночное сияние звезд, и первый свет рождающегося дня? Он ощутил, как расширяется грудь, набирая живительный воздух, как сильно стучит его сердце. Анна приняла шумный вздох Гирина за нетерпение. Рука девушки нашла его руку, и он услышал шепот:
— Это здесь, видишь?
— Что здесь?
— Заветная поляна. Я уж который раз бегаю сюда на рассвете — омыться в росе.
— Как это ты делаешь?
— Меня одна старуха научила. Ну, разденешься совсем как есть и бежишь через поляну стремглав, потом назад, потом налево, направо, куда глаза глядят. Поначалу замрешь вся, сердце захолонет, к горлу подступает — роса-то холодная, много ее, так и льет с тебя. А потом разогреешься, тело горит пламенем, вся усталость отходит. Оденешься и идешь домой, а на душе покойно, и вся ты насквозь чистая, как в небе побывала! Это место не простое, древнее, старики говорят, тут тыщу лет назад идолы стояли, с тех пор такая поляна круглая. А траву здесь не косят — говорят, скотина с нее болеет: сила большая в бурьяне этом.
— А ты не боишься, что заболеешь? Ведь так и простудиться можно.
— Не заболею я, только крепче стану. — И девушка пристально взглянула на Гирина. Глубокие тени делали лицо Анны таинственным, и вся она, выпрямившаяся на фоне зари, показалась Гирину величавой.
— Тогда зачем же не купаться просто в реке? — спросил он, пытаясь как-то отвлечься от все сильнее овладевавшей им тревоги, что сейчас надо объясниться с Анной и… потерять ее.
— Здесь вся нечисть отходит, как вновь родишься, — тихо ответила Анна, — а мне нужно быть чистой, чистой… — Она умолкла, вплотную подойдя к Гирину и глядя ему в лицо широко открытыми глазами. Он не запомнил, сколько времени они смотрели друг на друга.
Птицы заливались в проснувшемся лесу, пологие лучи солнца проникли между красными стволами сосен, бугорки мха белели в россыпях ощетинившихся шишек. Вдали, еще робкая и вялая, зазвучала первая песня жнецов. Анна так долго разглядывала Гирина, что студент почувствовал неловкость. Он не умел и не хотел притворяться, но, боясь обидеть ее, попытался шуткой прикрыть свои чувства, вернее, отсутствие их...»
ШЕЛ ПО ГОРОДУ ВОЛШЕБНИК
Юрий Геннадьевич Томин (настоящая фамилия — Кокош) родился в 1929 году. Во время войны был эвакуирован из Ленинграда, сначала — в Сталинград, затем — в Горький. Вернувшись в город на Неве и по окончании десятилетки, поступил в Высшее мореходное училище. Однако через год перешел на географический факультет Ленинградского государственного университета. Получив специальность «геофизик» в середине пятидесятых работал в Западной Сибири. После преподавал в ВУЗе и работал редактором в газете «Искорка». В литературе дебютировал в 1957 году. Писал поначалу сугубо реалистические повести, но постепенно в его прозе стали появляться и фантастические элементы. Скончался писатель в 1997 году.
Повесть «Шел по городу волшебник» была опубликована сначала в журнале «Костер», а затем отдельным изданием. Смесь научной фантастики и сказки понравилась читателю. А придуманными ими волшебными спичками грезили поколения советских детей. В 1970 году повесть была экранизирована под названием «Тайна железной двери».
«Милиционеры очень любят детей. Это каждый знает. Любят они не только своих детей, а всех подряд, без разбору. Не верите — посмотрите детские фильмы. В фильмах милиционеры всегда улыбаются детям. И все время отдают честь. Как только постовой увидит мальчика, так сразу же бросает свои дела и мчится, чтобы отдать ему честь. А если девочку увидит — тоже мчится. Наверное, ему все равно — мальчик или девочка. Главное — успеть отдать честь.
Если же кому-нибудь попадется милиционер, который не улыбается и не отдает честь, то это ненастоящий милиционер.
А все-таки хорошо, что ненастоящие милиционеры иногда встречаются.
В Ленинграде вот есть один такой. И если бы его не было, то ничего не случилось бы с Толиком Рыжковым…
А случилось вот что.
Шел Толик по проспекту.
Рядом с ним, по мостовой, медленно ехала сине-красная «Волга». Из динамиков, установленных на крыше «Волги», на всю улицу гремел оглушительный и радостный голос диктора:
«Граждане, соблюдайте правила уличного движения! Несоблюдение этих правил часто приводит к несчастным случаям. Недавно на Московском проспекте гражданин Рысаков пытался перебежать дорогу впереди идущей автомашины. Водитель не успел затормозить, и гражданин Рысаков был сбит автомашиной. С переломом ноги он был доставлен в больницу. Граждане, помните: несоблюдение правил уличного движения ведет к несчастным случаям…»
Толик шел рядом с «Волгой» и сквозь боковое стекло видел лейтенанта милиции с микрофоном в руках. Лейтенант был молодой и какой-то очень чистенький. Было странно, что у него такой оглушительный голос, хотя бы и по радио.
Толик внимательно, насколько было видно вперед, оглядел мостовую, стараясь угадать, в каком месте произошло все это с гражданином Рысаковым. Но угадать было невозможно. В обе стороны, одна за другой, катились машины. Здоровенный самосвал, шлепая шинами по асфальту, быстро отставал от вертлявого «Москвича», а их обоих, пренебрежительно пофыркивая, обгоняла тяжелая черная «Чайка». И все они проезжали, может быть, над тем местом, где «недавно» лежал неосторожный Рысаков…
«А что, — подумал Толик, — если бы это случилось не „недавно“, а сейчас! Только чтобы машина объехала Рысакова… И — чтобы врезалась в трамвай… Но только чтобы водитель остался цел… А трамвай — сошел с рельс… Но — чтобы пассажиры все остались целы. А движение по всей улице — остановилось… И тогда нельзя было бы перейти улицу… И я не пошел бы в школу…»
Толик остановился и стал разглядывать пешеходов, которые перебегали улицу, ловко увиливая от автомобилей.
Сине-красная «Волга» ушла далеко вперед. Толик опасливо покосился на нее и тоже побежал. Он юркнул между двумя автобусами, пропустил трамвай, «скорую помощь» и влетел на тротуар перед самой булочной. Толик направился было к двери и вдруг прямо перед собой увидел милиционера. Тот стоял и смотрел на Толика. Он не отдавал честь и не улыбался...»
ФОРМУЛА НЕВОЗМОЖНОГО
Выходит новая повесть Евгения Войскунского и Исая Лукодьянова «Формула невозможного». Выполняя инструкцию, экипаж звездолета «Юрий Гагарин» совершает аварийную посадку на некой планете. Космонавты, Резницкий и Новиков, садятся в вездеход и отправляются собирать первичные данные, но вскоре оказываются в плену. Они отделены от внешнего мира загоном с гравитационной оградой, существование в котором поддерживается электронным мозгом.
«В нежно-зеленом небе пылало чужое красноватое солнце, недвижно стоял лес, на горизонте громоздились зубчатые рыжие холмы. Велик был соблазн заняться исследованием этой планеты. Здесь хорошо дышалось. Здесь легко ходилось: планета была поменьше Земли. Но «Юрий Гагарин» требовал серьезного ремонта, а экипаж его состоял всего из шести человек, и Прошин, командир, не счел возможным тратить время на приведение в порядок киберразведчиков, которые, на свою беду, хранились в отсеке, пробитом метеоритом.
На исходе вторых суток (сутки здесь составляли семнадцать с четвертью земных часов) из фиолетовых зарослей высунулась отвратительная жующая морда на длинной чешуйчатой шее.
— Привет, — негромко сказал кибернетист Новиков, первым заметивший гостя. — Посмотрите, ребята, на этого красавца.
Биофизик Резницкий кинулся за фотоаппаратом, но «красавец», видимо, не был склонен к популярности. Продолжая жевать, он попятился и исчез в зарослях. Послышался треск ломаемых деревьев, потом все стихло.
— Командир, — взмолился Новиков, — не будьте жестокосердны, разрешите прогуляться по планете.
— У нас другая задача, — сказал Прошин. — Нам нужно спешить.
Резницкий кивнул, подтверждая слова командира. Затем он произнес ломким голосом, похожим на голос обиженного ребенка:
— Трехчасовую вылазку, полагаю, можно бы сделать. Вездеход не пострадал. А первичную информацию следовало бы собрать...»
СЕРДЦЕ ВСЕЛЕННОЙ
Олесь Бердник (настоящее имя — Александр Павлович Бердник) родился в 1926 году. Учился в Харькове и в Киеве. Участвовал в Великой Отечественной войне. Первый сборник фантастических произведений на украинском языке увидел свет в 1957 году. В 1962 в альманахе «Мир приключений» была напечатана повесть «Пути титанов». В 1971 году вышло самое крупное произведение писателя роман «Звездный корсар», который подвергся резкой критике в советской печати. Через год Бердник стал одним из основателей Украинской Хельсинской группы. В 1979 году писатель был арестован и получил пять лет строгого режима и шесть — ссылки. В 1984 году направил правительству покаянное письмо и был амнистирован. Скончался писатель в 2003 году.
В 1963 выходит авторский сборник «Сердце Вселенной». Автоматическая ракета «Сатурн-1» неожиданно возвращается на Землю, хотя давно считается потерянной. После первого обследования на ней обнаружен объект неземного происхождения. После расшифровки издаваемых им сигналов становится ясно, что на Сатурне потерпел аварию инопланетный корабль. Люди решают оказать братьям по разуму помощь.
«Андрей торопливо включил передатчик, но не успел сказать ни слова — внезапно налетевший ураган сбил его с ног и покатил по коридору. Напрасно он, обдирая до крови ногти, цеплялся за выступы скал — ураган завертел его, поднял вверх и швырнул в глубокий провал.
...Прошло несколько часов. Застонав от боли в ушибленном плече, Андрей перевернулся на спину и открыл глаза. Некоторое время лежал неподвижно, стараясь вспомнить, что с ним произошло. Вспомнив, поднялся и начал осматривать расщелину, в которой так неожиданно очутился. Гладкие отвесные стены уходили вверх метров на пятьдесят. Дно расщелины покрывали бледно-зеленые глыбы какого-то вещества, похожего на лед. Андрей нагнулся. Да ведь это замерзший аммиак! Какая удача! В ракете есть портативный подъемный кран. Придется помучиться, зато горючее будет в избытке.
— Андрей, где ты? Отзовись!
Шурочка! Ее милый голос! Она, любимая, единственная во всей Вселенной!
Дрожащими от радостного волнения руками Савенко включил передатчик...
Встреча
Двести часов продолжалась напряженная работа. Огнев и Савенко десятки раз побывали у расщелины, добывая со дна аммиак. Небольшими зарядами взрывчатки они разрушали огромные глыбы замерзшего газа, поднимали куски наверх и отвозили к ракете, где Шура опорожняла контейнер с помощью самодельного механического ковша.
Постепенно баки для горючего были наполнены. Космонавты собрались в уцелевшей каюте, где было довольно тепло и поддерживался нормальный состав атмосферы...»
ВНУКИ МАРСА
Выходит повесть Александра Казанцева «Внуки Марса» («Планета бурь»). По сюжету, на второй планете Солнечной системы высаживаются две экспедиции — советская и американская. Обе переживают самые разнообразные приключения, но дружба и взаимовыручка помогают им открыть главную тайну Венеры. Повесть экранизирована режиссером Павлом Клушанцевым в 1961 году под названием "Планета бурь".
«Алеша стал в десятке шагов от пропасти, весь собранный, напряженный, как боксер на ринге.
Вездеход отъехал метров на сто, развернулся и стал носом к трещине.
Сердце у Алеши колотилось, во рту пересохло. Он подпрыгивал на месте все выше и выше.
И вдруг замер, чуть согнувшись.
Вездеход, набирая скорость, несся к трещине.
Ревел двигатель, кричали сидящие в машине люди.
Алеша рванулся, как со старта. Он помчался машине наперерез, чтобы у обрыва оказаться с нею рядом.
Три пары рук тянулись к Алеше.
Вездеход несся над камнями, струи воздуха вздымали вокруг него облако пыли.
Алеша прыгнул в это облако, как в воду.
Трое ловивших его друзей повалились вместе с ним на дно вездехода.
Добров исступленно сжимал руль.
Вездеход от новой тяжести осел, но, не задев камней, уже оказался над пропастью.
Птицей перелетел он через трещину и ударился о корни деревьев на другой ее стороне.
Почти опрокинувшись, он боком пробороздил несколько метров.
Алешу выбросило из машины. Что-то вылетело из кармана его скафандра и запрыгало по камням.
Илья Юрьевич охнул.
Вуд бежал к Алеше.
Но тот уже поднимался...»
ОСОБАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
Владимир Дмитриевич Михайлов родился в 1929 году. Окончил юридический факультет Рижского государственного университета. Служил в армии. Работал следователем прокуратуры. Был на партийной работе. С 1958 года занялся литературной деятельностью. Работал редактором в разных изданиях. В последние годы существования СССР был главным редактором журнала «Даугава», сделав его весьма популярным среди любителей фантастики. В 1962 состоялся его собственный дебют в фантастике — в журнале «Искатель» была опубликована повесть «Особая необходимость». Ранние произведения Михайлова, такие как «Ручей на Япете», «Спутник «Шаг вперед» и другие были пронизаны шестидесятнической романтикой. В семидесятых годах писатель начал создавать куда более сложные произведения, отойдя от приключенческой фабулы в сторону серьезного осмысления Мироздания и места в нем человека. Для этого периода характерны такие произведения писателя, как «Дверь с той стороны» и «Сторож брату моему». Последний, вместе с произведением «Тогда придите и рассудим» составили дилогию «Капитан Ульдемир». В девяностых годах проза Михайлова приобрела большую публицистичность и злободневность. Скончался писатель в 2008 году.
Посвященная первой экспедиции на Марс, повесть «Особая необходимость» вышла отдельным изданием в 1963 году. Писатель обыграл в ней гипотезу астрофизика Иосифа Шкловского, что Фобос — это искусственный спутник Красной планеты.
«Космонавты сидели молча — неподвижные, сумрачные. Казалось, привычная сирена вдруг отняла у них веселость и заставила забыть то, о чем начал было рассказывать Сенцов, и задуматься о чем-то своем — тайном, о чем не говорят вслух. Надо было улыбнуться, и Сенцов улыбнулся. Но глаза его смотрели серьезно и испытующе.
Высокий, широкоплечий Калве, новичок в космосе и человек явно «некосмических габаритов», как шутили товарищи, сидел, погрузившись в размышления, машинально поглаживая рукой редеющие волосы. Он казался глыбой, позаимствовавшей спокойствие и невозмутимость у своих счетно-решающих устройств, и вряд ли кто-нибудь, кроме командира, догадывался о той затянувшейся болезни — боязни пространства, которая все еще мучила Калве, Ничего, Лаймон не подведет.
Рядом с ним откинулся в кресле Раин. Глаза его были полузакрыты, и всем своим отрешенным видом он словно бы давал понять: меня занимает вовсе не предстоящее, а лишь некоторые особенности отражения от поверхности Марса, подмеченные при наблюдении именно отсюда, с относительно небольшого расстояния, из пространства, где нет атмосферных помех. И, собственно, какие могут быть основания сомневаться в моем спокойствии?
Маленький, худой — известный астроном и одновременно штурман или, как теперь говорили, астронавигатор экспедиции, Раин на первый взгляд казался слабым и каким-то чуждым этой тесной рубке, где техника, техника, техника окружала его со всех сторон. Но Сенцов не первый рейс уже провел с Раиным (правда, то были лунные рейсы, но это дела не меняло) и знал, что на ученого можно положиться во всем — кроме разве поднятия тяжестей. Ну, на то здесь и невесомость…
Сенцов перевел взгляд на Азарова. Порыв и движение… Из него выйдет толк. Всего во втором рейсе — а ведет себя, как старый звездоплаватель. Правда, выдержки ему не хватает. И чувства юмора… иногда...»
ГИАНЕЯ
Журнал «Смена» печатает с продолжением новый роман Георгия Мартынова «Гианэя». История девушки с потерпевшего крушение инопланетного корабля настолько покорила сердца читателей, что они даже потребовали изменить трагический финал романа на оптимистический, что писатель и сделал в последующих изданиях.
«Оранжево-желтый круг, пересеченный наискось голубой полосой, появился над бетонированной лентой автомагистрали, когда вечебус находился еще в пятистах метрах. Неподвижный, резко очерченный, пронизанный насквозь солнечными лучами, лившимися с безоблачного неба, он блестел точно маленькое солнце, внезапно возникшее в воздухе над самой дорогой.
Внутри вечебуса прозвучало негромко:
— Внимание! Приближаемся к линии шарэкса. Поезд находится в ста десяти километрах. Желающие наблюдать прохождение экспресса, поднимите руку!
В глубоких креслах сидело человек тридцать, вечебус не был заполнен даже на одну четверть. Восемнадцать пассажиров подняли руки.
Едва слышный шипящий звук нарушил бесшумность бега машины. Заработали тормоза. Вечебус остановился у самого оранжево-желтого знака, который, постепенно тускнея, вскоре совсем исчез, словно растворившись в воздухе.
Хотя желание увидеть экспресс на полном ходу выразили только восемнадцать человек, из машины вышли все находившиеся в ней пассажиры. Шарэкс появился не так уж давно, и интерес к нему еще не успел перейти в привычку. Жителям городов не часто выпадал случай увидеть поезд на середине перегона, когда скорость доходила до шестисот километров в час.
Внутри вечебуса было прохладно, снаружи июльский полдень дышал зноем. Местность у переезда была открытая, равнинная. По обе стороны автомагистрали бесконечной прямой линией уходили к горизонту желтовато-серые опоры желобовой дороги, висящей в четырех метрах над землей. Золотисто блестели, точно солнечные лучи раскалили их, полукруглые «рельсы» пути. Красные линии, ограждавшие с двух сторон «полотно» шарэкса, в ярком свете дня казались приподнятыми, будто не по земле были проведены они, а прямо по воздуху...»
Следующий год 1964. Новые имена, новые произведения.