…Итак, в конце 48-го года советская палеонтологическая экспедиция, работавшая в монгольской пустыне, раскопала некий артефакт, крайне необычный и не имеющий никакого отношения к окаменелым останкам динозавров, рази которых экспедиция и была затеяна. – продолжал свой рассказ инженер. Между прочим, находку сделал начальник экспедиции Иван Ефремов - слыхал, надеюсь, о таком?
- Писатель, автор «Туманности Андромеды?» - радостно вскинулся Димка. Уж в чём-чём, а в фантастике он разбирался. – Ещё бы не слыхать!
- Он самый. – кивнул Геннадий Борисович. – Но сейчас нам интереснее другой его рассказ, он называется «Олгой-хорхой».
- И его знаю! – подтвердил Димка, обрадованный тем, что разговор свернул в знакомую колею. - Там ещё наш геодезист с монголом-проводником встречают в пустыне Гоби электрического такого червяка, огромного…
- Так и есть. Но с этим рассказом вот какая история: знатоки творчества Ивана Антоновича упорно твердят, что он стоит среди прочих его произведений особняком. Ну не укладывается он в обычную для Ефремова эстетику романтики научного поиска, хоть ты тресни! Вспомни сам: сначала следует долгое, немного даже занудное описание мёртвых песков Гоби, экспедиционной рутины, а потом – бах! – и встреча с чем-то необъяснимым, за которым не следует вообще ничего!
- Ну… пожалуй, так. – Димка подал плечами. – Но ведь рассказ написан в сороковых, ещё во время войны, в эвакуации, и Ефремов только пробовал свои силы в литературе. Немудрено, что со временем изменился и он сам, и литературный стиль!
- Что ж, не исключено. Но есть и другой вариант, и он мне нравится больше: «Олгой-Хорхой» никакой не рассказ вовсе, а описание реальных событий, научный отчёт, переделанный позже в очерк для журнала.
- То есть, вы полагаете, что Ефремов сам видел этого электрического червя?
- И, похоже, не один раз. Видишь ли, ты читал «Туманность Андромеды» в отредактированном варианте, в том, который пошёл в печать на страницах «Техники-Молодёжи» в пятьдесят седьмом…
- А что, был ещё какой-то вариант? – удивился Димка. – Не знал…
- Не ты один. На самом деле, в первоначальном варианте романа экипаж «Тантры» находит на планете «Железной звезды» не чужой звездолёт-спиралодиск, а некое устройство под названием «звёздный обруч», с помощью которого представители цивилизации из галактики Туманность Андромеды мгновенно перемещались на огромные расстояния. По сюжету романа земляне отправляют на планету Железной звезды новую экспедицию, чтобы раскрыть тайну «звёздного обруча» и передать её всем прочим цивилизациям Великого Кольца…
- Очень интересно…. – ответил Димка. – Только я не понимаю: при чём тут пустыня Гоби и олгой-хорхой?
- Сейчас поймёшь. – улыбнулся инженер. – Дело в том, что найденный во время раскопок артефакт представлял из себя огромное, около десяти метров в диаметре, кольцо во спиральными выступами на поверхности. Кольцо было целиком засыпано песком, но согласно отчётам экспедиции, к нему был прорыт ход, что-то типа норы – собственно, по этому ходу его и обнаружили. Артефакт был изготовлен из неизвестного металла, и символы на его поверхности не соответствовали ничему, известному на Земле – поэтому Ефремов уже тогда выдвинул предположение, что это ни что иное, как творение инопланетной цивилизации, причём не просто творение – а что-то типа портала, устройства, служащего для мгновенного перемещения в пространстве. А олгой-хорхои – суть обитатели иного мира, с которым «звёздный обруч» был связан, пока действовал.
- То есть эти электрические червяки повылезали на Землю с другой планеты? – опешил Димка.
- Именно, а местные кочевники-монголы их встречали на протяжении многих веков – они не раз страдали от этих опасных тварей и сложили о них жутковатые легенды. Причём, судя по тому, что ведущую к «обручу» нору не успело засыпать песком – а барханы в Гоби находятся в постоянном движении, так что надолго она не сохранилась бы – последние инопланетные чудища выбрались оттуда буквально перед самым появлением археологов. Ефремов даже предположил, что раскапывая артефакт, они вызвали песчаный оползень, который его и повредил – потому что никаких признаков того, что эта штука действует, найти не удалось. Кстати, он и в первоначальном варианте «Туманности Андромеды эту мысль обыгрывает – вот вернёмся в Москву, дам тебе почитать, обещаю.
- Было бы неплохо. – согласился Димка. – Почитаю с удовольствием. Но только… какое отношение ко всему этому имеет проект «космического батута»?
- А ты ещё не догадался? – удивлённо хмыкнул Геннадий Борисович. – Похоже, напрасно мы назвали тебя сообразительным. Ну, давай, Дмитрий… как тебя там по батюшке, напомни?
- Олегович, но…
- Без «но». Ну же, Дмитрий Олегович, напряги своё воображение, не заставляй меня в тебе разочаровываться!
- Разработка «космического батута» как-то связана с изучением гобийской находки Ефремова? Возможно, общие физические принципы?
- Можешь ведь, когда хочешь. – удовлетворённо кивнул инженер. – Впрочем, головоломка была не из самых заковыристых. Когда артефакт был признан творением инопланетной цивилизации, всё, связанное с ним немедленно засекретили. Личным распоряжением Берии – он тогда, если помнишь, руководил всеми работами по атомному проекту СССР - была создана специальная группа по его изучению. Работа шла ни шатко ни валко, поскольку материал «звёздного обруча по-прежнему не поддавался всем известным методам воздействия. Через год пришлось признать, что работы зашли в тупик, и деятельность группы наверняка бы свернули, не случись одно из тех совпадений, что иногда, очень редко, кардинально меняют весь ход мировой истории. К работам по «звёздному обручу» привлекли в качестве консультанта одного из физиков, занимавшихся изучением материалов Манхэттенского проекта – о н-то и высказал первым мысль, что американцы попытались пойти по тому же пути, по которому пошли некогда обитатели чужого мира, оставившие на земле «Звёздный обруч». Об этом соображении было доложено Берии, а он распорядился слить два проекта.
- Тут-то дело и пошло на лад? – сказал Димка. – рассказ Геннадия Борисовича увлёк его по-настоящему, куда там фантастическим романам!
- Если бы! – вздохнул инженер. – Кое-какие подвижки действительно имели место, но, проработав ещё два года, исследователи снова упёрлись в глухую стену. Причём на этот раз дело было не только в таинственном материале «обруча» или чём-то в этом роде: в докладе тогдашнего руководителя группы указывалось, что им не хватает теоретических наработок, которые были у американцев, когда они брались за осуществление проекта «Рейнбоу». Видимо, всё-таки старик Эйнштейн и сам Никола Тесла всё же приложили руки к этой теме, потому что наши физики попросту обломали об неё зубы.
Зато некоторые подвижки имелись в расшифровке символов, которыми была покрыта торцевая поверхность «обруча». Группа выдающихся учёных-лингвистов, работая в обстановке полнейшей секретности, совершила настоящий научный подвиг, на фоне которого расшифровка знаменитого Розеттского камня не более, чем разгадывание ребуса в воскресном номере газеты «Сельская жизнь». Они сумели частично прочесть письмена на инопланетном языке – и выяснили, что находка Ефремова действительно есть часть межзвёздной транспортной системы, установленная немыслимо давно в нашей Солнечной системе. Из этого же расшифрованного фрагмента следовало, что кроме гобийского «обруча» имеются ещё по меньшей мере три: один на Луне, другой – на одном из спутников Марса; по поводу местонахождения третьего учёные спорят до сих пор, сходясь на том, что он, скорее всего, висит где-то в космическом пространстве, вдали от крупных объектов вроде планет или планетоидов.
- А что же, Ефремов тоже участвовал в этих работах? – спросил Димка.
- Да, но в пятьдесят первом году Иван Антонович покинул группу. Его, видишь ли, тяготила собственная роль в исследованиях – он ведь был палеонтолог и не разбирался толком ни в физике, ни в лингвистике. По сути, весь его вклад сводился к тому, что он нашёл артефакт. Правда, в пятидесятом году он добился отправки ещё одной экспедиции в Гоби, с целью тщательно обыскать место находки. Экспедиция провела в песках три месяца, но так ничего и не добилась, а по возвращении Ефремов написал заявление об уходе из проекта.
- И что, его отпустили?
- Ну, разумеется. – кивнул инженер. – Взяли, конечно, уйму всяких подписок, но это уж как водится в нашем благословенном отечестве. Но, надо сказать, Иван Антонович, будучи человеком творческим, а, как палеонтолог, далёким от государственных секретов, не сумел удержаться – недаром ведь в первой версии «Туманности Андромеды» земляне как раз и находят устройство, по своему назначению соответствующее гобийскому артефакту! Берия, ознакомившись с первоначальным вариантом романа, запрещать его не стал, хотя такие предложение и звучали - но потребовал, чтобы писатель изъял из текста всякие намёки на «звёздный обруч» - что и Ефремову и пришлось сделать. В результате, роман вышел в том варианте, который знаком сейчас читателям всего СССР. Что касается проекта, то он агонизировал ещё четыре года, и дело уверенно шло к сворачиванию работ. Но в пятьдесят пятом, незадолго до своей гибели в авиакатастрофе, в 1955-м году, Лаврентий Павлович обращается к Сталину с неожиданным предложением: совместно с американцам создать совместную научно-исследовательскую группу по изучению «звёздного обруча». В случае удачи, убеждал он вождя, обе державы, да и всё человечество могут получить доступ не просто в космос, но и во всю Галактику. И уж, во всяком случае, державам, принявшим участие в столь грандиозном проекте, надолго станет не до войн и прочих противостояний здесь, на Земле.
- И что, Сталин вот так просто взял и согласился? Но почему? Разве СССР и США тогда не враждовали?
Честно говоря, Димка не слишком интересовался недавней историей, знал её в рамках школьной программы. А там говорилось о жёстком противостоянии двух держав в начале пятидесятых, о создании атомной бомбы и войне в Корее. А тут – предложить вождю, известному своей подозрительностью, порой, на грани паранойи, не просто заключить союз со смертельным врагом, а ещё и передать ему сведения, перед которыми бледнеют любые ядерные секреты!
Геннадий Борисович пожал плечами.
- Сейчас это, наверное, выглядит достаточно странно. Но, видишь ли, Иосиф Виссарионович обладал поразительной интуицией, и привык на неё полагаться в самых важных государственных вопросах. Конечно, это не отменяет того, что он детально вникал во все подробности, прежде чем принять решение – но, я думаю, что в данном случае он опирался именно на интуицию. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем все подробности, разве что, лет через сто, когда это будет интересовать только историков, но уже через полтора месяца после той памятной беседы была в полнейшей тайне созвана научная конференция из ведущих учёных обеих стран. На которой и были выработаны рекомендации правительствам: как можно скорее бросить все силы на разработку нового проекта, получившего название «Космический батут». Были заключены соглашения о совместной работе по освоению Космоса и поставлена ближайшая цель - экспедиция на Луну для поисков второго «звёздного обруча». Извлечённые из архивов результаты американских исследований по проекту «Рейнбоу», как и ожидалось, дали новый, сильнейший импульс научным исследованиям. Вскоре состоялся большой прорыв, и учёные с уверенностью обещали создать первую рабочую установку уже через десять-пятнадцать лет.
- Но это ведь был только «космический батут», верно? – спросил Димка. – До этого самого «обруча», позволявшего путешествовать к звёздам ему ещё далеко…
- Да, примерно как плоту из брёвен бальсы до подводной лодки с корпусом из титана и винтом, вращаемым энергией ядерного реактора. – согласился инженер. – Но не забывай, что именно на таком плоту Тур Хейердал и его товарищи пересекли Тихий океан. Так что мы, земное человечество, на верном пути. «Маленький шаг для одного человека» – помнишь?
- «И огромный скачок для всего человечества. – кивнул Димка. Нейл Армстронг, миссия «Аполлона-11»
- Именно. Это самый маленький шаг состоялся в семьдесят втором году первый рабочий «Космического батута», установленный здесь, на Байконуре, забросил на околоземную орбиту спутник связи. Он был совсем небольшой и проработал недолго, всего полгода – но за это время была построена новая установка в Штатах, на мысе Канаверал. Она отправила груз уже на орбиту Луны - автоматический зонд, которому предстояло совершить посадку на поверхность спутника нашей планеты. К сожалению, связь с зондом была потеряна, но было уже ясно: установка действует, и весь вопрос в том, чтобы довести её до ума. На это понадобилось всего три года, а результаты мы наблюдали несколько дней назад.
- Ясно… - кивнул Димка. – А можно вопрос?
- Я полагаю, и не один? – улыбнулся Геннадий Борисович. – Валяй, чего уж теперь…
- Я о совместной экспедиция на Луну. Тогда сообщили, что была обследована какая-то пещера в кратере вблизи места посадки. Это что, как-то связано с поисками второго артефакта?
- Именно. И эти поиски увенчались успехом. В глубокой каверне в стене одного из лунных кратеров, ровно там, где это и было указано на первом «звёздном обруче», удалось найти второй «обруч» - к сожалению, наполовину уничтоженный, видимо, прямым попаданием крупного метеора. Однако, часть надписей на его поверхности удалось разобрать, и теперь учёные уверены, что всё поняли правильно. Раса создателей «звёздных обручей» действительно путешествовала когда-то по всей Галактике, причём могли даже обходиться без кораблей – на некоторых планетах, в частности, на Земле и Луне, «звёздные обручи» были установлены прямо на поверхности, что позволяло переместиться за сотни и тысячи световых лет так же легко, как выйти в калитку в заборе.
- Ясно. Наверное, из-за этого и лунную базу решили там строить? Ведь вряд ли находку смогли тогда доставить на Землю…
- Верно мыслишь, студент. – кивнул инженер. – Штука тяжеленная и здоровая, они не то, что переправить её к посадочным модулям – выкопать целиком из лунного грунта не сумели, так и оставили, пометив вешками и радиомаяками, питающимися от изотопных элементов. И, конечно, когда принимали решение о месте для будущего лунного поселения – именно это и стало решающим фактором. К тому же, в глубине этой каверны нашли залежи водяного льда, и это стало дополнительным и очень важным аргументом в пользу выбора места.
- А что, были аргументы и против? – сощурился молодой человек.
- Были, куда ж без них. Есть там несколько непростых моментов, связанных, по большей части с сейсмоактивностью – оказывается, она тоже наличествует на Луне. Н об этом, с твоего позволения, в другой раз.
Несколько минут они шли молча. Димка на ходу переваривал полученную информацию. Получалось не очень.
- Ну что, студент, ещё вопросы есть? Геннадий Борисович вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет «Космос» - их, Димка это знал точно, хоть сам и не курил, недавно начали выпускать на московской табачной фабрике «Ява». Стоила новинка шестьдесят копеек. Инженер повертел тёмно-синюю, с красной звездой и стилизованным изображением ракеты, пачку и вдруг решительно смял её, огляделся, и швырнул в ближайшую урну.
– Врачи велели бросать – вот, борюсь с соблазном. – объяснил он. - Да ты не стесняйся, спрашивай, я уже смирился, что ты меня весь вечер пытать будешь.
- И мне предстоит принять во всём этом участие.
- Нам. – Инженер проводил взглядом безвременно погибшую пачку сигарет, как показалось Димке – с некоторым сожалением. Нам - мне, тебе и ещё многим другим. На станции «Остров-1» предстоит работать не менее полутысячи человек, и инженеров для обслуживания орбитального «космического трамплина» решено готовить в том числе из таких как ты, студентов последних курсов профильных ВУЗов. Скажу тебе больше – в скором времени и у нас и в Штатах будут созданы специальные учебные заведения, где будут готовить специалистов для проекта «Великое Кольцо» - и поверь, это будут далеко не одни инженеры! Космические врачи, пилоты орбитальных кораблей, монтажники, да хотя бы повара и садовники для будущих гидропонных оранжерей!
Но если грузы с Земли будет доставлять так просто – зачем же на орбите ещё и гидропоника?
- На всякий случай, студент, на всякий случай. И потом - когда ещё мы сможем смонтировать приёмный «космический батут» на Луне? А провизия и кислород понадобятся лунному поселению сразу. Его ведь тоже будут строить с размахом, не на десяток-другой учёных, а сразу на несколько сотен обитателей - так что и гидропоника пригодится.
- Скажите, Геннадий Борисович… - Димка немного замялся, но всё же решился спросить. - Почему вы мне так легко всё это рассказываете? Ведь раз никто – из обычных людей, я имею в виду, - не знает ни о гобийском артефакте, ни о лунной находке, ни об истинной подоплёке программы «Космический батут» - значит, всё это держится в секрете? А я ведь всего-то подписку о неразглашении давал…
- Ну, подписка – дело серьёзное, и я бы не рекомендовал тебе с ней шутить. – усмехнулся Димкин собеседник. – но дело, конечно, не в подписке. Ты прав, разумеется: вся программа наглухо засекречена – «чернее ночи», как говорят наши американские коллеги. Но фокус в том, что работы вышли на такую стадию, когда у них задействовано огромное количество людей, и скоро скрывать что-либо станет уже невозможно. Так что в течение ближайших двух месяцев о программе «Великое Кольцо» - такое официальное название она получит, решение на этот счёт уже принято – будет объявлено с трибуны ООН. А после этого… - тут инженер снова улыбнулся.- После этого, друг ты мой Дмитрий Олегыч, наш мир изменится до неузнаваемости.