Знаю Пашу 30 лет. Сейчас ему уже 60. Рассмешить Пашу, невозможно. Он, – скала! Нахмуренная, высокая, чуть пузатая, неулыбчивая такая глыба. Паша смеялся только один раз при мне, причем так естественно и задорно, что удивил самим фактом умения делать это.
Это был анекдот про двух генералов и брюкву. "Не может американский солдат сожрать три мешка брюквы!" - А-ха ха ха - горланил Пашка, хохотал, утирал слёзы и не мог угомониться.
Я не видел, что бы он так смеялся, ни разу больше . Паша мог шутить или говорить с патетикой, но, это отдавало какой то сатирой, а не смехом от души.
Он всегда такой, все привыкли. И, всё-таки, я его однажды рассмешил.
Получилось не нарочно, что особенно нелепо, на фоне моих тщетных попыток, ради спортивного интереса, вызвать у Паши смех.
Мы рыбачили тогда, был, кстати очень хороший клёв.
У меня клюнула рыба, а второй крючок при этом зацепился за лёд в нижней части лунки.
Что бы отцепиться, надо дернуть леску снизу. Например, палкой или тяжелым предметом, надетым на леску и брошенным в лунку.
Для этого есть средства, но они, как назло в рюкзаке, рюкзак в избе, изба на берегу, до берега - полчаса ходу.
Перебираю в голове разные варианты. Может что-то привязать к леске и кинуть в лунку. Что привязать? С собой всё нужное, рисковать нечем: утопить можно, да и привязывать то особо нечего.
И тут, мой взгляд упал на мою "поварёшку". Рыбаки используют эту шумовку на зимней рыбалке, для удаления ледяной стружки после сверления лунки.
"Настал твой час, "моя дорогая шумовочка!" - твой выход!"- я внутренне ехидно улыбнулся и в полголоса сказал, обращаясь к куску стали в ледяном коконе, - "Рисковать будем тобой!"
Должен заметить: эта поварёшка мне не понравилась после первого же её использования. Она была железная с резиновой ручкой.
Только водяные духи и ваш покорный слуга ведали, как она быстро обледеневала и подбешивала этим меня. В отличии от титановой, которая совсем по другому себя ведёт. С железной крашеной шумовки удалять наледь было занятием увлекательные долгим и малоэффективным.
Я давно собирался заменить это "чугуневое счастье" на титан, а тут на тебе пожалуйста : неожиданно-интригующий шанс, если что, — наконец-то купить титановую.
Было не то, что жалко, а как-то даже азартно: звёзды сошлись! Полезай нелюбимая ложка в прорубь, и принеси мне пользу рискуя своим существованием!
Я обмотал леску вокруг ручки поварёшки накинул петельку, чтоб не развязалась и опустил поварёху в лунку.
Ура! Всё получилось! Железяка освободила зацеп и я стал поднимать свою конструкцию.
Как вдруг, снизу постучали...
Оказывается, эта нелюбимая – «дряная ложка», умела больше, чем трепать нервы и снимать зацепы! Она смогла прочитать мои мысли и решила покуражиться.
В момент отцепки леска, привязанная к грузу сместилась как раз в центр тяжести «чугунного монстра».
Ложка-поварёшка теперь в аккурат заняла горизонтальное положение поперёк лунки: там, внизу, чёрт возьми! И теперь уже даже палкой, опущенной в лунку проблему не решить.
Я безуспешно постукивал ложкой по ту сторону льда, дёргая за леску, и уныло гонял мысли в голове, что кроме ложки, потеряно время, мормышка и мушка тоже накрылись.
И надо ж такому случиться, что рядом сидел Павлик со товарищи!
- Паша всегда любопытен. Его привлёк глухой стук из-подо льда. И моё фиаско быстро перестало быть тайной. Скрыть, «что, выпало у меня не орёл и не решка.» не получилось.
- Неожиданно, мой друг Павлик вдруг почувствовал, как желание проржаться стремительно и неодолимо забирает и увлекает его. Оно подступает и неизбежно, как чихнуть. И оно сейчас обрушится со всей силой на его утомлённую работой и жизнью психику.
- Однако, мой «друг-несмеян», следит за своим здоровьем: вникнув в суть, он почувствовал, что сейчас, если он сразу начнёт смеяться, - его обязательно разорвёт от смеха. Поэтому, он сдерживаясь от желания начать ржать, сначала тихо и серьёзно что-то спросил, у меня, уже не вспомню что, и уже после, получив какой то ответ (совершенно не имеющий никакого значения) потихоньку начал хихикать.
Он не смеялся до этого «сто лет» и не планировал это делать ещё не весть сколько. Поэтому, его «расхихикивание» напоминало заводку автомобиля в мороз.
- Я же отметил про себя, что, не желая того, смог совершить не возможное...
- Паша будет сейчас очень и очень смеяться. Он даже может будет биться головой о снегоход и громе всех, захлёбываясь искренним смехом, цитировать мои слова: "Я думал"..."что она отцепит крючок и я её выну"...
Он смеялся громко, искренне, не останавливаясь, сгибался в поясе, ронял и утирал море слёз. Паша был счастлив в этот момент.
Рыбалка остановилась. Несмотря на хороший клёв никто не мог спокойно ловить дальше. Ржал до слёз весь наш коллектив. Кто-то из соседей по лунке подходил, выяснял причину и тоже начинал ржать.
Я, ещё какое-то время, пытался объяснять, что поварёха давно на выброс просилась и судьбу свою тут нашла, и что мол слава богу, что избавился, жалко только крючки и время потерянное, но, меня никто не слышал, - все просто ржали и плакали, дружно, безудержно, желание просмеяться преобладало, доминировало, и было контагиозным.
Мне было досадно, и смешно.
Я смеялся и считал причины своего смеха: смеюсь потому, что смешная ситуация, смеюсь потому, что получилось насмешить Пашку, а ещё, возможно, я смеюсь за компанию: уловив одновременно тут нотку "предательского латентного конформизма." (ржут-то и надо мной, а чего тогда ржу я?)
Рыбаки! - цените Павликов, они такие ржачные!
Посвящаю МПЮ.