Если бы в марте мне сказали, что совсем скоро моя жизни вновь обретет порядок, я бы сочла такого человека безумным оптимизмом. И была бы категорически не права. Мало помалу хаос улегся, и бурная река обрела свое новое русло.
Я гордилась собой. Во-первых, мне все-таки удалось завоевать внимание обитателей рехаба, и на наши субботние встречи приходили десять человек. Двенадцать, если считать Джорджа и Пита. И не просто приходили, а живо участвовали в обсуждениях и предлагали свои любимые истории в качестве темы на будущую неделю. Пола была в восторге от моих отчетов, которые, утратив форму сухой статистики, превратились в своего рода дневники о встречах. Пола была уверена, если я приложу файл с отчетом к своему резюме, то меня зачислят в числе первых абитуриентов.
Во-вторых, мне удалось вернуть на место отколотый кусочек прежней жизни. Возвращаясь каждый раз из Мэриленда, я отправлялась в "Бисквит", где, открыв ноутбук, проводила несколько часов над написанием отсчета и подготовкой программы на следующую встречу. Если прежде между нами с Роной чувствовалось невысказанное напряжение, то теперь оно исчезло, и она встречала меня приветливой улыбкой. В прошлую субботу, я настолько заработалась, что напрочь забыла оплатить кофе и круассаны, которые она принесла, пока я штудировала списки лучших книг последнего десятилетия. Когда же я набрала ее номер, чтобы попросить прощения, Рона искренне рассмеялась, сказав, что это подарок от заведения.
Да и с Майклом наши отношения стали лучше. Немного. Он по-прежнему старался меня избегать, хотя я часто ловила на себе его внимательный взгляд. Пару раз мы становились с ним партнерами по работе на уроках, и тогда Майкл держался дружелюбно и вежливо. Слишком вежливо. Мне безумно хотелось, чтобы он вспылил, высказал все, что у него накопилось, и мы вновь стали самими собой. Начали с того, где остановились.
Но Майкл был иного мнения. Еще больше мы отдалились после заплыва "Акул". Как и предсказывали, наши пловцы в пух разгромили команду "Тритонов", а Арчер показал лучшее время.
В этот раз тренер Дэвис разрешил мне фотографировать заплыв, и к концу соревнований, я была абсолютно мокрой, но счастливой от того, что смогла сделать так много удачных кадров. Когда Арчера назвали лучшим участником состязаний, произошло то, что ни я, ни кто-либо сидящий на трибунах совсем не ожидал. Не дав мне сделать снимок, Арчер обхватил меня за талию, и поцеловал. Я настолько оторопела, что не сразу отстранилась, и фотография с нашим поцелуем оказалась на школьной страничке "Инсты". За этим скандалом обсуждение самого заплыва и предстоящие соревнования в Мичигане ушли на задний план. Всех интересовало, встречаемся ли мы с Арчером или нет. Другой причиной для сплетен послужило отсутствие на руке Арчера привычного талисмана с русалочкой, который он носил на каждом соревновании с детского возраста. Талисман этот ему подарила Нора, оттого его отсутствие, вкупе с нашим поцелуем, породило такие жаркие дебаты.
Уже в машине, на всю включив кондиционер, чтобы моя одежда высохла, Арчер извинился за поцелуй. Слышать это было странно. Я вообще не думала, что он знает такое слово.
Если у меня и были какие-то опасения на его счет, то они давно уже исчезли. Арчер не делал никаких попыток затащить меня в постель. Пусть даже просто ради сна. Прошли те дни, когда мы спали вместе - стоило его маме пойти на поправку, как Арчер справился с собой и избавился от этой привычки. Но мы по-прежнему вместе завтракали и ужинали, а если у него не было дел в баре на Второй, что случалось довольно редко, то играли в приставку, иногда в компании Роджера. Пару раз Арчер устраивал вечеринки, но я в них не участвовала, предпочитая отсиживаться наверху и читать книги. Если у меня и был план, как подставить Арчера, то я давно о нем забыла, несмотря на то, что теперь имела все возможности для его осуществления.
Было еще кое-что, что неожиданно стало частью моей жизни - Дом муз. Так назывался "притон" в который сбежал Трэвис. Мне понадобилось все мужество, чтобы отправиться туда в первый раз. Даже приехав, я еще очень долго сидела в "Букашке", неуверенная в том, что действительно готова на этот шаг.
В окно кто-то постучал, и я вздрогнула. Я совершенно не заметила, как возле машины кто-то остановился, и лишь узнав в незнакомце парня из фотостудии, немного расслабилась и опустила стекло.
- Привет, - улыбнулся он. - Я знал, что ты вернешься.
- Привет, - только и смогла пробормотать я.
- Лукас, - представился он. - А ты?
В голове пронесся ворох сомнений. Я не хотела называть свое настоящее имя. Мне не хотелось, чтобы кто-то вовсе знал, что я могу здесь находиться. Даже Арчеру и Мэри я не сказала правду.
- Беатрис, - пробормотала я. Если Лукас и понял, что я соврала, то не подал вида.
- Пошли, - поманил он, и мне пришлось подчиниться. - Камеру взяла?
Я машинально кивнула и достала его из бардачка. Я чувствовала себя Алисой, которую вместо Белого Кролика заманивает за собой прислужник тьмы.
Было странно делать первый снимок. Я не привыкла снимать людей без их разрешения, и ожидала, что это вызовет негативную реакцию. Но не вызвало. Меня либо не замечали, либо, напротив, радостно улыбались. Никто не пытался позировать или закрыться. Казалось, что здесь разрешено все.
В комнате художников вновь позировала пожилая женщина. Ее поза была весьма фривольной, и я в нерешительности замерла, не зная, как воспримут мое вторжение вне танцпола. Мне было страшно, и вместе с тем меня завораживала атмосфера происходящего. Белый лен, укрывающий сцену, морщинистое тело модели, ее блестящие глаза, канделябры с горящими свечами и мольберты художников, едва освещаемые тусклым светом. Все это казалось сценой из какого-то фильма, а быть может вовсе кусочком прошлого, невесть как воплотившимся в реальности. Выключив вспышку, я тенью прокралась за спины рисующих. Один из мужчин заметил мое присутствие, однако ничего не сказал. Если ему и не понравилось, что я смотрю на незавершенную работу, то он ничем это не дал понять.
В тот день я сделала множество снимков в салоне художников. Казалось, в Доме муз, как назвал его Лукас, время шло совсем иначе. Когда я вернулась домой, часы показывали начало третьего, и Эмма была совсем не рада тому, что я ее разбудила.
И все же и волнения и ее ворчание стоили тех кадров, которые я сделала. Они не были совершенны по своей композиции, но они не казались пустым глянцем. Снимки были полны жизни, экспрессии, особенной эстетики на грани красоты и отвращения. Глядя на экран я не могла поверить, что эти работы творение моих рук. Особенное место среди них занимал снимок из мастерской.
Я безжалостно удалила все снимки с памяти телефона, оставив по одному из каждой локации. В следующий четверг я снова отправилась в Мэриленд, и вновь потеряла счет времени. На этот раз, не то перепив, не то вколов в себя какую-то дрянь, один из парней устроил танцы в голом виде. Случись такое на одной из вечеринок Арчера, на него тотчас были бы направлены камеры, слышались бы смешки или отвратительные комментарии. Здесь же на парня никто не обращал внимания. Он двигался в одном ему понятном ритме, глубоко погруженный в себя. Он был в каком-то трансе. Его напряженная поза в контрасте с абсолютно спокойным, вдохновенным выражением лица заворожили меня. Я поняла, что именно привлекало меня в прежних снимках - та самая грань, которая отделяет жизнь от искусства, превращает отвратительное в прекрасное. Глядя на фотографии женщины из студии, я точно заглядывала в мастерскую Густава Климта, наполненную всполохами света и манящим золотым блеском. Танцующий парень напомнил древние скульптуры, когда поза передавала суть происходящего, а лицо сохраняло богоподобную красоту. Я точно прикоснулась к источнику искусства, и теперь не могла не глотнуть из него.
Дом муз захватил меня. Я часами проводила за лэптопом, снова и снова редактируя снимки, добиваясь от них совершенства. Я буквально изнывала от нетерпения, ожидая очередной четверг, а мысли мои все чаще были заняты фотографией, чем учебой и книжным проектом.
Сегодня я снова собиралась в Дом муз. Превращение в Беатрис стало своего рода ритуалом. Я радовалась тому, что по четвергам Арчер проводит время на тренировках, а потому не видел, в каком виде я уезжаю из его дома. В Дом муз я всегда красилась гораздо ярче, чем в жизни, особенно выделяя губы. На прошлой неделе я купила алую помаду, намереваясь надеть винное платье, подаренное Розмари.
Это платье я еще ни разу не надевала. Оно казалось мне слишком обтягивающим и откровенным, но прошлая встреча с мачехой разбудила в моей душе пылающий протест. Мне наконец-то вручили документы об эмансипации. Это означало, что теперь я считаюсь совершеннолетней и могу делать то, что хочу. Для получения документов нужно было поставить несколько подписей, а потому мне пришлось заехать в особняк. Розали снова была отвратительно пьяна, и все то время, что мне понадобилось на разговор с юристом, она посыпала меня бранью, самым ласковым словом из которой было "потаскушка". И хотя я давно привыкла к таким выпадам, за время самостоятельной жизни успела забыть, как ставить ментальные блоки. Думаю, превращая "Беатрис" в ту, кого видела в ней Розмари, я примирялась с обидой, причиненной ею.
Сегодня в Доме муз было куда больше людей, чем обычно. Закрыв за своей спиной дверь, я точно погрузилась в параллельную реальность, позволяя странной музыке покачивать себя на волнах ритма. По обыкновению, я тотчас налила себе немного шампанского. Я никогда не пила за рулем, но каждый раз, оказавшись в Доме муз, позволяла себе налить на глоток, зная, что к тому времени, когда я соберусь домой, весь алкоголь выветрится из моей крови. В толпе я замечала знакомые лица. Красивый мужчина, точно сошедший со страниц модного каталога, поднял бокал, салютуя мне. Я в ответ улыбнулась, ощущая, как все во мне замирает. Подойдет? Попробует заговорить? К счастью, он ограничился лишь улыбкой, и я поспешила убраться в другую комнату. Мужчине было никак не меньше тридцати пяти, и я не знала, как себя повести, если он попробует со мной заговорить. Проходя в зал художников, я обменялась быстрым поцелуем с Ясмин, красивой чернокожей женщиной, которую фотографировала на прошлой неделе. Увидев у меня камеру, Ясмин попросила сделать несколько фоток, чтобы выслать их своему парню в Лион. Мы обменялись с ней почтой, и немного поболтали в сети.
В салоне художников сегодня было всего лишь трое человек. Место модели пустовало, и, стоило мне войти, на меня тотчас устремились все взгляды. Было странно видеть, как несколько человек скользят по мне глазами, оценивая, насколько интересным может оказаться материал.
- Хочешь занять место под софитами?
Я обернулась и увидела улыбающегося Лукаса. Я выдохнула с облегчением.
- Не в этот раз.
- Жаль, - он кивнул кому-то из художников за моей спиной, и, обняв меня за талию, поманил за собой наверх.
- Я надеялся, что ты придешь, - прокричал он, пытаясь пересилить музыку. - Есть предложение.
Заинтересованная, я прибавила шаг, и мы нырнули в спасительную тишину его студии. Сегодня здесь было пустынно. Прежде, когда бы меня ни пригласил к себе Лукас, помимо него в комнате кто-то находился. На прошлой неделе его друг проводил фотосессию в стиле гранж, и мне предложили присоединиться. Я отказалась. Меня вдохновляла атмосфера внизу.
- Как фотографии прошлого вечера? - спросил Лукас, плюхаясь на кресло-мешок. Я осторожно присела на кресло. Платье было настолько узким, что я боялась случайно его порвать.
- Я оставила файлы дома, - поспешно отозвалась я. - Но они хороши.
- Уверен, что это так, - кивнул Лукас.
В один из первых визитов в Дом муз, я поделилась с ним отснятым материалом. Я подалась порыву, но, глядя, как мои снимки разглядывает человек, о котором я ровным счетом ничего не знаю, я поняла, что совсем не получаю от этого удовольствия. Я была настолько взволнована, что у меня даже стала дрожать рука. И хотя Лукас остался в восторге и нахваливал снимок их салона, я зареклась показывать ему другие. Это была его территория, и ничто не мешало Лукасу попробовать повторить мою идею. И хотя я прекрасно понимала, что два разных фотографа в одной и той же обстановке сделают два непохожих друг на друга снимка, это отнюдь не мешало авторской ревности.
- О чем ты хотел со мной поговорить? - спросила я, сгорая от любопытства.
- Моя знакомая хочет, чтобы ты ее сегодня поснимала.
Я загорелась от предвкушения.
- Почему я, а не ты?
- Из-за нашего прошлого, - ухмыльнулся Лукас. - Помнишь Инид? Она была здесь, когда ты показывала мне свои снимки. Ей нравится твой стиль.
Я и в самом деле вспомнила кареглазую метиску, одетую самым невероятным образом. Я даже толком не могла разобрать, на ней одежда, или нагромождение тканей.
- Хорошо. Можно попробовать. Чего именно она хочет?
- Чтобы ты сняла их во время секса.
Я замерла. Я смотрела на Лукаса, уверенная, что ослышалась, а он выжидательно уставился на меня.
- Во время секса? - переспросила я.
- Да. Для нее это будет особый опыт. И да, все в курсе и согласны. Они не против, если ты выставишь их фотографии куда-нибудь на сайт, - он усмехнулся, - Думаю, Инид это даже оценила бы.
- Нет, - решительно возразила я.
- Нет? - удивился Лукас. - Я был уверен, что ты согласишься. Беатрис, у тебя талант. Ты превращаешь плоть в произведение искусства. Ты как Микеланджело. И я не про черепашку говорю, - он улыбнулся и мои губы невольно дрогнули в ответной улыбке. - Инид могла бы и сама поставить камеру на мультисъемку, но она хочет красивые снимки, которые передавали бы страсть и удовольствие. Скажу тебе честно, даже если бы она попросила меня, мне бы не удалось справиться с работой. И неужели тебе не хочется принять этот вызов? Где еще тебя попросят о подобном? Это шанс, Трисс, какой дается раз в жизни. Просто воспользуйся им. И не мне тебе рассказывать, что находиться за кадром, все равно, что быть в параллельном мире. Так что скажешь?
И я сказала "да".
Все происходило, точно не со мной. Стоило Лукасу получить мое согласие, как он тотчас увлек меня в соседнюю комнату. И хотя не было ничего странного в том, чтобы выставлять свет, я не могла избавиться от мысли, что начнется через несколько минут. Сердце билось где-то у горла, я с трудом дышала, ощущая волнение и... возбуждение. Меня не должна была возбуждать подобная ситуация, однако я была на взводе.
Когда все было готово, Лукас предложил мне выйти, дав Инид несколько минут. Мы скрылись в студии, но даже из нее я слышала, как в соседнюю комнату вошли люди.
- Пусть разденутся и немного заведутся, - посоветовал Лукас, глядя, как я стучу ногтями по камере.
- У тебя был такой опыт? - спросила я, с каждой секундой нервничая все больше.
- Да. И я бы ни за что от него не отказался. Если нужен мой совет, то просто представь, что находишься за зеркальной стеной. Не стой на месте, перемещайся, наклоняйся, в общем, веди себя так, как при обычной съемке.
- Легко сказать, - выдохнула я.
- Ты с этим справишься, Беатрис.
Беатрис... Она бы могла. Сделав глубокий вдох, я направилась в комнату напротив.
Здесь царила полумгла. Я настроила освещение на минимум, так, чтобы свет выхватывал лишь тела на постели. После яркой студии, темнота показалась мне беспроглядной, и я дала себе время, чтобы привыкнуть. Не хватало еще сбить оборудование. Я упорно избегала взглядов на кровать, но никто не мог избавить меня от звуков. Я стиснула бедра и заставила себя дышать глубже. Лишь справившись с чувствами, я подняла взгляд на сцену и замерла.
Лукас и словом не обмолвился, что Инид будет в компании двоих. Откинувшись на грудь другой девушки, она тяжело дышала, пока между ее разведенных ног трудился мужчина. С трудом удерживаясь от того, чтобы не сбежать, я включила экран и принялась за съемку.
Лукас был прав. Никогда в жизни я не смогла бы получить такой опыт. Мое сознание точно раскололось на две части. Одна принадлежала фотографу, и была занята выбором ракурса и тем, как поправить свет. Другая не могла оторвать взгляда от происходящего, сгорая от стыда и желая присоединиться к действу. Звуки, запахи, тепло тел, - заставляли меня дышать все размереннее и глубже. Когда Инид оседлала бедра мужчины, я встала под свет, без конца нажимая на кнопку съемки. Я знала, что половина, если не три четверти кадров окажутся смазанными. Я не могла снимать со вспышкой, это убило бы всю атмосферу, оставалось надеяться, что хоть несколько кадров окажутся стоящими.
Кожа любовников блестела от пота, стоны становились все громче, и мои пальцы все чаще нажимали спуск. Когда, усталые, они опустились на кровать, я опрометью выскочила из комнаты. Мне нужно было перевести дух.
Нырнув в дальнюю дверь, я мысленно возблагодарила небеса, что туалет пуст. В зеркальном отражении, мои щеки сверкали лихорадочным огнем, грудь тяжело вздымалась, так и норовя выскочить из платья. Боясь, что поддамся соблазну, я быстро вымыла лицо ледяной водой, и поспешила выйти. Я с такой скоростью распахнула дверь, что ударила человека, идущего по узкому коридору.
- Извините, - пробормотала я, но тотчас замерла, не веря своим глазам.
- Дженни? - на меня изумленно таращился Майкл. Его взгляд скользнул вниз по моему платью, успев заметить и низкое декольте, и узкие полоски ткани, опоясывающие талию. Глаза Майкла вспыхнули, останавливаясь на моей тяжело вздымающейся груди, он тяжело выдохнул и сделал ко мне шаг.
Дернув ручку ближайшей двери, я с облегчением поняла, что она не заперта, и потянула за собой Майкла. Я не поняла, кто из нас запер замок. Майкл подхватил меня за бедра и прижал к стене. В комнате царила темнота, нарушаемая лишь светом фонарей, льющимся из-за окна, но это не помешало Майклу найти мои губы. Наши языки встретились, и с моих губ сорвался глубокий стон. Тело изогнулось дугой, я еще сильнее стиснула Майкла ногами.
Поцелуй Майкла становился все настойчивее, я извивалась всем телом, сгорая от желания. Когда его пальцы потянули вниз замочек молнии, из моего рта вырвалось одобрительное "да", и Майкл тихонько рассмеялся.
- Если ты сейчас скажешь, что нам лучше повременить, - пробормотала я, подставляя его губам шею, - то я просто тебя убью.
- Ни за что, - пробормотал он.
Поставив меня на ноги, Майкл помог мне избавиться от платья. Он тяжело выдохнул, поняв, что на мне нет белья.
- Черт, Дженни, - простонал он.
- Это чертовски узкое платье, - пробормотала я в ответ. Майкл засмеялся и потянулся к вороту футболки. Когда та упала на пол, я прильнула губами к его коже, лаская губами прекрасные кубики пресса. Я так давно хотела почувствовать ее вкус.
- Боже, детка, ты меня убиваешь, - прошелестел Майкл. Его рука запуталась в моих волосах, и я поняла, что хочу сделать дальше.
Расстегнув молнию на его джинсах, я стянула их вниз. Даже в тусклом свете комнаты было видно, как сильно возбужден Майкл. Не снимая боксеров, я коснулась губами его члена, и пальцы Майкла еще сильнее сжали мои волосы. По его животу пробежала дрожь, и я поняла, что мы хотим одного.
Но прежде, чем я продолжила, Майкл подхватил меня за локти и потянул вверх. Наши языки вновь переплелись в долгом, глубоком поцелуе.
Я не поняла, как оказалась в постели. Губы Майкла изучали мое тело, язык ласкал кожу, заставляя меня задыхаться от желания.
- Боже, Дженни, ты такая влажная, - прошептал он.
- Я хочу тебя, Майкл, - выдохнула я в изгиб его шеи. Я буквально задыхалась от желания.
- Хорошо.
На мгновение оставив меня, Майкл вынул из кармана джинсов презерватив.
Мне хотелось спросить, всегда ли он носит их с собой, но дыхания хватало лишь на то, чтобы не задохнуться. Я не могла оторвать взгляда от Майкла, пока он стягивал с себя боксеры и раскатывал резинку по всей длине.
- Я и забыла, какой ты большой, - прошептала я, и Майкл рассмеялся низким, вибрирующим смехом, от которого по моей коже побежали мурашки.
- Это лучший комплимент, который можно сделать парню. Он склонился надо мной, и осторожно коснулся пальцами моего лица. - Если захочешь остановиться, или тебе будет некомфортно, просто скажи мне, хорошо?
Я кивнула. Меня охватило волнение и небольшой страх. Точно прочтя мои мысли, Майкл накрыл мои губы мягким, нежным поцелуем, совсем не похожим на все предыдущие. Его колени оказались между моими бедрами, и почувствовала, как Майкл проскальзывает внутрь.
С моих губ сорвался вздох. Майкл тотчас остановился. Его губы по-прежнему ласкали мои, а ладонь нежно скользила по волосам. Майкл снова подался вперед. Это было странное ощущение. Когда давление сменилось болью, я напряглась. Майкл отстранился.
- Мне прекратить? - спросил он, и мое сердце едва не взорвалось от нежности. Я не могла представить, чтобы другой парень, оказавшись на его месте, предложил остановиться. Притянув Майкла к себе, я впилась в его губы требовательным поцелуем. Он ответил с неменьшим жаром, и вскоре я и думать забыла обо всем на свете.
Вспышка боли, последовавшая за этим, на мгновение ослепила меня. Из глаз предательски брызнули слезы, но в следующее мгновение она стихла. Я пораженно замерла, осознавая, что Майкл полностью в меня вошел.
- Джен, - пробормотал он, - может быть это не в тему, но мне кажется, ты мне нравишься.
Я рассмеялась. Черт, это и в самом деле было нелепо, когда я лежала под ним с широко разведенными коленями. Но все мои мысли тотчас вылетели из головы, когда Майкл начал двигаться. Обхватив ногами его талию я вцепилась пальцами в его плечи, привлекая еще ближе. Мир прекратил существовать, сузившись до нас двоих. Мне казалось, что мое тело попросту взорвется, что было не так далеко от правды. Оргазм, сотрясший меня, показался взрывом Везувия. Мне понадобилось время, чтобы перевести дыхание и вновь обрести способность мыслить.
Грудь Майкла тяжело вздымалась под моей щекой. Я даже не поняла, когда успела оказаться поверх него, и когда он накрыл нас покрывалом.
- Ты в порядке? - прошептал он, поглаживая мою спину. В ответ я коснулась губами его груди и, Майкл стиснул меня еще сильнее. - Я думал, что в первый раз девушка не получает от процесса удовольствия.
- Может быть это не в тему, - пробормотала я, поднимая голову и устремляя на него взгляд, - но мне кажется, это потому, что ты мне тоже нравишься.
Майкл рассмеялся и потянул меня вверх. Наши губы встретились, и лишь, когда мне стало не хватать дыхания, я отстранилась.
- Ты вернешься домой? - попросил он. - Я хочу, чтобы ты была рядом, как прежде.
- И ты снова будешь запирать дверь спальни? - не удержалась я от шпильки.
- Я серьезно, Дженни.
- Я подумаю, - пообещала я. Сейчас я была не в том состоянии, чтобы давать ему какие-то обещания. - Как ты здесь очутился?
- Из-за Пита. Мы... Общаемся. В последнее время мы часто говорим по телефону. Он попросил прощения и вообще, казался искренним. Все просил, как-нибудь его навестить. Вот меня и черт дернул приехать. Но я не смог заставить себя остаться... Вспомнил, что один парень с Ноtо писал мне про это место и предлагал прийти пофоткаться или потусить, и я решил перекантоваться здесь до автобуса. А тут ты.
- А тут я.
- И что ты тут делала?
- Просто решила навестить старого знакомого, - покривила я душой. Мне пока что не хотелось рассказывать Майклу о своих фотографиях, а особенно о том, что именно является мой специализацией. Я боялась непонимания и осуждения. - Я могу отвезти тебя домой. Если хочешь.
- Не откажусь, - Майкл поднялся на ноги, и я невольно окинула взглядом его тело. Интересно, как бы оно выглядело на фотографиях, если бы не Инид, а мы с Майклом оказались в той комнате? Я закусила губу, скользя взглядом по его мышцам.
- Не смотри на меня так, - улыбнулся он.
- Как?
- Как будто нам понадобится второй раунд.
Я была не против, но постеснялась говорить об этом Майклу. Эйфория медленно меня отпускала. А навстречу ей приходила растерянность. Мне казалось, что если нам с Майклом все-таки удастся миновать этот рубикон, все само собой станет естественно и легко. Но почему-то не стало. Майкл был супер деликатен со мной в постели, но теперь, когда все самое неловкое осталось позади, мне хотелось, чтобы он вел себя по-другому. Решительнее, напористее, непристойнее. Черт возьми, осенило меня, я хотела, чтобы он был как Арчер. Чтобы отвешивал мне комплименты, от которых я краснела и вновь ощущала себя возбужденной, чтобы говорил, как возьмет меня в следующий раз, в то время когда я выбираю себе ланч в кафетерии.
Это было ненормально! Я не могла сейчас думать об Арчере! Не теперь, когда Майкл убирал в упаковку использованный презерватив. В прошлый раз, едва не переспав с Майклом, я бросилась к Арчеру. Отчего мне хотелось вновь оказаться с ним?
Сумасшедшая! - выбранила я себя, радуясь тому, что, пока я расправляю подол платья и натягиваю туфли, Майкл не видит выражение моего лица.
- Не забудь, что я говорил о квартире, - произнес он, открывая передо мной дверь.
- Помню, - пробормотала я, более, чем четко осознавая то, что этого не будет.
Сославшись на то, что оставила в комнате камеру, я попросила Майкла подождать меня внизу. Забрав фотик из спальни, и свою сумку из студии Лукаса, я вытащила из нее телефон и быстро набрала сообщение.
Я: Ты где?
Ответ от Арчера пришел мгновенно.
Арчер: Дома.
Арчер: Соскучилась?
Мои губы невольно растянулись в улыбке.
Я: Я в Мэриленде. Но скоро вернусь.
Я ждала ответного сообщения, но вместо этого мой телефон зазвонил. Сердце бухнуло в пятки, когда я увидела, что это Арчер.
- Ты никогда не пишешь, что собираешься домой, - не тратя время на приветствия, сказал он. - Что случилось?
Я не знала, что ответить. Я точно лишилась способности говорить.
- Ты в порядке? - добавил он.
- Да, - пробормотала я. - Просто... Кажется, я наломала дров. И просто хотела...
- Мне приехать за тобой?
Я в изумлении выдохнула. Самое большее, что я ожидала, едкая шутка о пай-девочке, но никак не предложение помощи. Тем более, учитывая, сколько времени должна была занять дорога.
- Нет. Спасибо, я в порядке. Просто хотела... Не знаю.
- Если хочешь, я могу быть с тобой на связи всю дорогу, - предложил Арчер.
Я непроизвольно улыбнулась.
- Честно, все хорошо. Не знаю, зачем вообще позвонила. Прости.
Я услышала, как он усмехнулся.
- Думаю, ты знаешь, что я лучшее, что есть в твоей жизни, Рочестер. Как насчет острых крылышек и приставки? О, черт, к нам собирался Роджер. ладно, вышвырну его.
- Не надо! - воскликнула я. - Пусть приходит. И да, я не против крылышек. И приставки.
- Нравится смотреть, как мужские руки ласкают джойстик?
- Еще бы. У Роджера это получается просто потрясающе.
- Ты просто нахалка, - фыркнул Арчер и отключился.
Я рассмеялась. Паника отступила. Дыхание выровнялось, и я поняла, что возвращаю себе контроль за происходящим. Все нормально.
Мэри всегда говорила, что я слишком парюсь по поводу секса. Наверное, она права. Мне нравился Майкл, мы были соседями по комнате, и, естественно, сблизились. История с Hoto невольно превратила нашу симпатию друг к другу в увлечение. И в этом нет ничего постыдного. Думаю, мы видели в нашей дружбе нечто большее, что существовало на самом деле. Шанс обрести поддержку. Мы оба были слишком одиноки, поэтому и ухватились друг за друга, как за спасательный плот. Все факторы - совместное проживание, симпатия, общие травмы, буквально все подталкивало нас друг к другу. Это было естественно. Закономерно. Но это совсем не значило, что мы должны быть вместе.
Мне казалось, что Майкл мой парень. Наша история была идеальным сюжетом для любовного романа, который я так любила. Но жизнь, это не книжка. Порой в ней нет логики. Черт, да в ней почти никогда не бывает логики. Иначе я никогда бы не оказалась с Арчером, человеком, который объявил мне вендетту. Парнем, о котором я знала всю неприглядную правду, и все равно продолжала...
Я была влюблена в Арчера. Осознание этого произвело на меня эффект выстрела. Я замерла, пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло. Я никогда не думала о нем в таком ключе. Собственное признание стало для меня откровением. Полной неожиданностью.
Нет. Я не могла быть влюблена в Арчера. Это просто нелепо. Еще час назад мои мысли были о Майкле. Я была с ним в постели. Больше, он стал моим первым мужчиной. Не могла же я в самом деле любить Арчера? Это... Просто нелепо!
Телефон снова пискнул. Я бросила взгляд на экран и улыбнулась.
Арчер: Знаю, ради меня и крылышек, ты будешь гнать, как сумасшедшая. Осторожно, трасса мокрая. Веди аккуратно. Когда ты вернешься, мы будем ждать тебя все такими же горячими.
Господи, я действительно влюблена в него по уши.
©Энди Багира, 2023 г.
А на чьей ты стороне? Майкла или Арчера? А, быть можешь, хочешь видеть Дженни с Роджером? Пиши в комментариях!